Тайна раскроется в полночь - Марина Серова

Она глубоко вздохнула и бросила взгляд в стремительно темнеющее окно, словно запасаясь силами на долгий рассказ.

– Наверное, мне следует самой рассказать вам свою историю, наверняка Герману будет не совсем удобно это делать за меня…

«Наивная чукотская девушка!» – тут же мелькнула у меня в голове мысль, и я бросила взгляд на файл в моей руке, где Герман без всякого неудобства сообщал, что «Инна – приемный ребенок в семье». Господи, ну почему я такая ехидная?

– …Я ведь в их семье – приемная дочь. – Надо было слышать, как сообщила мне этот факт Инна – так, словно открывала тайну века. – Мои приемные родители усыновили меня, когда у них уже родилась Светлана, ей было шесть лет – просто, как они сами рассказывают, моя мама, мать-одиночка, жила с ними на одной площадке в подъезде, и они с ней неплохо ладили. Я с самого рождения была рыженькой, как и Коопы, они все шутили, говоря, что, видимо, они с соседкой одной крови – огненно-рыжей. А потому, когда моя мать внезапно умерла от непонятной болезни, Коопы тут же усыновили меня. Говорили: не могли себе представить, что эта милая девочка попадет в детский дом. Так я и стала Кооп, и ни разу никто не дал мне знать, что я – неродная в этой семье. Просто когда я стала постарше, мне рассказали о моей родной несчастной маме. Вот и все.

Что тут можно сказать – только благополучно проглотить собственные нехристианские мысли да выразить свое сочувствие и одновременно радость, что все в судьбе этой женщины сложилось столь благополучно. И все-таки я решительно повернула назад – к вопросу, с которого начала наш разговор:

– Инна, и все-таки, возвращаясь к моему первому вопросу: так что вы можете рассказать мне о первом покушении на Ольгу? Что видели, слышали конкретно вы?

Она вновь лишь нахмурилась и передернула плечами.

– Я слышала только общую реакцию, разговоры на кухне – меня при покушении здесь не было, так что смело можете вычеркнуть Инну Кооп из списков подозреваемых. Я как раз была в церкви, что тут неподалеку: поставила свечку в память мамы, помолилась да отправилась домой. Только зашла, как чуть ли не с порога ко мне бросилась Светлана: «Ты такое пропустила! Наша Ольга чуть не померла, вся в кровище, ужас! На нее в подвале полстены обвалилось. Дошляндалась!» Ну, и рассказала мне все, что знала. Дескать, Герман только зашел в дом (он пришел пообедать), и к нему тут же, из темноты, шагнула Ольга, как привидение: белая как смерть и вся в крови, так и рухнула ему на руки. Герман от ужаса завопил нечеловеческим голосом, и на этот крик все сбежались – Светлана, Мария, обе мои дочки, мать Ольги, и наша мама тоже выглянула. Не было только Гошки, и папы тоже не было – он обычно рано обедает и сразу ложится вздремнуть.

– А Гоша? Вы не в курсе, что делал он?

В ответ она вновь лишь нервно передернула плечами.

– Понятия не имею. Сын Марии для меня загадка: молчит, только глазки блестят, никогда не знаешь, о чем он думает, что у него в голове. Учиться не желает, работать тоже. А вот Герман мальчишку безбожно балует, дает ему деньги без меры. Я, конечно, понимаю – Герман хочет сына, мечтает о нем, а потому как Ольга никак не родит ему наследника… Но уж лучше бы он заставил парня учиться или работать, чем пачками деньги ему совать.

Она с шумом перевела дыхание и вдруг наклонилась ко мне с таинственным и слегка зловещим видом.

– Моя Наталья как-то сказала, что Гошка вроде как магией занимается – называет себя Мерлином, творит непонятные заклинания, и все в том же роде. Вот таких в прежние времена и сжигали на кострах, и с этим я согласна на все сто – не потому, что все эти колдуны зло в мир несут, а потому, что бездельники!

