Разведка боем - Денис Юрин

На одной из улочек, ничем не отличающейся от других, путь им преградили пятеро рослых горожан, вооруженных топорами и дубинами: трое юношей лет двадцати и двое тридцати-тридцатипятилетних мужчин, судя по шрамам на лицах, с богатым то ли военным, то ли преступным прошлым. Их намерения не вызывали сомнений, и Дарк тут же дернул идущего рядом Грабла за рукав, призывая тем самым немедленно повернуть, но было поздно… Из подворотни, мимо которой морроны только что прошли, появилась еще троица широкоплечих, мускулистых, подленько ухмыляющихся парней.

– Чему бывать, того не миновать! Я первым свару начну… – тихо прошептал Зингер, многозначительно подмигивая Аламезу. – Займись троицей сзади, а этих дружков я на ся возьму. Не оплошай, никто не должон уйти… уползти, так уж и быть, могет!

Дарк весьма сомневался в успешном завершении драки, по крайней мере, не поставил бы на ее благоприятный исход более десяти кронгеров. Врагов было больше, и все они были вооружены, в то время как он не взял с собой меч, а его самонадеянный спутник не торопился доставать короткий кинжал из-за голенища стоптанного сапога. Аламез хотел шепотом высказать свои опасения, но не успел… Отважный коротышка, добродушно улыбаясь, уже пошел на сближение с врагом.

– Добромилостивые поживальцы Верлежа, не будете ли вы милостивы, подсказку дать, как до пятаки Святого Гундужа потопать? – вежливо спросил Зингер, подойдя к шеварийцам почти вплотную и остановившись перед ними всего в трех шагах.

«А он молодец! Про Рассадную не спросил, все равно же ведь ребра нам пришли считать, гады… От них помощи не жди, а вот дубиной по хребту охотно попотчуют!» – подумал Аламез, делая вид, что не замечает троицу быстро приближающихся, но еще не бегущих парней за своей спиной. – Надо ж, как по-шеварийски, шельмец, бойко болтает… Может, и пронесет, может, и за своего его примут!»

– На колени брыкнись, мразя маломерка… подлежа заозерна! – прогнусавил предводитель и искривил рот, наверняка собираясь плюнуть Граблу в лицо.

Неизвестно, что больше взбесило Зингера, то, что его назвали «мерзким маломерком» или «герканской подстилкой», но только в жилах моррона мгновенно забурлила махаканская кровь, и он поступил достойно потомка прославленного горняцкого рода Зингершульцо, то есть перешел от пустых слов к действию, притом довольно активному и болезненному.

Начало драки было банально простым, но, как известно, исход любой схватки решает, прежде всего, не изощренность приемов, а неожиданность их проведения и скорость. Делая вид, что собирается что-то ответить, Грабл быстро прыжком сократил дистанцию и, мгновенно оказавшись почти вплотную с грозно возвышающимся над ним предводителем, резко, метко и сильно ударил его правым кулаком в пах. Громила тут же согнулся, беззвучно, как рыба, шлепая губами и не в силах от боли даже испустить крик. Его сосед справа попытался оглушить Грабла ударом дубины по голове, но Зингер ловко подпрыгнул к нему, перехватил руку, сжимавшую древко, в запястье и рванул на себя. Судя по ужасному хрусту, мгновенно достигшему ушей Аламеза, могучая лапища потомка гномов, скорее всего, сломала хрупкую кость человека, а если и нет, то все равно лишила ее способности шевелиться на ближайшие полгода. Дубина вывалилась из бессильно разжавшейся руки и тут же обрела нового, более достойного хозяина. Когда в ладонь Зингера попало грозное оружие подворотен, Дарк уже не волновался за исход схватки, а лишь сожалел, что не сможет до конца насладиться созерцанием боевого танца низкорослого виртуоза, лишения мужчин достоинств и ломания костей. Троица за спиной Аламеза, к сожалению, не стояла на месте, а, приблизившись, уже занесла дубины над его головой.

