Ставка на удачу - Анатолий Галкин

Она продолжала сидеть в кресле связанная и с пластырем на губах. А художник был рядом. Он открыл все шкафы и наспех собирал дорожную сумку.

Успокаивая свои нервы, Зарубин вел добрую светскую беседу.

– У каждого своя судьба, дорогая моя! Вот ты думаешь, что я твоей смерти хочу? Вовсе нет! Ты можешь мне не верить, но я добрый. Просто, карта так легла! Всё не в твою пользу. Вот сейчас мне привезут крупные деньги, и я уеду на юг. И там я лягу на дно. А что будет с тобой, то я даже и думать не хочу. Мне не надо, чтоб меня кошмары мучили.

В этот момент раздался звонок во входную дверь…

Таня точно помнила, что входила в открытую дверь. Но потом привычным жестом она прикрыла ее, а та взяла и защелкнулась. Иначе, зачем кому-то звонить?

Художник пошел открывать. Обернувшись на выходе из мастерской, он жестами он показал Татьяне, что все происходит так, как он и говорил. Приехали его деньги и его свобода!

Таня слышала скрип замка, звук поцелуя и невнятный разговор. Потом спор, испуганный возглас Зарубина и вслед за этим оглушительный выстрел.

И потом тишина!

От неожиданности Таня подпрыгнула вместе с креслом.

И ей вдруг стало очень страшно. Теперь она ожидала чего-то ужасного. И оно произошло.

Сначала скрипнули половицы, а потом в мастерскую вошел Зарубин с ошалевшими глазами. Он передвигался очень странно, как-то рывками и на прямых ногах. Но главное, что на его груди расползалось кровавое пятно.

Художник шагал к ней!

Он даже не шел, а плыл, широко раскидывая руки.

Когда Зарубин приблизился к креслу с Танюшей, он замер, что-то промычал, дернулся и плашмя рухнул вперед, придавив свою пленницу.

Девушка поняла, что на ней лежит труп!

Она попыталась сбросить с себя мертвое тело. Но это не получилось, и она отключилась, потеряв сознание.

Таня уже не видела, как в мастерскую вошла фигура в черном плаще и с пистолетом.

Потом эта фигура проверила пульс Зарубина, взяла со стола нож, отрезала веревки над правой рукой Рузовой и вложила в ее ладонь пистолет…

* * *

Стругов выбежал из машины и рванулся в подъезд двухэтажного дома. Андрей машинально побежал по скрипучей лестнице наверх.

Он же, не знал, что мастерская в полуподвале!

А за эти несколько секунд из двери Зарубина выскользнула фигура в черном плаще и скрылась в кустах у старого дома.

На лестничной площадке Андрей понял, что художник живет ниже. И в этот момент в одной из квартир открылась дверь, из-за которой выглянул толстый мужчина пенсионного возраста. Он был в старых спортивных брюках с красивыми подтяжками.

Стругов хотел спросить о Зарубине, но не успел. Полуголый сосед шустро запер дверь.

Андрея поразили глаза этого мужика. Они выражали панический ужас. Казалось, что он увидел не добропорядочного журналиста, а монстра из фильма ужасов.

Когда Стругов спускался в полуподвал, колоритный пенсионер в подтяжках уже звонил в полицию:

– Алло, это милиция?.. Я вам очень советую поскорее приехать. Здесь, кажется, у нас убили художника Зарубина… Нет, сам я труп не видел, но внизу очень громко стреляли из револьвера… Нет, я не пойду смотреть! Я еще в своем уме. Сами приезжайте и посмотрите… Куда? Так вам еще и адрес нужен? Хорошо, я продиктую. У вас есть, чем записать? И, кстати, я хорошо видел убийцу.

* * *

Майор Воловик был совсем сбит с толка. Сначала ему позвонила Роза Степановна, сообщив, что ее дочка поехала к реставратору Зарубину, и что там ее могут убить.

А минуту назад пенсионер Веткин сообщил, что убили самого художника.

От управления полиции Рощинска до дома Тимофея Зарубина было рукой подать. Сидя в дежурной машине Дима Воловик вспомнил, что семь лет назад имел виды на Таню Рузову. Он даже считался другом семьи и дарил конфеты Розе Степановне, думая, что задабривает будущую тещу.

И еще майор вспомнил, что рядом в оперативной группе едет криминалист Рома Станкевич. Очень хороший парень! В те годы он тоже ухаживал за Татьяной.

Но симпатичная девушка думала не о них, а о Москве и о карьере журналистки. Она уехала из Рощинска по-английски, оставив обоих соперников с носом.

* * *

Дверь в мастерскую была открыта!

Еще с порога Андрей позвал хозяев на американский манер: «Эй, кто-нибудь есть дома»?

Но в ответ тишина!

Стругов прошел по коридору и еще раз крикнул.

И опять тишина…

Он вошел в мастерскую и почти сразу увидел труп, распластавшийся на кресле.

И только подойдя поближе, Андрей заметил, как под мертвым телом барахтается его невеста.

На всякий случай Стругов пощупал пульс художника. Потом он обнял труп Зарубина, приподнял его и оттащил в сторону.

В ходе этого перемещения из кармана Зарубина вывалилась бумажка, и аккуратный Андрей решил вернуть ее на место. Но он не стал лезть в карман к мертвецу. Это не этично!

Стругов положил бумажку в свой карман и бросился развязывать Татьяну, которая начала приходить в себя. Она даже улыбнулась.

Всё хорошо! Но узлы на груди Рузовой, да и сама ее грудь – всё было перепачкано кровью Зарубина. А теперь и у Андрея – все руки в крови!

Стругов работал спиной к входу. Он волновался и совсем не чувствовал, как в мастерскую осторожно вошли оперативники: майор Дмитрий Воловик, лейтенант полиции Костя Сухов и эксперт Рома Станкевич. У первых двоих в руках тускло блестели пистолеты, а криминалист приготовил наручники.

Две пары браслетов!

Андрей чуть не плакал. Это он так жалел невесту, которая перенесла смертельный шок.

Он хотел поцеловать несчастную невесту, но его остановил немного визгливый окрик Воловика:

– Стой, гад! Стрелять буду! Теперь медленно поворачиваемся и протягиваем ручки вперед… Станкевич, передай-ка лейтенанту наручники!

Костик взял у Романа наручники, подошел к Стругову и защелкнул браслеты на его кровавых руках.

А Таня Рузова услышала знакомую фамилию, приподнялась в кресле и радостно заорала:

– Рома! Дима! Здравствуйте ребята! Как хорошо, что вы пришли.

– Ты, Таня, сиди спокойно. Ты не ранена?

– Нет, Дима. Всё в порядке.

– Мы, однако, вовремя. Мы задержали этого гада. Он к тебе приставал? Маньяк!

– Это вы про Андрюшу? Он не маньяк, а журналист. Это мой жених! И он, между прочим, спас меня раньше вас.

– Не надо, Рузова. Ты ничего не бойся. Знаем мы этих женихов. С виду журналисты, а внутри маньяки!