Четвёртый - Сергей Калашников

Мы его и рванули - ничего выдающегося, но первая треть состава с рельсов сошла и, частично, опрокинулась. Мы вытянули катушкой остаток провода и смылись поскорее - ребята хотели пострелять по фашистам, что несли службу на тормозных площадках, но я их от этого удержал - азарт нам ни к чему, а в потёмках всё уйдёт мимо. Главное - ноги унести. Ну и перегон на десяток часов затих - пока не растащат вагоны, рельсы в порядок не привести, а ведь и груз спасти попытаются, и подвижный состав сохранить по максимуму - так что дел у немцев впереди много.

Пока движения не было, другие группы провели аналогичное минирование, но, поскольку подрывать составы не спешили, да те и не особо-то ездили, то проводку замаскировали тщательно, а сами отошли. Они, чтобы не дать немцам чёткой наводки на место, где установлены мины, снимали не одного часового, а несколько - то подряд, то через километр или два. Эту работу, а она считается лёгкой, выполнили только что прибывшие девочки, которых заботливо приняла под своё крыло товарищ старший лейтенант. Чтобы отыскать наши сюрпризы нужно всю насыпь перерывать, а это очень большая канитель. Проще погонять платформу со щебнем.

От прочёсывания местности, которое фашисты провели быстро и решительно, все наши минёры уклонились, отойдя от железки примерно на десяток километров, а потом вернулись к припрятанным концам проводов любоваться прогоном туда-сюда груженных малоценными тяжестями платформ. Которые, разумеется, не подрывались. А потом появились поезда, идущие на высокой скорости - первый из них пропустили до самого восточного из заминированных участков, где и отправили под откос. И ещё два последовательно с востока на запад - да, мы старались уничтожать то, что идёт к фронту, подозревая, что обратно гонят, преимущественно, порожняк.

Так мы провели первую масштабную операцию, растянутую в пространстве чуть не на сотню километров.

- Так вы что, ведёте с немцами что-то вроде шахматной партии? - спросил один из стажёров, когда мы снова собрались всей группой в окрестностях нашего аэродрома - стажировка считалась завершённой.

- Приходится соображать, - размыслительно ответствовал Фимка. - Немцы - нация вдумчивая. Вот, полагаю, они теперь не на насыпь дуриком часовых расставят, а разместят тех в засадах и секретах, да с пулемётами. По всей строгости военного искусства. А нам придётся изобретать другой способ, как с этим совладать.

Оля рассказывала девочкам какие-то девочковые секретики, я осматривал окрестности, неся охрану объекта, а Миша с Тамарой пропали из виду. Прощаются, наверное.

Мы ждали очередного самолёта с большой земли.

***

Опять прибыл "Дуглас" и привёз пятьдесят полных канистр авиационного бензина и четыре стокилограммовые бомбы. Всё это мы торопливо выгрузили с помощью отъезжающих и проводили глазами улетевший самолёт - он быстро скрылся в темноте ночного неба.

Канистры советского образца нынче сильно отличаются от немецких. Они не прямоугольные, а цилиндрические, словно ведро постоянного сечения. Сверху плоская скоба в качестве ручки и короткий патрубок-горловина. Моя бабушка в таком держала керосин. Только у неё пробка была деревянная, а на этих навинчены колпачки. Нарочно внимательно рассмотрел, пока мы их расставляли плотнее.

А тут и У-2 прилетел со знакомым бородатым пилотом и вторым - штурманом в задней кабине. Под брюхом фюзеляжа виден был бомбодержатель как раз под соточку. Так что ещё один из моих коварных замыслов получил одобрение руководства и путёвку в жизнь.

На следующую ночь этот смешной с виду самолётик точно по расчёту времени взлетел с полной заправкой и бомбой - у немцев всегда на всё есть расписание, в том числе и на движение поездов, потому оказалось легко подкараулить состав в момент прохождения по всё тому же мосту, который мы один раз уже взрывали. А тут натренированный экипаж мастерски положил соточку прямиком то ли в паровоз, то ли перед ним - авария получилась сокрушительная. Пилот, правда, не делал облёта с осмотром - сразу ушел на бреющем, не дожидаясь, когда заговорят зенитки. Но штурман прекрасно всё разглядел и охарактеризовал состояние моста выразительным словом "Кирдык"

Потом ребята улетели, оставив нам триста литров горючего и триста килограммов авиабомб. Мы специально для них оборудовали добротную землянку, чтобы всё это имущество сохранилось до времени, пока фашисты справятся с ремонтом моста.

Носиться по оккупированной территории смысла не было, как и отираться вокруг бездействующей пока железной дороги, поэтому мы соорудили ещё одну землянку, но в другом месте - пока есть время нужно приготовить себе убежище на зиму. Печку туда установили, взятую у связистов, сделали запас крупы и консервов, патроны и разное подрывное имущество прихранили. Ребята давно поняли, что война не на один год - место базирования неподалеку от операционной зоны будет кстати.

Выяснилось, что немцы разгружают свои составы на станции, перевозят груз на ближайший разъезд и там снова грузят. Хотя, кое-что и по шоссе отправляют дальше, потому что войскам некогда ждать. С шоссе мы связываться не стали - мало у нас сил на хорошую диверсию. Зато беспрепятственно наставили мин с большим замедлением взведения взрывателя по нескольким перегонам - охрану железки фашисты ослабили, поскольку нужно было прикрыть обычную дорогу. Натаскались, конечно, и накопались от всей души, но, что делать?

Через неделю к нам снова прилетел тот же У-2. Взял соточку и наведался к мосту. А тот всё ещё ремонтируется. Тогда довернул к запасной цели - станции, где скопилось довольно много эшелонов. Удачно заглянул - на путях сильно рвануло и ярко горело.

Поскольку летел он к нам налегке, то взрывчатки привёз не чуточку, а как следует. Мы даже хотели её на грузовике подбросить поближе к железной дороге, но передумали - уж очень непредсказуемыми сделались патрули, да и группы, прочёсывающие лес, стали часто попадаться. Если прохождение патруля можно пересидеть, спрятавшись, то с цепью это не получится - приходилось убегать до того, как нас обнаруживали. И это с грузом. А если ехать, то раньше обнаружат нас. Нет уж, лучше не быстро, но всё время.

- Ну вот, накаркал вещий Иван, - пробурчал Фимка, разглядывая вырубку по нашу сторону путей. - Метров двести пеньков да угольков, - да, фашисты очистили от леса широкую полосу вокруг железной дорги, по которой прямо на наших глазах протаскивали очередную платформу с бетонными обломками.

- Щебень у них, что-ли, закончился? - фыркнул Миша. - И не пересчитать, сколько они его потеряли со взорванных платформ. Оль! Что там?

- Пассажирский ползёт следом, - ответила подруга с ветки дерева. - Ой, нет, там платформы дальше.

- Какую-то технику тащат к фронту, а экипажи везут с комфортом, как белых людей, - предположил я. - Фим! Ты тоже накаркал. Не нам, правда, а им. Зачем тайком к каждому в ранец по две ленты к своему ЭмГэ под фугас запрятал?

Да, мы несли к этому перегону четыре семикилограммовых фугаса, рассчитывая дождаться темноты и аккуратно поставить их на пристойном расстоянии друг от друга с соответствующими задержками, однако открытое пространство перед железной дорогой нас сильно смутило - тут, если что, быстро в лес не спрячешься.