Подчиниться его приказу - Кейт Хьюит

Оливия поколебалась перед ответом. Азиз знал, что она разрывается между желанием провести с ним время и стремлением уберечься от эмоций.

Точно так же разрывался и он сам. Они были очень похожи. Азиз все больше это осознавал. Оба всеми силами оберегали свои сердца. Скрывали свое истинное «я», свои подлинные желания. Только способы выбрали совершенно противоположные.

– Хорошо, – сказала она наконец.

Проводив ее взглядом, Азиз отправился в кабинет, где его уже ждал Малик с отчетом о поисках Елены.

– Новости есть? – спросил Азиз, едва переступив порог. Он на ходу сорвал с головы тюрбан и пальцами растрепал волосы.

– Боюсь, нет. Она была в лагере раньше, но к моменту захвата там никого не осталось.

– Что? Их кто-то предупредил?

– Трудно сказать. Подозреваю, что Халиль нашел убежище у одного из племен. Они его спрячут.

– Я знаю. – Азиз прижал пальцы к виску, чувствуя подступающую головную боль. – Как он завоевал верность людей, с которыми раньше не встречался?

– Для них он – символ чего-то значимого. Может быть, старых традиций, того образа жизни, который Хашем отверг, когда изгнал одну жену и связал свою судьбу с другой.

– Ничего, что его первая жена была ему неверна? – проворчал Азиз, не в силах скрыть горечь в голосе. После того, что пришлось пережить его матери и ему самому как замене Халиля, щедрости его души не хватало на то, чтобы сочувствовать изгнанникам. Тяжело вздохнув, он опустил руку от ноющего виска.

– Значит, теперь Халиль отвез Елену в какое-то другое племя в пустыне, и нам придется начинать все сначала.

– Он не мог уйти далеко.

– В нашем положении все равно, где он: время на исходе, Малик. – Азиз развернулся и уставился в окно. – Завтра моя свадьба. Завтра истекают шесть недель. Если я не женюсь, то референдум или нет, но эта страна погрузится в хаос и гражданскую войну. Я не смогу это предотвратить. Позиции населения слишком полярные.

– Сиад вас поддержит, ваше высочество.

– Но не остальные жители. – Его сердце исполнилось решимостью. Пора было признать: они не найдут Елену до конца шести недель. Но Азиз не мог позволить Халилю заявить свое право на трон и не собирался созывать референдум. Даже если он победит в голосовании, все равно может разразиться гражданская война, принося бунты, погромы и беспорядки.

– Я должен жениться, – сказал он вслух.

– Мы все еще можем ее найти.

– Нет. Уже слишком поздно. – Он развернулся и мрачно улыбнулся. – У нас больше нет времени, Малик. Я должен жениться, и завтра я женюсь.

– Но…

– Ты знаешь, что так и будет.

Ему предстояло убедить Оливию выйти за него замуж любыми способами – обаянием, уговорами или даже с помощью принуждения, которого она так боялась. Его сердце и душа восставали против этой мысли, но разум укротил их. Он невесело улыбнулся Малику:

– Моя невеста уже здесь.

Оливия надела простую белую блузку и темные брюки с чувством облегчения: она словно возвращалась к тому, кем была, пряталась в своего рода броню и изгоняла саму память о поцелуях Азиза, о неспокойном желании, которое они пробуждали.

Она возвращалась в Париж. Однако она знала, что не сможет снова вернуться к тому, какой была раньше – безжизненной, пустой в душе. После времени, проведенного с Азизом, она больше не хотела быть такой. Только не после их разговоров, их смеха…

Их поцелуя.

Воспоминание об этом потрясающем поцелуе было невозможно подавить, и ее сердце забилось чаще. Оливия закрыла глаза, еще раз попыталась изгнать память о том, какими были на вкус губы Азиза, как яростное желание пробудилось в ней, стремительно разгорелось, не подчиняясь воле и разуму. Еще несколько минут – и кто знает, что могло бы случиться?

Сделав глубокий вдох, она заставила сердце успокоиться. Могло случиться, но не случилось. Они остановились, и сегодня вечером она возвращается в Париж.

И хотя она уже не сможет вернуться к прежней жизни, по крайней мере, можно найти успокоение в привычной рутине ухода за домом Азиза. Можно начать постепенно, научиться снова делать что-то, что ей действительно хочется, – пойти учиться чему-нибудь, найти друзей… Ничего серьезного. Понемногу.

Почему-то эта мысль была скорее подавляющей, чем вдохновляющей. Она не хотела учиться фотографии или заводить подружек. Сейчас она хотела только Азиза.

Прогнав эту мысль подальше, она собрала волосы обычной заколкой и, бросив последний решительный и удовлетворенный взгляд в зеркало, отправилась на встречу с Азизом. После этой последней встречи она оставит все это позади, вопреки желанию сердца.

Один из слуг отвел ее в апартаменты в другом крыле дворца. Там стояли два дивана напротив друг друга, а на столике между ними был накрыт чай в серебряном сервизе. Оливия пыталась решить, нужно ли ей разлить чай самой, когда открылась одна из внутренних дверей и вошел Азиз, на этот раз в потертых джинсах и незастегнутой рубашке. На плечах у него было полотенце, на которое капала вода с мокрых взъерошенных волос.

Оливия застыла, не в силах отвести взгляд от дразняще открытого подтянутого тела под рубашкой, от бронзовой кожи и четких, рельефных мышц. Он выглядел как «Давид» Микеланджело.

– Прости, я не знал, что ты уже здесь, – сказал Азиз, отбросил полотенце на стул и принялся застегивать рубашку. Неторопливо, надо заметить. Оливия усилием воли заставила себя смотреть ему в лицо.

– Я только вошла. Когда назначен отлет?

– Это еще предстоит решить, – ответил Азиз и принялся разливать чай. Оливия осталась на месте, одолеваемая сложными чувствами, разобраться в которых пока не могла.

– Вот. – Азиз с улыбкой протянул ей чашку ароматного чая. Его серые глаза мерцали серебром в вечернем свете. – С молоком, без сахара, правильно?

– Да… Что предстоит решить, Азиз? – Оливия приняла чашку и села напротив него, отхлебнула чай, не чувствуя вкуса. Ее охватило предчувствие, что вот-вот должно произойти что-то непоправимое. – Ты хочешь, чтобы я осталась еще дольше? – догадалась она. – Что еще – очередной выход? Ужин? – Она говорила укоризненно, но не могла не признаться перед собой, что от мысли о том, чтобы остаться здесь, еще немного побыть с Азизом, в груди вспыхивало восторженное предвкушение.

– Нет, – твердо сказал он. – Я не хочу, чтобы ты притворялась Еленой. Больше никогда.

Его интонации говорили об окончательном решении, и у Оливии закружилась голова. Она ахнула:

– Тогда в чем дело?

– Я хочу, чтобы ты была собой, Оливия, – уверенно сказал Азиз. – Я хочу, чтобы ты осталась здесь как Оливия, а не Елена.

– Почему?

– Потому что я хочу жениться на тебе.

– Только не падай в обморок, – со смехом в голосе добавил Азиз.