📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыОперация прикрытия - Эдуард Анатольевич Хруцкий

Операция прикрытия - Эдуард Анатольевич Хруцкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Перейти на страницу:
class="p1">Токмаков засмеялся и потянулся.

— Ты, старшой, мои права возьми, не дай бог сапожник да с правами.

— Давай.

Токмаков расстегнул карман гимнастерки, вытащил пачку бумажек, протянул Роките права. Тот, не глядя, сунул их в карман куртки.

— Цветные в деревне есть?

— Кто?

— Мильтоны.

— А, есть двое. Там староста сволочь, его особенно берегись.

— Как мне дойти до деревни?

— По этой тропинке на большак, а там прямо.

Токмаков пошел по тропинке, спиной ощущая злой глазок «шмайсера».

Волощук, Гончак и Давыдочев обедали. Они сидели в избе Волощука, которая была одновременно и сельсоветом, и жильем. На столе стоял закопченный чугун с картошкой, лежал на газете шмат сала, в котелке виднелись огурцы.

— Может, консервы открыть? — спросил Давыдочев.

Он сидел, прислонившись спиной к лавке, положив рядом автомат.

— Да зачем, пока жратва есть, — ответил из угла Гончак.

Он снял гимнастерку, и рубашка его белоснежно белела в углу избы.

Волощук нарезал сало трофейным штыком-кинжалом. Резал крупно, от души.

— Устал, — сказал он. — Ноги горят. Всю деревню обскакал. Госпоставку распределял по дворам.

— Когда свозить будут? — спросил Гончак.

— С утра.

— Куда складывать?

— В амбаре у Тройского. Амбар же теперь пустой.

— Опасное это дело, — Гончак взял сало. — А вдруг банда?

— Будем спать в амбаре, — сказал Давыдочев.

— Оно, конечно, лейтенант, только потом все это хозяйство через лес везти надо.

За окном залаяла, забилась на цепи собака.

Давыдочев схватил автомат, передернул затвор. Гончак выглянул в окно.

От калитки к дому шел человек в польской полевой форме.

Скрипнуло крыльцо, загремело в сенях.

— Можно?

— Заходи.

— Я Тройский, сын Казимира Тройского, Станислав.

Волощук улыбнулся, встал.

— Здравствуй, товарищ Тройский, здравствуй. Как, насовсем или в отпуск?

— Отпуск по ранению, две недели. Где мои, староста, то есть простите, председатель?

— В город к брату подались, да ты не сомневайся, живы они, здоровы.

Тройский достал документы, положил на стол. Давыдочев взял их, посмотрел внимательно, протянул Тройскому.

— Ну что ж, — Тройский встал, — мне пора. В город пойду.

— Послушай, капрал. — Волощук подхватил костыли, заковылял к Тройскому. — Поживи у нас. Дня три всего. Банда в лесу, а ты парень боевой. — Волощук щелкнул по колодке на гимнастерке Тройского. — Всего три дня. Помоги нам в город госпоставки свезти.

— Не могу, председатель. Своих не видел с сорок первого.

— Жаль. Дам тебе завтра подводу, автомат дам. Езжай.

— Спасибо, а я пока дом осмотрю. Как стемнеет, ко мне прошу, закусить. Часиков так, — Тройский откинул рукав, чтобы все видели часы, — в девять.

— Добро.

Волощук вышел на порог и увидел человека, сидящего на крыльце.

— Ты кто?

Человек поднялся, достал кучу справок и квитанционную книжку. Волощук прочел справку, улыбнулся.

— Вот это дело! Сапожник нам нужен. А то я в районе просил, обещали еще месяц назад.

— План-то будет? Я ж от артели работаю.

— Будет, а ты чего не в армии? — подозрительно спросил председатель.

— Там справка, контуженый я. Эпилепсия.

Волощук с сожалением посмотрел на здорового симпатичного парня.

— Где тебя?

— Под Минском.

— Ты к нам надолго?

— На неделю. Ты мне вон ту хибару, — сапожник ткнул пальцем в разваленную баньку, — под мастерскую отдашь?

— Пошли.

