Наблюдая - Блейк Пирс

Он изо всех сил старался не расплакаться.

– Если бы я пошёл тогда с ней, может быть, ничего бы не произошло, – пробормотал он. – Но я просто трус.

Райли вздрогнула. От этого жуткого слова «трус» ей стало физически больно.

«Вот она – эмпатия», – подумала она.

Это чувство не было приятным, как не было приятным переносить на себя чью-то эмоциональную боль.

Однако она радовалась одному: она правильно сделала, что не рассказала ему о том, что его чувства к Реи были взаимными. Тогда бы он точно знал, что Рея позволила бы ему проводить её до дома, если бы он предложил ей.

И от этого ему стало бы намного, намного хуже.

Но она должна сказать хоть что-то. Она не может позволить ему испытывать такие мучения.

– Ты не трус. Многие чувствуют то же – я имею в виду те, кто знал её. Как и я. Я была здесь той ночью, и я даже не…

Её голос оборвался.

Она всё же договорила:

– Я думаю, мы все должны понять, что это была не наша ошибка. Мы не несём ответственности за то, что произошло. Другой человек сделал это, и его нужно найти и заставить платить. Это неправильно, очень, очень неправильно – винить себя.

Лицо Рори немного расслабилось.

Райли решила, что говорит правильно. Она чуть было не добавила: «Жизнь продолжается», но вовремя оборвала себя.

Старые клише не всегда верны.

И события прошлой недели это с лихвой доказали.

Рори сказал:

– Мне жаль, что я не познакомился с ней лучше…

Райли с грустью подумала: «Да, мне тоже».

Она погладила Рори по плечу.

– Береги себя, ладно?

Рори кивнул и снова глотнул пива. Оставив свою кружку недопитой, Райли встала из-за стойки бара и пошла прочь. Проходя мимо бильярдного стола, она порадовалась тому, что Гарри Рэмплинг слишком погружён в свою игру и не заметил её.

Когда Райли вышла на улицу, порыв холодного ветра напомнил ей тот момент, когда она вышла из Хижины кентавра той ночью. Она остановилась и встала неподалёку от двери, не зная, что теперь делать.

Постепенно её накрыло странное, тревожное чувство…

«Он был здесь», – поняла она.

Убийца стоял на этом самом месте, где сейчас стою я, и ждал.

Она не знала, почему, но была в этом совершенно уверена.

Более того, она чувствовала в точности то же, что чувствовал во время своего ожидания убийца – его повышенное внимание, ускоренное дыхание и пульс, его предвкушение.

Она вздрогнула, осознав: «Я проявляю к нему эмпатию!»

От этой мысли ей стало очень жутко – примерно так же, как когда она увидела тело Реи.

Интересно, стоит ли поддаться этому чувству?

Отважится ли она погрузиться в глубины его разума?

«Я должна сделать это, если я могу, – твёрдо сказала она себе. – Я должна выяснить, что произошло с Реей».

Райли остановила себя на середине мысли.

«Что ты имеешь в виду? – спросила она себя. – Что ты вообще делаешь?»

Тем не менее, ей никак не удавалось выбросить из головы мысль о том, что она может ощутить реальные мысли убийцы.

Она отошла в сторонку от дверного проёма и облокотилась на внешнюю стену здания, глубоко дыша и стараясь заставить себя мыслить рационально.

«Ты же, конечно, не думаешь, – сказала она себе, – что сможешь выяснить, что случилось с Реей, если будешь обращать внимание на…»

…на что?

Но даже споря с собой, она понимала, что её ощущения реальны. Ей правда удалось уловить то, что произошло здесь в тот день.

И она должна выяснить всё, что только сможет.

Как поступил и убийца, по её мнению, она отшагнула назад, пока не скрылась в тени у двери в Хижину кентавра.

Она представила, как дверь открывается, и оттуда выходит Рея. Одна.

«Он видит её, – подумала Райли. – Но она не видит его».

Интересно, ждал ли он здесь именно Рею?

Она снова вспомнила слова доктора Циммермана: «Убийца был знаком с Реей и желал её смерти».

Но теперь Райли поняла, что её рациональный ум участвует в процессе наряду с чувственными ощущениями, и что она сомневается в объяснении профессора. Например, как убийца мог быть уверен, что в тот вечер Рея решит пойти домой не в окружении подруг? Разве не мог он сидеть здесь в ожидании любой девушки, которая неблагоразумно решит уйти из Хижины кентавра одна?

Мог ли ошибаться Циммерман?

Райли не знала. Она знала лишь то, что собирается в равной степени применять логику и инстинкты.

Теперь ей было легче представить беззаботно шагающую по улице Рею. Она вспомнила, в какой обуви Рея пошла на вечеринку, и теперь почти слышала, как её каблуки цокают по асфальту и почти видела её чёткий силуэт в свете фонарей.

Несколько мгновений она стояла там, где мог стоять убийца в ожидании того, чтобы Рея отошла на безопасное расстояние. Затем она пошла в том же направлении. На Райли были кроссовки, так что её собственные шаги звучали тихо. Она предположила, что убийца тоже был обут в обувь на мягкой подошве. Он хотел быть настолько тихим, насколько это было возможно.

Райли продолжала идти за десять-пятнадцать метров до воображаемой Реи, пока не дошла до кампуса с петляющими тропами, освещёнными фонарями. Она стала сокращать дистанцию между собой и жертвой, как и убийца в её воображении.

Приближаясь, она поняла, что даже мягкая обувь уже должна была стать слышна Рее.

Оглянулась ли Рея, чтобы посмотреть, кто её преследует?

Возможно.

А может быть, она просто ускорила шаг.

Райли пошла быстрей, чтобы поравняться с ней.

«Она должна была испугаться», – подумала она.

И рано или поздно, Рея всё равно обернулась бы.

Райли представила её в свете фонарей, чётко увидела перед мысленным взором выражение её лица.

На лице девушки играла полуулыбка облегчения.

«Она его знала», – поняла Райли.

Но насколько хорошо?

Достаточно, чтобы успокоиться, поняла Райли.

Расслабившаяся Рея, скорей всего, снова сбавила шаг до нормальной скорости.

Райли чувствовала растущую радость убийцы, его предвкушение.

Всё происходило в точности так, как он рассчитывал.

И она услышала в мыслях, как он обращается к ней мягким, дружелюбным голосом:

– Эй, уже поздно. Давай я тебя провожу?