Уклон вправо иль влево не увенчался бы успехом, одна из трех дубин непременно настигла бы его затылок, поэтому Дарк поступил иначе – упал, просто резко упал вперед, выставив руки, чтобы не разбить лицо о мостовую. Едва ладони моррона коснулись камней, а его тело приняло положение, как будто для исполнения общеизвестного, заметно укрепляющего мышцы рук упражнения «отжимание корпуса лежа», как Дарк перевернулся на спину и точным ударом каблука правого сапога раздробил коленную чашечку нависшего сверху, чуть ли не повалившегося на него противника. Парень тут же упал, а моррон едва успел откатиться вбок, чтобы его не придавило жутко орущее, дергающееся в конвульсиях тело. Дружки пострадавшего неожиданно проявили малодушие, тем самым лишив Аламеза удовольствия продолжить забаву. Прихватив под мышки дубинки, они бросились наутек еще до того, как Дарк резким рывком поднялся на ноги. Одного он все же настиг, метко метнув деревянный башмак, цинично сорванный с переломанной конечности катающегося по земле врага. Увесистый снаряд достиг затылка замешкавшегося дезертира, и его побег закончился у стены ближайшего дома, в которую он с разбега ткнулся лбом. Другому злодею все же удалось достичь спасительной подворотни, что не могло не опечалить не выполнившего просьбу напарника моррона.

В отличие от Аламеза, Грабл Зингер исправно справился с поставленной перед самим собой задачей. Когда Дарк, защищавший тылы небольшого отряда, повернулся лицом к «передовой», то там все уже было кончено. Как ни странно, но уличное побоище обошлось без кровопролития: три бессознательных тела лежали на мостовой, изогнувшись в довольно неестественных позах; босые ноги четвертого шеварийца раскачивались на ветру, свисая с крыши двухэтажного дома, и только Граблу было известно, как тот туда попал…

А пятый же нападавший, как понял Аламез, сам предводитель шайки, пребывал в сознании, но наверняка искренне желал его лишиться. Широко раскинув придавленные ступнями Зингера руки, он, беспомощный и жалкий, лежал на спине, а победитель скоротечного побоища гордо восседал у него на груди и наслаждался плодами победы, то есть тыкал стянутой с ноги портянкой в нос все еще пытавшегося увертываться побежденного.

– Я ж герканец, слышь, шеварийская рожа, заозерник я! – от возбуждения брызжа слюной, громко орал Зингер лежавшему на лопатках врагу. – Я герканец, и на те верхом, так кто ж из нас «подлежа заозерна» выходит, а?!!

– Да хватит уж, лучше про дорогу спроси! – решил проявить милосердие Аламез, осторожно, бочком, приблизившись к месту проведения экзекуции.

Портянка соратника была поразительно пахуча, и сколько Дарк ни зажимал нос, но никак не мог избавиться от приступа тошноты.

– Брось, я ж слегка, – просопел потомок гномов себе в оправдание, – у меня ж в дороге не только ноги потеют. Я ж еще кой-чаго стянуть и потыкать могу…

– Убери его, слышь, милчеловек, убери! – жалобно стонал шевариец, причем, самое удивительное, по-геркански. – Все, что хошь, скажу, только убери… мочи уж нет терпеть! Боюсь, не сдюжу, сдохну!

Воистину, «нет худа без добра», а трудности на то и трудности, чтобы их достойно преодолевать. Хоть разведчикам Одиннадцатого Легиона вечерком да в начале ночи и пришлось изрядно поплутать, а затем еще освежить подзабытые навыки кулачного боя, но дорогу до Рассадной улочки они все же узнали. В награду за прекращение пытки пленный дал подробное описание пути и даже вызывался проводить победителей до места, но морроны, конечно же, отказались. Слухи о ночных визитах герканцев могли повредить репутации уважаемого в городе аптекаря Вирджала Ланва.