Фебус. Ловец человеков - Дмитрий Старицкий

— Значит, с евреями дела иметь можно, а с сарацинами нельзя? — спросил я ехидно. — Противно Богу, видите ли…

— Евреи с нами не воюют, — подхватил мотив сюзерена сьер Вото.

— Зато обдирают как липку, — возразил шевалье д’Айю, повышая голос.

Видать, где-то евреи успели моему шевалье наступить на любимую мозоль, но скорее всего — на любимый кошелек.

— Тихо, — пристукнул я ладонью по столу, — богословский диспут потом разведем. Если силы на него останутся.

Осмотрел своих соратников. Хмурые сидят. Безделье, в которое они окунулись последние дни, действует на них разлагающе. А тут еще Саншо опрометчиво проституток рассчитал.

Дождавшись тишины, я пояснил свою позицию:

— В настоящий момент лично я нахожусь в состоянии войны с руа франков. Доказывает ли это, что общение с франками противно Богу?

— Ну ты сравнил! — возмутился дон Саншо.

— Что поделать, друг, — логика всесильна. На самом деле ситуация такова, что только у сарацин есть единственный корабль, который может взять всех нас разом на борт. Хоть завтра. — И, повернувшись ко всем, продолжил: — К тому же он не зависит от капризов ветра. Вы вообще в курсе, насколько поднялась в городе цена морского фрахта? А у нас, как мне еще недавно доказывал дон Саншо, не хватало денег даже на провоз лошадей до Пиренеев. А теперь я договорился, что нас перевезут бесплатно. И тут опять надо сказать спасибо моему дяде — дюку бретонскому. А заодно и подумать: так ли уж плохи именно эти сарацины конкретно для нас?

— Где мы возьмем гребцов, сир? — спросил шевалье.

— Нас отвезут в Сантандер те же гребцы, что и сейчас сидят на галере.

— Силой с нашей численностью захватить галеру не получится, — буркнул сьер Вото, — даже если нам и не придется брать ее на абордаж по шпироту.

— Наша численность с сегодняшнего дня выросла на двадцать пять валлийских лучников, — заявил я, гордясь собой, — так что при желании экипаж галеры мы в состоянии перебить, но никак не в состоянии довести ее до Сантандера. Где мы возьмем столько гребцов здесь?

— Сорок весел с одного борта. Нужны сто шестьдесят человек, — выдал справку сержант.

Мои собутыльники заметно повесили носы. Выхода они не видели.

— Ваш дядя, ваше высочество, мог бы отвезти нас на своих кораблях, — подал голос сьер Вото.

— Мог бы, — не стал я отрицать очевидного факта, — но мой дядя и так уже расщедрился на валлийцев нам в охрану и на припасы нам в дорогу. И не надо думать, что казна у него неисчерпаемая. Кроме того, его отношения с Пауком и так постоянно на грани скатывания в вооруженный конфликт. Мне бы не хотелось стать поводом для очередной франко-бретонской войны. Это было бы с нашей стороны черной неблагодарностью по отношению к нему. Мы уедем, а ему из-за нас воевать. Причем мы еще уведем с собой не меньше двух единиц военного флота Бретани, потому как купеческого фрахта на сегодня и вовсе нет после пожара в порту. Ни за какие деньги.

— Но какой-то выход должен быть? — спросил дон Саншо, мудро съехав с религиозного диспута.

— Естественно, — ответил я, припомнив старый анекдот, — всегда есть два выхода. Из любого положения. Кстати, а где мой шут?

— Спит у себя, ваше высочество, — ответил сьер Вото.

— Непорядок, — заметил я.

— Сир, вам скучно? — ехидно осведомился шевалье. — Я считаю, что ситуация и так — обхохотаться можно, без шутов.

Да, дисциплина в банде действительно от безделья падает. Валить отсюда надо: чем быстрее, тем лучше. Иначе… лучше себе даже не представлять, как может быть иначе.

— Сержант, разбудите мессира дю Валлона и попросите его почтить нас своим появлением здесь, — приказал я.

Сержант поставил свой кубок на стол и грузно поднялся. Ему тоже не было понятно, к чему на военном совете мой шут. Но пошел. Приказ есть приказ.

— Итак, мон сьеры, подумаем вместе над вопросом: кем заменить нам гребцов с галеры? — изложил я повестку дня.

С тем, что гребцов придется освобождать «ан масс», я уже смирился. Против всех не попрешь. Хороший монарх, если не может прекратить пьянку, должен ее возглавить. Осталось только найти решение, удовлетворяющее все стороны, в том числе и капудана Хасана. Но вот тут-то и лежало слабое звено цепи нашего положения. Вроде я все виражи отлетал, всех свел, все шнурочки завязал, кого надо зарядил, а не складывался пазл, хоть ты тресни.

Сержант привел шута, зевающего во всю глотку, при этом демонстрируя нам неполный комплект своих гнилых зубов. В руке он встряхивал свою дурацкую шапочку, позванивающую бубенчиками.

Дю Валлона усадили за стол, опохмелили, хотя он еще от вечерней пьянки не отошел, судя по выхлопу.

Как только глаза шута приняли осмысленное выражение, ему наперебой рассказали о возникшей проблеме.

Мессир Франсуа помолчал немного, икнул и выдал:

— Галеру захватить, сарацин перебить, но гребцов освободить уже в Сантандере. И саму галеру там продать — добыча же…

— Мессир, ваши шутки не смешны. Этот сарацин возит нужные товары дюку бретонскому, минуя венецианских и генуэзских посредников, — поправил я условия задачи.

— Это серьезный аргумент, сир, — согласился со мной шут. — Так в чем проблема? Оставляем его в живых и привлекаем к тому, чтобы он и нам возил товары с Востока по дешевке. Это возможно?

— Легко, — ответил я. — Сарацин этот действительно нам весьма и весьма полезен и на сотрудничество с нами идет охотно. Но гребцов с его галеры нам надо освободить, и от этого никуда не деться. Вот такая проблема.

— А поменять не пробовали?

— На что? — спросил сьер Вото.

— На старые вонючие шоссы, — попытался я пошутить, но меня никто не поддержал.

— Ну… на сарацинских пленников, к примеру, — махнул рукой шут и подставил кубок под новую порцию вина.

Сержант ему налил и вставил свой резон:

— Откуда они у нас, мы еще галеру на копье не брали.

Дю Валлон повернулся к инфанту с вопросом:

— Дон Саншо, в ваших краях найдутся пленные сарацины или рабы-магометане? На худой конец — мориски в долгах.

— А что, мысль! Только в сантандерском дворце — не менее десятка муслимских рабов, — высказался инфант.

— К тому же поменять можно не голову на голову, а одного раба на двух гребцов, — вклинился сержант, — так как гребцы, скорее всего, измождены непосильным трудом и как рабы не представляют собой большой ценности.

— В общем, так: пока плывем, думаем, где еще нам добыть шесть десятков сарацин на обмен, — подвел я итог совещания. — Все. Вы дальше как хотите, а я — спать.

Оказавшись наконец-то в своей комнате, я упал в кровать и сказал лезущей с поцелуями белошвейке: