Чебурашка - Дмитрий Ромов

потом ещё пару раз кое-как. С растяжкой у меня всё гораздо хуже, но на канат, с грехом пополам залезаю.

— Ладно, — резюмирует физрук. — Звёзд ты с неба явно не хватаешь и Геракла из тебя не сделать, а вот что-то вроде снеговика слепить можно. Вставай в пару к Арефьеву. Хотя нет, давай, будешь сегодня жертвой работать.

— Это как? — удивляюсь я.

— Это так, что я на тебе буду приёмы показывать. Иди сюда, изображай алкаша и дебошира.

— Жертва аборта, — бросает кто-то, но физрук эти дела тут же пресекает.

Ну, и начинает меня валтузить направо и налево.

— Так, Костров, соберись, нападай! Не будь сосиской, тебя даже швырять не интересно! Я ещё ничего не сделал, а ты чебурахаешься уже.

В общем, через час я чувствую, что кости из меня можно вытряхивать, как из мешка. Новый способ обвалки мяса найден.

— Ну, что, Костров, понравилось? — спрашивает физрук, когда всё заканчивается.

— Очень. Хочу пожертвовать собой ради развития самбо.

— Отлично, значит, в следующий раз снова будешь жертвой.

— Нет! — восклицаю я. — Это была шутка!

— Я тебе не девица, чтоб со мной шутки шутить. Слушайте все. Информация. Заниматься летом будем два раза в неделю. В следующий раз тоже в семь вечера, а потом, возможно, время изменится. Послезавтра занятие будет вместо пятницы, а там поедем стабильно вторник и пятница. Костров, принесёшь кимоно для самбо и борцовки. Всё продаётся в «Буревестнике», общая стоимость примерно двадцать один рубль. Вопросы?

— Нет вопросов.

— Ну, и хорошо. Тогда шуруйте. Всем до свидания.

Если бы меня в мои пятьдесят семь так побросали, я бы уже никогда ходить не смог, а тут ничего, нормально получается. Даже бодренько, более-менее. Мы идём в раздевалку и я знакомлюсь со своими новыми товарищами.

— Ты домой? — спрашивает Женька.

— Ага.

— Пошли тогда.

Мы выходим на школьный двор и идём по моему маршруту, через дырку в заборе и аллее. Заворачиваем за угол и слышим смех и выкрики. За столом под тополями посередине двора сидит ватага парней. Играют в «шубу».

Играют четверо, но помимо игроков тут ещё куча народу. Болтают, балагурят, смеются. Всё, как в детстве.

— Шуба с клином шесть вперёд! — кричит Юрик и, вскочив, на лавку, делает движения, имитирующие работу лыжными палками. — Вот так, вот так, вот так!!!

— Дай сюда!

— Мне-мне!

— У тебя рука в чём попало!

Вокруг стола царит оживление. Мы с Женьком подходим к этому казино и шапито. Юрик ещё совсем не пузатый, хотя уже и сейчас плотный, кучерявый. Довольный до изнеможения.

— Здорово, пацаны, — улыбаюсь я, рассматривая приятеля.

Надо же, вчера он был совсем другим, а теперь нате вам, с кисточкой…

— Кидайте кости!

— Не, мне домой надо, — мотаю я головой. — Потом, может, выйду. Не ужинал ещё.

Родители дома.

— Мам, пап, привет! — кричу я с порога.

— Иди на кухню! — кричит мама.

Я мою руки и захожу.

Они смотрят внимательно, серьёзно и строго, рассматривая мой фингал под глазом. А у меня рот до ушей, улыбка расползается, хоть ситуация вроде и неподходящая. Мне хочется броситься и обнять их. Каждого отдельно и обоих сразу. Если б был старым, уже бы разрыдался, стоял бы и выл, как девчонка, а так сосуды молодые, без бляшек, мозги свежие… В общем, улыбаюсь, как дурачок.

— Ты чего лыбишься? — спрашивает мать. — Это что такое?

— Да я в секцию записался, — отвечаю я, с улыбкой.

— Ты? — удивляется отец. — В секцию? И в какую же?

— Ну, там элементы разных единоборств. Каратэ, самбо, джиу-джитсу. Наш физрук в школе ведёт.

— В лесу что-то сдохнет, — усмехается папа.

— Миш, — говорит ему мама, — ему там по голове, наверное двинули, и он теперь навсегда с этой улыбкой останется. Надо пожаловаться на этого физрука.

— Я просто рад вас видеть!

— Ну, хоть какие-то позитивные последствия удара. Это всё хорошо, конечно, но фингал-то откуда?

— Так с тренировки же!

— Не ври, бабушка тебя уже днём запеленговала.

— Эх, что б придумать, — говорю я. — А! Так я же утром ходил и вечером.

— Две тренировки в день что ли? — удивляется папа.

— Ох, смотри мне Артём, — качает мама головой.

— Это один раз так совпало, переход на летнее расписание. Дальше будет дважды в неделю. Я вот хотел попросить у вас двадцать один рубль.

— Сколько-сколько? — мама всплёскивает руками.

— Надо кимоно и борцовки купить.

— Ты походи сначала, позанимайся, втянись, а то форму купим, а ты и ходить не будешь.

— Ладно, Нин, дадим, я же премию получил, — говорит отец. — Пусть занимается. Сколько его уговаривали, хоть на какой-нибудь спорт записаться.

Мы начинаем ужинать. Сегодня бефстроганов с пюрешечкой! Бли-и-и-н! Такой только мама готовила! Вот это я попал, так попал!

За ужином выясняется, что папа на следующей неделе собирается в командировку в Москву. Он работает в отделе снабжения на Химкомбинате, поэтому часто мотается по союзу.

— Па-а-п, а можно мне с тобой?

— Это как? — удивляется он. — В Главснаб со мной ходить будешь? Может выбьешь мне бумагу диаграммную?

— Нет, я буду ходить в Пушкинский музей, Третьяковку и Кремль, а также в магазин «Мелодия». Надо пластиночки подкупать уже.

— Миш, а что, — неожиданно поддерживает меня мама. — Билет ему, как школьнику на тридцать процентов дешевле будет, а ночевать он у дяди Пети может, в Крылатском, если с гостиницей не получится. По вечерам по театрам походите, дядя Петя поможет с билетами.

— Так я на три дня всего, — говорит папа.

— Ничего, я с тобой в следующий раз снова полечу, — успокаиваю его я. — А там глядишь, и у мамы экзамены кончатся, её тоже возьмём.

— Полетишь, полетишь, миллионер…

После ужина я выхожу во двор. Игра за столом уже завершилась, но пацаны ещё сидят, обсуждают итоги и подсчитывают жёлтенькие монетки — выигрыш. Сажусь на лавку