Будь моим тираном - Матильда Старр

Я мысленно поаплодировала сама себе. Ведь фактически я умудрилась ответить честно, и не раскрыть при этом кое-каких обстоятельств, которых Алексею Александровичу знать не стоило.

– Ну что, собираемся? – он радостно подскочил с места. – Я лично не намерен здесь оставаться ни минуты. Чем скорее мы покинем Энск, тем лучше.

Вот тут я была с ним полностью согласна. Уехать и забыть все, случившееся здесь, как страшный сон!

Всю обратную дорогу в такси, а потом и в самолете я преимущественно молчала, обеспокоенно раздумывая над одним очень важным вопросом. Ну, с Алексеем Александровичем, допустим, все понятно: перепил человек, творил неизвестно что, потом не помнит. Не то чтобы это обстоятельство делало ему честь, но оно, по крайней мере, как-то объясняло его поведение.

А вот к своему собственному поведению у меня вопросы оставались.

Нет, я бы не стала себя ругать за тот наш внезапный поцелуй. Я где-то читала, что за секс и агрессию отвечают чуть ли ни одни и те же отделы мозга. То есть резко начать целоваться после жесткого конфликта – в этом ничего странного нет. Правда, лично я ни разу не видела, чтобы во время ринга боксеры остановились и начали дарить друг другу поцелуи. Но, может быть, просто они недостаточно агрессивны. В нашем же случае агрессии было – хоть отбавляй. А мозг, знаете ли, тоже не компьютер. Вот и попутал, бедняжка, с кем не бывает, особенно после того, что с ним целый вечер делали.

То, что мы с боссом переместились в спальню и продолжили начатое – в принципе, тоже не так страшно. Ну, увлеклись, с кем не бывает.

То, что я убежала в душ освежиться, опять же вполне нормально. Чистота – залог здоровья, гигиена – вообще наше все. Да и, прямо скажем, немного остыть мне тогда не мешало.

А вот то, что после освежения и остывания я опять потащилась к нему в комнату, вместо того чтобы мирно уснуть на диване… Это было ужасно. И совсем на меня не похоже. Более того, совершенно не входило в мои планы, даже наоборот. Потому мне очень хотелось задать вопрос себе вчерашней: что, черт возьми, это вообще было?! Но, увы, доступа ко мне вчерашней у меня сегодняшней нет, и вопрос, похоже, навсегда останется без ответа. А жить с этим, между прочим, мне – сегодняшней, завтрашней и всем остальным нам.

Чувствовала я себя отвратительно до тех пор, пока не вспомнила один фильм, который недавно смотрела. Там сыщик вовсю разыскивал преступника, а тот словно бы шел следом за ним и подчистую убивал всех свидетелей, которые могли бы хоть как-то пролить свет на историю. И всякий раз оказывалось, что бедняга-сыщик был где-то недалеко от места преступления, то есть этот гад не только ему мешал, но и подставлял не по-детски. А в конце фильма опа! – и выяснилось: это сам сыщик всех убивал, просто об этом не помнил. Почти как мой Алексей Александрович.

И вообще, если смотреть по большому счету, то ничего такого ужасного я не сделала, даже не убила никого. А посему упрекать мне себя совершенно не за что и незачем. Чувство вины, оно, знаете ли, не помогает, особенно в работе…

К тому времени, как мы прилетели, мне удалось убедить себя, что в принципе все не так уж и плохо.

Если не считать небольшого временного помутнения рассудка, я была на высоте, и меня ждет премия, а брюнетку-невесту-инвесторшу – от ворот поворот. Как ни крути – итоги поездки сплошь положительные.

А мелкие шероховатости можно не учитывать.

Глава 20

После этой поездки наши отношения незримо переменились – во всяком случае, мне так казалось.

Нет, это не проявлялось как-нибудь заметно. Алексей Александрович не начал приносить цветы, шоколадки, мягкие игрушки. Или, к примеру, вместо того чтобы сухо бросить мне «Дина, сделайте, пожалуйста, кофе» не говорил: «Диночка, посмотрите, какой отличный эспрессо я вам сварил… А с этими воздушными пирожными он будет просто божественен!». Хотя мог бы, конечно. Я бы точно была не против.

Но увы, нет.

Мы лишь как-то иначе сталкивались взглядами. Он чуть дольше задерживался в приемной, иногда подолгу вспоминая, что хотел мне сказать, да и я стала заходить в кабинет гораздо чаще. В общем, что-то такое происходило, неявное, но определенно существующее.

Или мне казалось, что происходило.

Это были удивительные дни, и я в эти дни тоже была удивительная. Как-то по-особенному красиво ложились волосы, а платья, которые я выбирала на работу, оказывались очень уж по фигуре, и они мне невероятно шли.

Что-то такое романтическое витало в воздухе… Впрочем, возможно, это был просто запах моих новых духов. Вернувшись из командировки, я первым делом отправилась в бутик и купила совершенно неприлично дорогие духи.

А вообще, новые духи, успехи на работе… Разве одного этого недостаточно для хорошего настроения? Считаете, недостаточно? Тогда вот что я вам скажу. Невеста-инвесторша с тех пор не появлялась. Но окончательно выбросить ее из головы не получалось. Все-таки то и дело настырная память подбрасывала это ее «Вот немножко освоитесь, и тогда начнется».

Но верить ей мне абсолютно не хотелось. Очевидно же, что она просто оговорила Алексея Александровича, потому что сразу почувствовала во мне соперницу. Может быть, еще тогда, в ресторане, когда он меня, не слишком трезвую, выковыривал из-под стола и отправлял домой, она уловила какой-нибудь особенный взгляд или что-то в этом роде и тут же решила нейтрализовать потенциальную угрозу своим матримониальным планам. А Алексей Александрович не такой.

Нужно совсем не разбираться в людях, чтобы поверить в ту чушь, что она сказала. А я в людях разбираюсь.

– Дина, о чем вы задумались? – прозвучал над ухом голос, которому в последнее время я была обычно рада.

– Разумеется, о работе. О чем же еще можно думать на рабочем месте? – улыбнулась я.

Алексей Александрович одарил меня ответной улыбкой.

– Я сегодня уйду пораньше, – он, казалось, немного смутился. – Личные вопросы. Мне должны привезти папку с документами, – он взглянул на часы. – Но это уже к концу рабочего дня. Дождитесь, пожалуйста…

– Конечно, Алексей Александрович! Дождусь всенепременно! – с готовностью ответила я.

– Вот и славно.

Он вышел из приемной. А я решила, что раз уж я осталась без присмотра и никто неожиданно не появится из-за плеча и не спросит: «А что это вы делаете? А о чем это вы думаете? А что это вы тут пьете?