Известие о том, что в селе появился сапожник из города, быстро облетело дворы. К концу дня угол баньки был завален сапогами, ботинками. Токмаков работал, насвистывая лихой, прыгающий мотивчик.

— Сапожник!

Токмаков поднял голову. Перед ним стоял Яруга.

— Сапоги к завтрему сделай.

— А, это ты?

— Я.

— Что для меня есть?

— Нет.

— Завтра к утру заходи.

На улице Яруга столкнулся с Тройским. Капрал шел по селу в новой, вынутой из вещмешка и поэтому мятой форме, в фасонистых сапогах. На его френче блестел орден Отечественной войны, две медали и крест.

— День добрый, дядька Яруга.

— Ты стал прямо маршал Пилсудский.

— Ты скажешь!

— Надолго?

— Завтра к своим уеду. А я до тебя.

— Так пошли в хату.

— Часу нет, продай, дядько, бимберу.

— Сколько?

— Бутылки три.

— Один выпьешь?

— Да нет, встречу обмоем, староста придет да милицианты.

Как только стемнело и деревня затихла, Токмаков вынул кирпич из обвалившейся печки, достал ТТ. Завесил окно брезентом, зажег коптилку. Пистолет лежал в руке привычно и удобно. Токмаков выщелкнул обойму, проверил патроны, несколько раз передернул затвор, затем с треском вогнал обойму в рукоятку, загнал патрон в патронник и поставил пистолет на предохранитель. Задул коптилку, снял брезент с окна, сунул пистолет за пояс. Пора.

Он вышел из баньки, огляделся, долго всматриваясь в темноту, и мягко, почти не слышно, словно большой живущий в темноте зверь, побежал вдоль затихших домов.

На опушке, возле дома Яруги, Токмаков лег, спрятавшись в кустарнике. Он ждал.

Станислав Тройский зажег две лампы-трехлинейки, и в покинутом доме стало даже уютно. Свет ламп, мягкий и добрый, осветил декоративные венки из цветов, развешанные на стенах, и они словно ожили. Станислав открыл комод, на дне пустого ящика валялась игрушечная аляповатая лошадка со сломанными ногами. Он повертел ее в руках, усмехнулся и, прислонив к стене, боком пристроил на комоде. Наконец в старом, рассохшемся шкафу нашел кусок материи в блекловатых цветах, взял его и постелил на стол вместо скатерти. Потом снял со стены один из венков, положил в центр стола. Открыл консервы, вынул из печи чугунок с картошкой, нарезал сало. Отошел, оглядел стол и водрузил на нем три бутылки с самогоном. Сел, закурил и начал ждать гостей.

Они пришли сразу все трое — Гончак, Волощук и Давыдочев. Гончак оглядел стол, крякнул довольно и поставил на него котелок с малосольными огурцами.

— Хорош стол, — засмеялся Волощук и вытянул из кармана завернутый в тряпицу шмат домашней ветчины.

Давыдочев достал банку американской колбасы с яркой наклейкой.

— Прошу дорогих гостей, — Станислав повел рукой, — за скромное угощение простите. Но нет дорогой мамуси.

— Да чего там. — Гончак открыл бутылку.

Гости сели так, чтобы контролировать окна и дверь. Тройский посмотрел на них и улыбнулся снисходительно.

— Ну, с приездом, Станислав Казимирович, — Волощук поднял кружку…

Они уже выпили понемногу, уже вспомнили фронт, за друзей подняли чарку.

— Чего вы напуганные такие в тылу-то?

— Банда, брат. — Гончак грохнул кулаком по столу. — Сволочь всякая крестьянина обирает. Ты по деревне шел, сам видел: как вымерла. Запугали людей.

— Остались бы, Станислав, — вмешался в разговор Давыдочев.

— Не могу, братья, всю войну того часу ждал, когда своих обниму.

— Не неволю. — Волощук разлил самогон. — Сам служил, знаю, что такое отпуск.

Токмаков услышал свист и напрягся словно для прыжка. Свист повторился. Глаза, привыкшие к темноте, различили уродливо-нереальную фигуру Яруги, не идущего, а словно скользившего над землей. Токмаков собрался идти за ним,

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 48
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?