Черный красавчик - Анна Сьюэлл

– Как вы умно говорите! – с восхищением поглядел на старого конюха Джеймс. – Наш хозяин тоже о лошадях подобного мнения.

– Значит, он для своих лошадей не хозяин, а прямо находка, – произнес конюх. – Как же его зовут?

– Сквайр Гордон, – ответил Джеймс. – Он живет по ту сторону Беконских холмов, в Бертуик-парке. Может быть, вы о нем слышали?

– Еще бы! – одернул конюх свой желто-зеленый жилет в полоску. – Этот сквайр – личность известная. И в лошадях хорошо разбирается, и наездника в нашем графстве лучше его просто нет.

– Да, – подтвердил Джеймс. – Только с тех пор, как погиб молодой хозяин, сквайр Гордон редко когда в охотах верхом принимает участие.

– Читал я в газетах об этой истории, – отозвался со вздохом конюх. – Ужасно мне жаль было тогда юного Гордона. Какое несчастье! И юноша кончился прямо во цвете лет, и лошадь погибла отличная.

– Не говорите, сэр! – погрустнел Джеймс. – Конь был великолепный! К слову, он Черному Красавчику приходился братом. Они даже внешне похожи.

– Я тогда много думал над этим несчастьем, – с силой потер лоб пожилой конюх. – Молодого сквайра жалко, конечно, до слез. Но все-таки виноват он сам. По-моему, для прыжка неудачнее места нарочно не выберешь. Забор, ручей, а потом обрыв. Да бедная лошадь при всем желании не могла ничего разглядеть! При такой обстановке даже наездник с опытом скорее всего бы разбился. Ох уж этот азарт охоты! Как только люди не понимают, что лисий хвост не стоит ни человеческой жизни, ни жизни лошади!

Тут второй конюх привел в денник Горчицу, и нам вместе дали овса. Еще раз внимательно нас осмотрев, Джеймс и пожилой конюх повернулись и побрели на улицу.

Совсем поздно вечером конюх помладше привел в конюшню новую лошадь и еще какого-то молодого человека с трубкой в зубах. Пока конюх возился с лошадью, человек этот с ним разговаривал. Потом конюх ему сказал:

– Поднимись, пожалуйста, на чердак, Тоулер, и принеси сена. Мне нужно дать его этой лошади. Только трубку свою здесь оставь.

– Ладно, – ответил Тоулер и поднялся по лестнице.

Скоро его шаги раздались прямо над моей головой. Потом он спустился с охапкой сена в руках. Конюх покормил лошадь и вместе с молодым человеком ушел. Еще чуть погодя Джеймс заглянул пожелать нам с Горчицей спокойной ночи. Когда же и он удалился, конюшню заперли до утра на засов.

Среди ночи чувство ужасной опасности заставило меня подняться с подстилки. Лишь окончательно пробудившись, я начал кое-что понимать. В конюшне стояла невыносимая духота. Горчица кашляла. Другие лошади тоже проснулись и выказывали крайнее беспокойство. Тьма стояла кромешная. Я не мог ничего разглядеть. Резкий запах в конюшне усиливался. Дышать стало труднее. Из открытого люка, который вел на чердак, доносились странные и тревожные звуки. Будто туда забрались какие-то люди и с треском ломали сучья. Я не понимал еще, что случилось, но от неясного страха меня сотрясала дрожь. Других лошадей тоже охватил ужас. Они топали и пытались сорваться с привязи.

Наконец я услышал шаги во дворе. Дверь конюшни открылась. Молодой конюх начал одну за другой отвязывать лошадей. По тому, как он торопился, я почувствовал, что ему очень страшно, и сам начал еще сильнее трястись. Другие лошади тоже шарахались от него. Молодой конюх вбежал в мой денник. Он попытался вывести меня силой, но у него конечно же ничего не вышло. Другие лошади тоже не подчинились. Тогда конюх в полной панике выбежал вон.

Оглядываясь сейчас с высоты прожитых лет на то давнее происшествие, могу заявить, что все лошади, включая меня, по собственной глупости тогда едва не погибли. Мы просто поддались панике. А так как место нам всем было чужим, казалось, будто опасность исходит буквально от каждого, кто к нам приближается. Хорошо еще, что свежий воздух проник сквозь открытую дверь. Дышать стало легче. Я немного пришел в себя и глянул наверх. В открытом люке мелькали красные отблески. Треск раздавался сильнее прежнего.

– Пожар! Пожар! – вдруг услышал я крики с улицы.

Тут в конюшню вошел старый конюх. В отличие от своего помощника он совершенно не нервничал, а спокойно приблизился к одной из лошадей и повел ее из конюшни. Когда он вернулся за другой лошадью, треск наверху перешел в рев.

– Ну, красавцы мои! – услышал я родной голос Джеймса. – Просыпайтесь и пошли отсюда скорее. Пора, пора, милые!

Джеймс говорил так весело и спокойно, что у меня сразу же отлегло от сердца. «Если ему не страшно, значит, нам всем ничего не грозит», – решил я. С этого момента я просто слушал его приказания и старался их в точности выполнить.

– Давай, Красавчик, – приговаривал Джеймс. – Сейчас наденем уздечку и быстренько выберемся из этого пекла.

С этими словами Джеймс снял с себя шейный платок, осторожно повязал его мне на глаза и, по-прежнему говоря что-то ласковое, вывел меня на улицу.

– Эй, подержите-ка кто-нибудь моего Красавчика! – снимая платок с моих глаз, крикнул он. – Мне надо вывести еще одну лошадь.

Он поручил меня заботам широкоплечего мужчины высокого роста и снова исчез в конюшне. Я заржал ему вслед. Мне было очень за него страшно.

Во дворе собиралось все больше людей. Одни наблюдали. Другие, боясь, как бы пламя не охватило каретный сарай, спешно выкатывали на улицу экипажи. Третьи стерегли лошадей, которых уже успели вывести из конюшни. Все окна гостиницы, которые выходили во двор, были распахнуты. В них тоже виднелись люди.

Окутанные густым едким дымом, в дверях конюшни появились Горчица и Джеймс.

Я внимательно следил за входом в конюшню. Дым внутри становился гуще, всполохи пламени были все ярче, и мне опять стало страшно.

– Джеймс! Джеймс Ховард! Где ты? – услыхал я вдруг совсем рядом голос мистера Гордона.

Сквайр остановился совсем рядом с конюшней.

– Джеймс! Джеймс! Ответь мне! – вновь закричал он.

В это время из конюшни послышался оглушительный грохот.

«Все кончено! Бедный Джеймс!» – скорбно заржал я. Но всего секунду спустя в моем голосе уже не было ни одной грустной ноты: окутанные густым едким дымом, в дверях конюшни появились Горчица и Джеймс!

– Мой мальчик! Да ты у нас настоящий герой! – воскликнул хозяин. – Надеюсь, не ранен?

Джеймс улыбнулся, кашлянул и отрицательно покачал головой.

– Таких смельчаков, как он, еще поискать, – с восхищением произнес высокий мужчина, который меня стерег.

– Совершенно с вами согласен, – с гордостью ответил сквайр Гордон. – А теперь, – повернулся он к Джеймсу, – выводи лошадей со двора.

Мы уже подошли к арке, которая выходила на площадь, когда из нее с шумом и грохотом вылетела повозка красного цвета. Везли ее две сильные лошади.