Ключи от дома - Константин Калбазов

– Резинки? – угрюмо поинтересовался Руль.

– Они, родимые, – подтвердил Игорь.

Спицын сразу же отреагировал на изменения в законодательстве о самообороне. Не откладывая в долгий ящик, он быстренько разработал револьверные травматические патроны. А еще начал продажу зарядов для капсюльных револьверов. Эти продавались со специальными насадками для заправки эластичных пуль в каморы.

Казалось бы, обычный револьверный патрон. И даже с меньшей навеской пороха. Но стоил целых двадцать копеек. Иван Аркадьевич объяснял это дороговизной сырой резины, из которой он затем варил пули. Хм. Может, и не лукавит. Во всяком случае, тот же прорезиненный дождевик стоил в десять раз дороже обычного парусинового. Ну дорогая тут резина. Если не на вес золота, то на вес серебра точно.

– Шаман, а почему я ничего об этом не знаю? Он знает, – жест в сторону растерявшегося Алексея, – а я нет.

– Потому что ты должен был вести себя как обычно, – пожав плечами, ответил Игорь. – Малейшая наигранность или неестественность – и ничего не вышло бы.

– То есть ты использовал меня и мою семью как подсадных уток.

– Артем, вот сейчас ты выдохнешь и успокоишься, – твердым тоном произнес Бородин. – Я вас использовал как наживку не для поимки убийц, и вы ничем не рисковали. По крайней мере, я понятия не имел о газе, что в принципе может быть опасным. Но, как видишь, мы не дали ему ничего сделать.

– Шаман…

– Артем, ты сейчас пойдешь домой. Успокоишь жену. Насчитаешь отару из тысячи и одной овцы и уснешь. А завтра с утра, под чашечку чая, обдумаешь все случившееся и станешь предъявлять мне претензии. Если найдешь за что. Все. Док, выводи этого огородами.

Игорь подошел к окну, чтобы собрать пожитки пленника. Потом отправился на задний двор, за которым начинался пустырь. Его так и подмывало оглянуться, чтобы понять, как именно поступил Артем. Вот не хотелось разлада в команде. Но еще меньше желания обзаводиться человеком кукловодов.

Даже если оставить в стороне ненависть, испытываемую к ним, в любом случае агент – это мина замедленного действия. Ведь здесь шоу. Значит, есть и зрители. Те, кто готов платить за него большие деньги. А как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Захочется завтра какому-нибудь жирному борову посмотреть, как команда Бородина окажется в полной заднице, и внедренный в группу агент организует это. Ничего личного. Просто работа.

Всегда можно заставить человека поступать так или иначе. У каждого есть ниточки, за которые можно дергать, и рычаги, на которые можно давить. Тем же Артемом возможно управлять через его жену и пока еще не рожденного ребенка. Семья – едва ли не самый мощный побудительный мотив на свете.

Выбравшись из огорода Соболевых, пересекли пустырь и вскоре оказались в промзоне. Дальше прошлись по дороге, благо ночь и вокруг ни души. Добрались до линии укреплений, перебрались через нее и заграждения.

Как ни громозди всевозможные преграды, ограды и ловушки, местные всегда имеют пару-тройку лазеек. Ну не ходить же в самом-то деле все время в обход. И в особенности вездесущей детворе. Эти умудряются набивать целые тропы. Вот одной из таких Шаман с Доком и воспользовались.

Мужичок то и дело порывался заартачиться. Но с ним особо не церемонились. Тычок в бок или по затылку – и мозги начинали работать в правильном направлении. А вообще, человек всегда надеется на лучшее, даже когда совсем хреново, даже когда его ведут на расстрел. Надежда умирает последней. Это вовсе не фигура речи. Это правда жизни.

– Мужики, ну вы чего? Мужики, ну не надо… Я все-все расскажу, – едва только вырвали кляп, тут же начал канючить неизвестный.

Они отошли от города достаточно далеко, чтобы их не услышали ни на одном из постов. И дорогу оставили в стороне. Да еще и подобрали овраг, заросший деревьями. Словом, ори, не ори – бесполезно. Никто не услышит. И пленник это сразу же понял. А уж когда в свете фонаря блеснуло стальное жало ножа, так и подавно.

Игорь подошел к мужику и молча сунул ему кулак в душу. Приложился как следует. Не жалея. Так, чтобы у того никаких иллюзий. Бедолагу вывернуло наизнанку. Бородин даже забеспокоился, как бы с ним чего не вышло. Потому как и дышать не может, и рвет его. Судорожно вдохнув, он прихватил в трахею блевотину, и добавился еще и выворачивающий кашель.

Но ничего. Отдышался. Пришлось отвести его немного в сторону и плеснуть водой в лицо, чтобы не ощущать кислую вонь рвоты. Зато в глазах мужика явственно читался животный страх. Похоже, клиент дошел до нужной пластичности. Самое последнее, чего хотелось Игорю, так это прибегать к экспресс-допросу в полевых условиях.

Он уронил пленника на пятую точку. Присел перед ним на корточки, положив БК себе на колени. Направил свет фонаря в лицо и заговорил:

– Ну что, мужик, давай пообщаемся. Кто таков?

– Василий. Туманов Василий Федорович, – поспешно ответил тот. – Я пять лет уже как сюда попал. Жена, трое детей. Мужики, ради деток пожалейте, а?

– Не канючь. Продолжай. А там видно будет.

– Ага. Ага. Конечно. Я механиком на казенном автомобильном заводе работаю. Живу на Церковной. У озера. Шестой дом.

Игорь присмотрелся повнимательней. Хм. Вроде бы видел его раньше. Ладно, личность еще уточнят.

– Давно работаешь с кукловодами?

– Не. Месяца три, не больше. Я как-то дома в мастерскую зашел, вижу, на верстаке лежит сумка. Не моя сумка. Я же там все как свои пять пальцев знаю. В сумке той письмо, где написано, что либо я буду делать все, что мне скажут, либо моей семье конец. А дети-то тут при чем? Тем более никого убивать не надо. Только и того, что аппаратуру установить. Инструкции, как и что, там же были.

– Что за газ в баллоне?

– Усыпляющий. Вреда никакого. Я уж не раз это проделывал, даже голова не болит.

– На себе пробовал, что ли?

– Пробовал. Я ведь не душегуб, людей как тараканов дихлофосом травить.

– Значит, из одного только страха работать стал?

– Зря вы так, мужики. Они ведь все могут. Все мы тут их волей оказались. И камеры эти где только не находят. И убийцы подручные у них очень даже могут быть. Но правда ваша, кроме всего прочего, в сумке еще и сто рублей золотом было.

– И как они тебе задачи ставят?

Туманов не ответил.

– Ты не молчи, мужик. Не молчи. Думаешь, мы такие добрые, что не тронем никого? И тебя грохнем, и семью твою не пожалеем. А как подловим следующего, так тебя в качестве примера помянем. Станешь сотрудничать – все чин по чину сделаем. Не узнают они, что ты с нами снюхался. А случись, так и вывезем тебя. Не всесильные эти кукловоды. Не все им подвластно. А у нас, как ты понимаешь, есть знакомые среди аборигенов.

Игорь говорил это ровным, бесцветным тоном, что придавало его словам куда больший вес, чем свирепое выражение лица. Вот так слушаешь и сразу веришь. Смог бы он осуществить свою угрозу? Пожалуй, что и нет. Не было у него ненависти, а уж о жене и детях этого бедолаги и говорить нечего.