Другая жизнь: Иллюзорная реальность - GelioLex

солнцезащитными очками без дужек.

Осмотрев себя, заметил что на мне привычная выходная одежда, в которой я последний год появлялся на фотосессиях.

Повернувшись к собеседнику, увидел пару кожаных кресел из ангара, расположенных перед телевизором. Там же обнаружилась небольшая подставка и пульт.

— Присядь, — произнёс Морфеус.

Ну, мне два раза повторять не надо. Потому я удобно расположился в мягком кресле.

— Что ты знаешь о виртуальной реальности? — спросил мужчина, присаживаясь рядом.

— Морфеус, пожалуйста, давай без лишних прелюдий, — попросил я. — Объясни мне, какого чёрта сегодня было, где я, и что вообще происходит?

Мужчина хмыкнул, но начал рассказывать:

— Как я уже говорил, ты всю свою жизнь прожил в иллюзии. В виртуальной реальности, которую мы называем «Матрица».

Морфеус взял пульт с подставки и продолжил:

— Тот вид, который ты сейчас принял, является ментальной проекцией твоего виртуального «я». Наверняка заметил изменения: волосы отросли, контакты исчезли. Сейчас ты выглядишь таким, каким привык себя видеть.

Я на автомате потянулся к затылку. После потрогал руки. Контактов действительно больше не было.

Морфеус поднял пульт на уровень глаз и включил телевизор…

А дальше пошла психологическая обработка. Методом запугивания. Не знаю зачем. Но ни чем иным я это обозвать не могу.

Нет, если бы я был неопытным двадцатитрёхлетним юнцом, то сильно впечатлился бы. Возможно даже до седых волос или мокрых штанов. Однако опыт предыдущей жизни не дал так просто себя сломить.

Информации для размышлений мне преподнесли много. Очень много. Были различные события из истории мира, особенности современного мироустройства.

Создание искусственного интеллекта. Война между машинами и людьми… и в итоге имеем постапокалиптический мир.

Всё это, кстати, весьма красочно иллюстрировалось полным погружением в атмосферу тех событий и картин, которые мне показывали. И если бы не навыки окклюмента, а также опыт пользования думосбросом, то нервный шок мне был бы гарантирован. Это факт.

Особенно впечатлил современный вид неба — бесконечное море чёрно-зеленой желчи, в которой перманентно наблюдаются разряды молний, сопровождающиеся чудовищными раскатами грома. Отсутствие света, мир в вечном мраке. На поверхности Земли лишь выжженная, чёрная пустыня — опалённая и потресканная, как обожжённая плоть.

В памяти также отпечатались образы электростанций, где люди всего лишь батарейки, погруженные в искусственную кому. И этим батарейкам дано видеть сны…

Такие картины заставляли волосы шевелиться на затылке.

На меня даже поначалу накатило чувство отчаяния и тоски, но всё это я быстро подавил. Да, мир, в котором я очутился, ужасен. Но думается мне, что лучше иметь возможность прожить другую жизнь, хоть и в аду, чем помереть и исчезнуть в небытии. Да и лучше, как по мне, жить в реальном мире, чем в иллюзии.

— Ну… что думаешь? — поинтересовался Морфеус.

— Если это правда, то всё хреново, — ответил я. — Но позволь спросить. Какого чёрта вам понадобился я? Бывший студент, будущий актёр… никто по сути. Нет, я, конечно, симпатичный, но вряд ли именно это побудило вас тащить меня из Рая прямиком в Ад.

Морфеус осклабился.

— А ты интересный, — проговорил он. — Большинство людей на твоём месте впадали в истерику, отрицали увиденное, кричали, оскорбляли, даже пытались ударить…

На это заявление я лишь хмыкнул.

— Но ты прав, нужен ты нам не из-за смазливого лица. Основная причина следующая…

Морфеус переключил пульт и мы оказались в уютной гостиной с камином. Усевшись на материализовавшийся чёрный диван, он продолжил:

— Около года назад ты сумел противиться вторжению агента в своё тело. Непробуждённые в принципе на это не способны, но ты смог…

— Что за агенты? — не удержался я от вопроса и сел рядом.

Морфеус натянуто улыбнулся и размеренно проговорил:

— Я собирался поведать тебе об этом после, но раз ты так хочешь…

Внезапно дверь гостиной с треском вылетает, и в комнату спокойным шагом заходит мужчина в костюме и чёрных очках.

Мордред! Агент!

Мужчина поправляет свой галстук, после чего резко выхватывает пистолет и направляет его прямо на меня…

— Стоп, — произносит Морфеус.

Агент застыл, будто его поразили Петрификусом. Но падать не спешил. Нападать тоже. Он замер, будто в стоп кадре.

Поначалу от неожиданности я даже не успел вскочить на ноги. Думал использовать какое-нибудь заклинание, но видя, что Морфеус спокоен, как василиск и вальяжно разместился на диване, до меня всё же дошло, что мы в Конструкторе и здесь наверняка можно моделировать различные ситуации. В том числе и такие.

— Это — агент, — начал пояснять Морфеус. — Они являются автономными модулями, инструментами, призванными регулировать нарушения в системе. В Матрице.

— Какие нарушения?

— С их точки зрения, все пробужденные являются угрозой для системы, — сказал он.

— А это так?

— Всё сложно. Мы уже давно боремся с системой, — покачал головой Морфеус. — Но могу сказать одно. Если ты среди пробуждённых, то ты априори становишься их целью. Таких как мы они устраняют. Если же ты подключен к Матрице через кокон, то есть когда ты часть системы, — твоим телом в любой момент может воспользоваться агент.

— Хм? То есть…

— Как я уже упоминал, агенты — не люди. Они программы. Их невозможно убить. Они сверхсильны, сверхбыстры, в совершенстве владеют огнестрельным оружием. Если носителя агента — человека — всё же удастся убить, на самой программе это не отобразится. Она просто переродится в следующем носителе.

Я сглотнул. То есть мне чудом удалось избежать участи парадного костюма агента. Невероятно. А если бы какого-нибудь неудачника агента, управляющего моей тушкой, пристрелили или подорвали, то прощай моя вторая жизнь, и здравствуй небытие.

— А теперь вернёмся к теме, — Морфеус сложил ногу на ногу. — Тебе удалось то, чего никому и никогда не удавалось. Остановить вторжение в своё тело. Свидетелями этому стали мои друзья — Ниобе с Призраком. Потом агенты тебя взяли, но судя по всему, стёрли память. Ты что-нибудь помнишь о том случае?

Я отрицательно покачал головой.

Если сопротивление к вторжению можно объяснить «одарённостью» или волей, то объяснить, каким образом я вернул память или почему мне её не стёрли — крайне проблематично.

—