Храм и ложа. От тамплиеров до масонов - Ричард Ли

Фактически английская монархия постоянно была в долгу у тамплиеров. Король Джон все время занимал деньги у ордена. Точно так же поступал Генрих III. Где-то в 1260– 1266 годах он даже заложил тамплиерам алмазы английской короны, поскольку военные походы почти полностью опустошили его казну. Королева Элеонора лично привезла их в лондонскую прецепторию ордена. За много лет до того как трон перешел к Генриху, тамплиеры ссужали деньги будущему королю Эдуарду I. В первый год своего правления Эдуард оплатил 2000 расписок на общую сумму 28 189 фунтов.

Одной из самых важных сторон в финансовой деятельности ордена была организация платежей в удаленных местах без перевозки наличных денежных средств. В эпоху, когда путешествия являлись сомнительным предприятием, когда дороги никем не охранялись и путник постоянно подвергался опасности грабежа, вполне естественно, что люди крайне неохотно перевозили с собой ценности. Легенды о Робин Гуде красноречиво свидетельствуют об угрозе, которая неизменно нависала над богатыми купцами, торговцами и даже знатью. Чтобы противостоять этой угрозе, тамплиеры изобрели аккредитив. Человек мог внести определенную сумму, скажем, в лондонском Темпле и получить взамен своего рода расписку. Затем он спокойно ехал в другие районы Британии, в Европу или даже на Святую Землю. В пункте назначения достаточно было предъявить расписку, чтобы получить наличные деньги в любой валюте. Воровство и подделка таких аккредитивов пресекались сложной системой кодов, известной только тамплиерам.

Помимо предоставления ссуд и выдачи аккредитивов, орден, благодаря своей сети прецепторий, предлагал услугу По хранению ценностей. Во Франции парижский Храм выполнял роль королевского казначейства. В нем хранились богатства государства, а не только богатства тамплиеров; казначей ордена был также и королевским казначеем. Таким образом, все финансы французской короны находились под управлением ордена и зависели от него. В Англии влияние тамплиеров было не столь велико. Тем не менее, как уже отмечалось выше, во время правления короля Джона алмазы английской короны находились в лондонском Темпле, который при Генрихе II, Джоне, Генрихе III и Эдуарде I был одним из четырех главных королевских казначейств. В Англии тамплиеры также выступали в роли сборщиков налогов. Они не только собирали папские налоги, десятину и пожертвования, но были наделены большими полномочиями и внушали больший страх, чем современное Управление налоговых сборов. В 1294 году тамплиеры организовали обмен старых денег на новые. Они часто выполняли доверительные функции по управлению финансами и собственностью, а также выступали в качестве маклеров и уполномоченных по взысканию задолженности. Они брали на себя роль посредников в спорах, связанных с денежными штрафами, приданым, пенсиями и множеством других финансовых операций.

В пору наивысшего расцвета ордена Храма тамплиеров обвиняли в гордости, высокомерии, безжалостности, в невоздержанности и распущенности. Сравнение «пить как тамплиер» было весьма распространено в средневековой Англии. Несмотря на обет целомудрия, рыцари, похоже, распутничали с не меньшим энтузиазмом, чем пили. Однако несмотря на подобную невоздержанность, их репутация точных, честных и неподкупных в финансовых делах оставалась незыблемой. Можно было их не любить, но им можно было доверять. Тамплиеры с особой строгостью относились к членам ордена, совершавшим нечестные поступки. В одном из таких случаях настоятель храма в Ирландии был уличен в растрате. Его посадили в комнату для покаяний в лондонском Темпле – это помещение, в котором нельзя даже лечь, можно увидеть и сегодня – и уморили голодом. Говорят, он умирал восемь недель.

Подобно современным швейцарским банкам, орден поддерживал несколько долгосрочных трастовых фондов для управления имуществом умерших или разорившихся людей. Поэтому неудивительно, что монархи и другие могущественные лица время от времени пытались прибрать к рукам эти громадные ресурсы. Так, например, Генрих II однажды потребовал от тамплиеров деньги, отданные им на хранение одним впавшим в немилость лордом. Ему ответили, что «доверенные им деньги они никому не отдадут без разрешения того человека, который поместил их на хранение в Храм».

«Самым большим достижением «бедных рыцарей…» была экономика. Ни один средневековый институт в такой степени не способствовал развитию капитализма». Однако богатство, которым тамплиеры так эффективно управляли, стало предметом неудержимой зависти монарха, жадность которого была сравнима с его беспардонностью.

К 1306 году орден Храма стал предметом особого внимания короля Франции Филиппа IV, известного под именем Филиппа Красивого. Филипп отличался непомерным честолюбием. Он строил грандиозные планы для своей страны и без всякой жалости уничтожал всех и все, что стояло у него на пути. Он уже организовал похищение и убийство папы Бонифация VIII; кроме того, ходили упорные слухи, что без его участия не обошлась и смерть – возможно, от яда – следующего папы, Бенедикта XI. В 1305 году Филипп посадил на папский престол свою марионетку, бывшего архиепископа Бордо Бертрана де Гота, который стал папой Климентом V. В 1309 году Филипп «похитил» сам папский престол, переведя его из Рима на французскую землю, в Авиньон, где папство превратилось в простой придаток французской короны. Результатом этого так называемого «авиньонского сидения» явились шестьдесят восемь лет – вплоть до 1377 года – раскола католической церкви и соперничающих пап. Получив контроль над папой, Филипп обеспечил себе свободу действий против тамплиеров.

Причин такого шага было несколько, и среди них немалую роль играла его личная неприязнь к храмовникам. Филипп просил присвоить ему звание почетного члена ордена – подобное звание было пожаловано Ричарду I, – но получил унизительный отказ. В июне 1306 года взбунтовавшаяся толпа вынудила его искать убежище в парижском Храме, где он воочию убедился в ошеломляющем богатстве и силе ордена. Филипп отчаянно нуждался в деньгах, и при мысли о сокровищах храмовников у него буквально «текли слюнки». Отношение короля к рыцарям Храма представляло собой опасную смесь зависти с обидой и жаждой мщения. И наконец, тамплиеры представляли – возможно, лишь в глазах короля – реальную угрозу стабильности его королевства. В 1291 году под ударами сарацин пала Акра, последний бастион крестоносцев на Святой Земле, и Иерусалимское королевство перестало существовать. Это лишило тамплиеров – лучше всех обученную, вооруженную и самую профессиональную военную организацию в западном мире – не только смысла существования, но и дома, что представляло собой еще большую угрозу для Филиппа.

Тамплиеры уже основали временную базу на Кипре, но планы их были более амбициозными. Неудивительно, что они мечтали о собственном независимом государстве – подобно Ordenstadt, которое было создано их дочерним орденом, тевтонскими рыцарями, на территории Пруссии и Прибалтики. Однако Ordenstadt располагалось на дальней границе христианской Европы, вне досягаемости от папы и любого мирского правителя. Более того, государство Тевтонского ордена было признано и получило официальный статус в качестве некой разновидности крестового похода против варварских племен северо-восточной Европы, против язычников пруссов, балтов и литовцев, против городов-государств на северо-западе православной (а значит, еретической) Руси, Пскова и Новгорода. Тамплиеры, и так уже пользовавшиеся значительным влиянием во Франции, нагревались создать свое государство в самом центре христианской Европы – в Лангедоке, который только в предыдущем столетии был окончательно аннексирован французский короной. У Филиппа перспектива создания государства тамплиеров у его южных границ – на эту территорию он претендовал сам – могла вызвать лишь негодование и тревогу.