Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

— Сестренка, откуда такая уклончивость?

Линн сунула тарелки вместе с вилками, ложками и ножами в посудомоечную машину и сдержанно промолвила:

— При чем здесь уклончивость? Просто я не понимаю, о чем ты говоришь. Он нисколько не влюблен... как и я.

— Это, положим, еще вопрос...

— Энн! — В голосе Линн зазвенел металл, она с грохотом закрыла крышку посудомоечной машины. — Я уже сказала: этот человек мой босс. Я ему даже не очень и симпатична. Начать с того, что он не хотел принимать меня на работу. Боялся, что я выбрала фирму, где практически все сотрудники мужчины, просто потому, что хочу найти себе мужа.

Линн, все больше распаляясь, поведала о своих первых впечатлениях от знакомства с Клиффом, о его предвзятом к ней отношении.

— Он вечно надзирает за мной, боится, как бы я кого-нибудь не соблазнила.

Энн рассмеялась.

— Ерунда! Ты ему нравишься, это бесспорно. Он глаз с тебя не спускает. Если он и нервничает, то причиной тому ты сама, а не кто-то еще.

— Если ты всерьез так считаешь, то у тебя, наверное, не все дома, — сказала Линн, включая моечный агрегат. — Энни, опомнись. Да он ненавидит женщин.

— Ну да, конечно. Ненавидит женщин и поэтому тащится черт те куда с новой сотрудницей, бескорыстно помогая ей перевезти вещи, чтобы она не испытывала никаких неудобств на новом месте. Да, это действительно страшный человек.

Линн не могла удержаться от смеха.

— Я не говорила, что он такой уж страшный! — Плеснув чистящей жидкости, она принялась вытирать и без того сиявший чистотой ярко-зеленый разделочный столик. — Если хочешь знать, он предложил подвезти меня только потому, что ему было по пути. У них на фирме принято помогать новым сотрудникам с организацией переезда на новое место.

— Щедрая фирма, — пробормотала Энн.

Линн тщательно протерла блестящие металлические раковины, на которых не было ни пятнышка, прополоскала губку и положила ее сохнуть.

— Он закажет грузовой фургон и заедет за мной в воскресенье. Уверена, после этого он решит, что сполна выполнил свой долг, и наше общение примет сугубо профессиональный характер. Только на работе.

Энн склонила голову, и на лоб ей упала прядь волос.

— Что ты мелешь? С каких это пор транспортные компании стали работать по выходным?

Линн часто заморгала и, сев напротив невестки, озадаченно наморщила лоб.

— Ну... мне кажется, они должны... то есть я надеюсь. Клиффу, наверное, виднее. Он сказал мне, чтобы я собрала вещи, а он займется машиной. Но если они не приедут в воскресенье, что же мне тогда делать? В понедельник вы с Тейлором будете на работе. Кто же их сюда впустит? Черт, надо было спросить у Клиффа, где он остановился.

Энн позевывая встала.

— Дорогая, теперь поздно об этом переживать. Я иду спать. Завтра, после того как ты соберешь вещи, я намерена загрузить тебя работой и буду стоять у тебя над душой, вооружившись плеткой. Если симпатичные мужчины начинают говорить, что у меня усталый вид, значит, пора поберечь себя.

Они не заметили, как в кухню вошел Тейлор.

— Что? А то, что я тебе говорил, уже не в счет? — спросил он. — Я твердил тебе об этом еще за полгода до рождения Манди.

— Да, но ты мой муж. Муж должен заботиться о жене. А вот если об этом говорит приятель твоей младшей сестры, значит, дело плохо.

— Но он вовсе не мой... — Линн осеклась, увидев, что Энн и Тейлор уже не слушают ее.

Взявшись за руки, они поднимались по лестнице.

ГЛАВА 5

Оставшись одна, Линн еще долго блуждала по первому этажу, присматриваясь к мебели и решая, что подойдет к ее новой квартире. Здесь было так много всего! Вещи матери, вещи, приобретенные Тейлором, когда он жил один, вещи, которые привезла Энн. Коробки с посудой, столовым серебром, со всяким домашним скарбом, с постельным бельем. Сложность заключалась лишь в том, чтобы выбрать необходимое.

С этим можно подождать до утра. А теперь она должна выспаться, чтобы завтра быть во всеоружии.

Но стоило Линн лечь в постель, как она поняла, что уснуть ей не удастся. Вдыхая ночные ароматы — пахло левкоем, настурцией, свежескошенной травой, — она встала и вышла на балкон. В реке отражалась луна, серебристая дорожка бежала к самому балкону, словно желая пронзить сердце Линн, как раньше пронзил его своим внезапным поцелуем Клифф Форман.

Нет. Он слишком стар для нее. Да она ему и не нравится. Если в глазах его и промелькнула искорка любви и нежности, то именно искорка, которая мгновенно вспыхнула и сгорела. Впрочем, она, скорее всего, существовала лишь в воображении ее самой, да еще в воображении Энн.

Но Энн неисправимый романтик. Такой же, как Дженис, подруга Линн.

Однако Линн не считала себя таковой. Не то чтобы она совсем не верила в романтическую любовь. Верила. И надеялась когда-нибудь встретить ее, но только не в образе такого человека, как Клифф Форман.

Так почему же, спрашивала Линн себя, проснувшись в субботу утром, она первым делом вспомнила о том удивительном ощущении, которое испытала, когда Клифф сжимал ее в объятиях, вспомнила вкус его поцелуя, свое смятение, когда вдруг поняла, что он не на шутку возбужден и что причиной тому она? Почему она не в силах забыть его глаза — темные от страсти, загадочные, в которых было написано нечто, чего она никак не могла постичь.

И почему, несмотря на то что она работала не покладая рук практически весь день: помогала Энн и брату, занималась с племянницей, разбирала — зачастую в слезах — мамины вещи, — почему суббота тянулась так мучительно долго?

В воскресенье, когда в полдень Клифф, как обещал, не появился, Линн лишь усилием воли заставила себя продолжать пропалывать грядки с овощами, которые сама посадила пару месяцев назад.

Когда же он наконец приехал, Энн привела его на огород, где, сидя на корточках, трудилась Линн. Она увидела его сквозь залитую солнцем листву, и сердце ее бешено забилось. Во рту у нее пересохло, ладони вспотели, и земля, приставшая к ним, мгновенно обратилась в грязь.

Энн пробормотала что-то насчет того, что не доклеила обои в ванной комнате, и оставила Линн наедине с Клиффом. С Клиффом, который касался ее лица. Который целовал ее. Который не выходил у нее из головы с тех пор, как они расстались.

Клифф улыбнулся. Не обращая внимания на ее грязные ладони, он протянул руку и помог ей подняться на ноги, которые вдруг сделались ватными.

Он помрачнел.

— Не смотри на меня так, — тихо произнес он.

Линн судорожно сглотнула.

— Как... так?

— Так... я не могу этого передать. — Он сжал губы и сухо, сквозь зубы процедил: — Просто... не надо.

Почувствовав себя уязвленной, Линн резко высвободила руку.