(Не)зачет, Хулиганка! - Рин Скай

Я настолько увлеклась параграфом, что даже не заметила постороннего шума. А в дверь между тем стучались. И по ощущениям, давно. Отставив учебник в сторону, я сунула ноги в мягкие тапочки и пошла открывать.

– Заснула, невестушка?! – в комнату стремительно ввалился злой, как слуги преисподней Дамиан.

– Нет, занималась. – указала я на гору разложенных учебников и конспектов.

– Смотрю, блохи тебя совершенно не волнуют! – хмыкнул Дамиан, ожесточенно почесав бок.

– Я их покормила, поиграла, спать уложила. – пожала я плечами. – Как видишь, ухаживаю, как могу!

Это потом я поняла, какую глупость сейчас сморозила. По обалделому лицу Дамиана поняла.

– Ты издеваешься, Сандерленд? – пошел на меня будущий родственничек.

Я попятилась назад, выставив перед собой руки.

– Не подходи, блох натравлю!

Тот замер на почтительном расстоянии от меня.

– Ты их вообще лечить собираешься?! – сдвинул брови деверь.

– А чего их лечить? Они здоровы, чувствуют себя замечательно! – пробормотала я, анализируя в уме поведение паучат. – Не чихают, не кашляют…

– Нет, ты точно издеваешься! – почесался еще ожесточеннее деверь. – Я записался на прием к лекарю. Со мной пойдешь, поняла?!

– И не подумаю. – буркнула, – Уходи, Дамиан у меня много дел!

– Мой брат вот-вот нагрянет в Академию. Зачем ему блохастая невеста?!

– Вот и я не знаю! Может, найдет себе кого получше, и я больше никогда не увижу твою противную морду в своей комнате!

Кстати, вот слух про блох не такая плохая идея! Он может послужить защитой от нежелательного брака! У меня аж лицо просияло от этой простой мысли.

– Ты чокнутая, Сандерленд! – рыкнул Дризли. – Пупок себе проколола, блох откуда-то подцепила…

Аха, откуда-то. Сам их для меня и притащил!

– А к лекарю пойти, вылечить их как приличной девушке не хочешь!!!

Дамиан раскипятился не на шутку. Он занес руку, но остановился в нерешительности. Запал потерял. Да и духу у него не хватило бы прикоснуться ко мне в таком ключе. Сразу бы отравила его в таком случае. Уж молчать бы точно не стала.

Сдувшись, он насупился еще больше. Развернулся, заметив кружку с отваром, да как возьмет, ее, да как выпьет мою надежду на светлое обучение…

– Сто-о-ой! – кричала я, с ужасом глядя как дергается его кадык при больших глотках, – Там же… там же…

– Что, там же?

Дамиан отставил кружку, ухмыляясь.

– Ну и гадость же ты пьешь, Сандерленд! Тебе надо приличный чай прикупить, а то брат вот так зайдет к тебе в гости и отравится! Так что там?

– Там, эммм… ничего!

– Не ври! – вновь пошел на меня родственник. Будущий разумеется. – У тебя для «ничего» слишком уж бегают глазки! Отвечай, какую очередную гадость мне подсунула?

Ну, вообще-то не подсунула, сам выпил, но, милый Дризли, ты подал мне хорошую мысль! Гадость говоришь? Надеюсь, тебя стошнит после моих слов!

– У меня глисты обнаружили, – мило улыбнулась я. – Этот отвар как раз против паразитов был!

– Что?! – красный как свекла Дамиан сложился пополам, держась за свой живот. – Откуда ты это все подцепила, кошка драная?!

– Да вот приходят тут всякие, руки свои распускают… – посмотрела я на ногти невинно.

– Ты кружку хоть мыла?

– Мыла. – ухмыльнулась я злорадно, – но потом попила из нее. – и добавила, добивая врага наповал: – Прямо с того края, где ты отпил!

***

Дамиан убегал из моей комнаты так, что пятки у него сверкали. Причиной ли тому были желудочные колики, или что-то еще, но родственничек держался за живот и вопя какие-то проклятья наконец покинул мою обитель. Очень надеюсь, что навсегда! Вот бы еще своему братцу рассказал про всю мою живность на теле, а то он за него так печется сильно, аж подозрительно!

Я сходила на кухню, помыла кружку, обдала ее кипятком, потому что пьют всякие, и заварила несколько новых шляпок. Прямо не дают мне активировать свои умственные качества и все тут!

– Дверь на чердак заварить! – послышался в коридоре до боли знакомый властный голос большого начальства.

– Да, господин ректор, сегодня же примем меры. Больше ни одна студентка туда не полезет. Да и так бы не полезли если бы не эти две выскочки. – раздался высокий противный визг нашей комендантши, престарелой, но молодящейся девы, мисс Алеутской.

Вон оно что, выскочки мы значит… а как на день Благодарности парфюм от нас принимать она «ах девочки, вы самые милые!», а как ректору, за глаза, так «выскочки». Ух и двуличная же кошелка, аж противно!

Я вышла в коридор им на встречу, кинув убийственный взгляд на Алеутскую. Надо будет Морган сказать…

– Мисс Сандерленд! – окликнул меня Кристиан. – У меня к вам дело. Благодарю, госпожа Алеутская и более вас не задерживаю.

Маргарет поджала узкие сухие губы, и нарочито медленно пошла по длинному коридору, украдкой озираясь на нас. Видать ей страсть как интересно, какое именно дело господину ректору до одной из «выскочек». А потом комендантша и вовсе зашла на кухню, притаившись там, аки таракан за холодильником.

– Не могу держать! – призналась я, дуя не то на кружку с кипятком, не то на пальцы, – сейчас обожгусь, идемте в комнату!

Вот хрен тебе магический, старая кошелка, а не интересный таинственный разговор про дополнительные занятия между ректором и студенткой!

– Идемте, – мгновенно согласился Кристиан и улыбнулся мне уголком губ, сразу становясь не таким грозным, как он обычно выглядит. – Давайте помогу.

Он шагнул ко мне, обдав приятным горьковатым ароматом своего парфюма, и на миг дотронувшись до моих пальцев, отобрал полную кружку столь ценного напитка.

Нет, мне вообще сегодня дадут волшебный чаек попить, или как?!

– Все гораздо серьезнее, чем я думал, мисс Сандерленд! – произнес Кристиан, едва за нами захлопнулась дверь.

Прознал про паучат? Ой, мама дорогая! Кажется, у тебя на одну непутевую дочку скоро будет меньше!

Смотрю на него не мигая, пытаюсь считать эмоции. Да разве их поймешь при таком всестороннем самообладании?

– Если блох можно вылечить лосьоном, то с глистами только к лекарю! – припечатал он.

А я едва заметно выдохнула. Ладно, глисты не воплоскуры, переживем.

– Я договорился со своей давней подругой, мисс Червяковски, она готова принять вас, только завтра.

– Да, кхм… не стоило так переживать, я бы сама…

– Что сама? – хмыкнул господин Ротенбергский и приблизился ко мне, смущая почему-то неимоверно, – Вы сама даже лосьоном воспользоваться не хотите, а между тем, у вас уже укусы видны!