Надо было видеть, как она оживилась при этих словах – словно так и видела, как нелюбимого племянничка сжигают на костре.

Я слегка откашлялась и наиделикатнейшим тоном задала следующий вопрос, логически следовавший из прозвучавшей тирады Инны:

– Инна, а вы сами где трудитесь?

Возможно, данный вопрос был моей тактической ошибкой – быть может, и не стоило намекать дамочке, что она сама живет, прошу пардону за грубость, на халяву в доме брата, но уж слишком рьяно она осуждала бездеятельность неизвестного мне до сих пор Гоши, которого вполне можно было оправдать его юным возрастом и присущими юности метаниями в поисках своего пути. И все-таки я не удержалась и капнула ложечку дегтя Инне на язычок.

Она тут же вспыхнула, по всему ее лицу бурно зацвели алые маки, а глаза и вовсе засияли праведным гневом.

– Я всю жизнь работала няней в детском саду, вычищала-вымывала все за малыми детками, без рук, без ног домой возвращалась. Спасибо Герману, что приютил меня и запретил возвращаться в детский сад, за копейки горбатиться. Вот вы-то сами небось не за сто рублей нас тут допрашиваете! Вот признайтесь, сколько вы за свой труд с Германа сдерете?

Как говорится, отплатила по полной программе! Что ж, на сегодняшний день этим сумасшедшим домом я была сыта по самое горлышко, а потому лишь улыбнулась багровой Инне и грациозно поднялась.

– Сколько я получаю за мою работу, вас, извиняюсь, никоим образом не касается, я ведь не спрашиваю, сколько вам подкидывает Герман на карманные расходы. А работу свою я выполню великолепно, сколько бы мне ни заплатили, будьте уверены, имя неудавшегося убийцы скоро будет известно Герману.

Я с достоинством прошла к двери, но, прежде чем закрыть ее за собой, опять-таки, каюсь, не удержалась, съязвив напоследок:

– Мне только и остается повторить вслед за вами слова Иисуса из Назарета, которому вы регулярно молитесь: не суди и не судим будешь. Слушайте наставления хотя бы своего собственного бога.

Вот теперь можно было и удалиться.

Да уж, что ни говори, а денек выдался еще тот! Я вышла из мрачного, чем-то напоминающего склеп дома и, пройдя несколько шагов по направлению к набережной, оглянулась. В особняке светились лишь окна второго этажа.

«Так светятся зажженные на могильной плите свечи», – тут же мелькнула в голове мысль, и я поспешила себя отругать за то, что так легко поддаюсь глупым суевериям и настроениям отдельных обитателей дома. Говоря языком фанатично верующей Инны, бог с ними!

Между тем мне пора было отправляться до моего дому, чтобы привести весь ворох впечатлений и эмоций дня в порядок. Я успела сделать лишь несколько шагов, как из-за ближайшего вяза на меня вдруг вылетел и на несколько мгновений замер на месте… Леонардо Ди Каприо!

Да уж, поверьте мне на слово: этот парень был полной копией голливудского красавчика: те же глаза, те же черты лица, даже точно такая же сытая и дерзкая улыбка. Несколько секунд он откровенно рассматривал меня, словно стараясь запомнить мой облик во всех подробностях, затем резко развернулся и практически сразу же исчез, будто растворился во влажном воздухе.

Я перевела дух. Да уж, поистине магическое дело! Ко всем знакомствам и ощущениями этого дня не хватало только этого явления. И ведь он рассматривал меня не так, как парни разглядывают симпатичную девушку, – в его взгляде было нечто цепкое, если не сказать профессиональное. Кто же он? Впрочем, я тут же в очередной раз себя отругала: хватит досужих размышлений! Быть может, он просто перепутал меня со своей знакомой, а может, также является поклонником учения Златогорской и его так же, как и Ольгу Кооп, потрясла наша схожесть.