Корсары по крови - Павел Береговой

Весьма довольный исходом битвы и своей возросшей репутацией, я уверенно повёл корабль к намеченной цели.

…Туман рассеялся. Голубое небо отражалось в не менее голубой стеклянно-прозрачной воде. Такие же голубые пологие волны мягко покачивали каравеллу. Доктор, выйдя на палубу подышать свежим воздухом, услышал разговор вахтенных.

— Тебе всюду мерещатся сокровища, Тим!

— У испанцев золота всегда полно! Жаль, что та посудина ушла на дно, и мы не успели захватить добычу. Да и фрегат куда лучше каравеллы…

— А-а-а, уж на наш век «испанцев» хватит! Если Хэнсон не ошибается и нам удастся найти тот самый остров, успех не заставит себя ждать.

Было тихо и тепло. Торнсби, стоя на палубе, смотрел куда-то в сторону, молча и пристально. Выражение лица доктора было необъяснимо странным. Стоявший на вахте Хэнсон, который хотел было заговорить с ним, резко повернулся и глянул туда же, куда смотрел доктор. Взгляд Томаса поймал картину, встревожившую Алана.

— Два корабля по левому борту! — раздался крик вперёдсмотрящего. Я и Килинг выскочили из каюты, где по карте прокладывали маршрут, поднялись на мостик и принялись рассматривать происходящее в подзорную трубу, передавая её друг другу. Некоторое время спустя отчётливо послышалась пушечная канонада.

Часть матросов столпилась у борта. Парни махали руками, показывая друг другу на сражающиеся корабли.

— Какие будут распоряжения, капитан? — спросил боцман.

— В бой не ввязываться! Да мы и не успеем, похоже. Один из них под испанским флагом, второй пират, кажется. Сам видишь, Стив, баталия настолько сильно окутана дымом, что сразу и не разобрать.

Попутный ветер подгонял каравеллу навстречу сражению, однако, когда мы подошли ближе, пушечная канонада уже почти смолкла. Полученные повреждения обоих кораблей были настолько серьёзны, что речь уже шла не о победе над противником, а лишь о спасении собственных шкур. Ещё через минуту на пиратском корабле раздался мощный взрыв, бриг развалился на части и буквально за считаные секунды ушёл ко дну.

Когда «Вегейр» подошёл совсем близко и плотная пелена дыма наконец поредела, я увидел, что испанский галеон «Сан-Педро Батиста», накренившись на левый борт, быстро погружался. До полного его исчезновения в морской пучине оставалось не более нескольких минут. И команда обречённого судна в отчаянии пыталась спустить на воду шлюпки.

«Вегейру», подоспевшему к месту кораблекрушения, оставалось разве что подобрать полдюжины выживших с пиратского судна. Среди них будто нарочно обнаружились ещё трое скандинавов. Первый из них, тридцатилетний швед Олаф, оказался канониром, его ровесник датчанин Ингвар был корабельным плотником, а норвежец Бьорн Снорри (что переводилось на английский как «ревущий медведь», он и походил на медведя, вставшего на задние лапы) — штурманом. Кроме них, среди спасённых были двое матросов, коренной американский индеец Чёрный Лис и француз Пьер, а также англичанин Джон Боуэн, корабельный повар. Когда выяснилось, что спасены чистокровные скандинавы, соотечественники этих освобождённых пленников, которых на борту «Святого копья» имелось подавляющее большинство, само собой, приветствовали спасённых радостными криками.

Шестерых выживших пиратов нужно было срочно переодеть, и Килинг распорядился принести запасную одежду из сундуков, которые нам ссудил Рэд Фиш, и по порции рома. Не прошло и пары минут, как из трюма вернулся Большой Энди, неся сухие куртки и штаны.

— Слушай, боцман, если мы ещё кого-то выловим из воды, то переодеть их будет уже не во что! Второй короб шутника Рэда набит женскими платьями.

Хохот матросов эхом пронёсся над палубой. Люди гиганта Фиша преподнесли-таки сюрприз, как и предполагал Старина Нат.

Безоблачное небо осталось позади, к вечеру погода начала резко портиться. Каравелла вошла в полосу тумана. Как сквозь сито, моросил мелкий дождь. Промозглый ледяной ветер пронзительно завывал в верёвочных снастях. Высокие волны с рёвом кидались на «Вегейр». Мне даже пришлось распорядиться выдать экипажу сапоги и тёплые фуфайки, благо они имелись на борту. В кубриках и каютах были поставлены жаровни. Холодный фронт прошёл полосой и напомнил скандинавам суровые зимы на родине.

Ещё через трое суток, выйдя на палубу утром, я увидел впереди по ходу волнистые очертания земли. Бермуды! Но к островному берегу мы добрались уже под вечер. Берег этот был скалистый, поросший густой зеленью, и к нему невозможно было подойти: море здесь было мелким, из воды торчали утесы, вокруг них ревели буруны. В поисках подходящего места я повёл корабль в восточном направлении. Судя по имеющейся карте, там обреталась подходящая гавань. Узкий проход вёл, в обширную и спокойную бухту, которая полукругом вдавалась в сушу.

Когда «Вегейр» добрался до места назначения, видимость была плохой, а в проходе между скалами ярилось быстрое течение. Посоветовавшись со своими ближайшими помощниками и выслав на разведку шлюпку, я всё же решился вести корабль в эту бухту.

Среди новоназначенных офицеров «Вегейра» был молодой и самонадеянный бывший офицер британского флота Говард Хастон. Ему удалось уговорить меня осмотреть южный край бухты, который был скрыт туманом. Я чувствовал, что не нужно бы этого делать, но всё же согласился, потребовав соблюдения осторожности и строжайше запретив рисковать шлюпками и людьми.

На рассвете две шлюпки отделились от корабля и двинулись к южному краю бухты. Первой из них, большой, командовал Говард, второй — Бутен, пожилой, опытный моряк, которому вся эта затея тоже не очень-то по сердцу пришлась.

Утро выдалось чудесным. Наконец-то выглянуло солнце, впервые за весь срок пребывания у побережья. Шлюпки легко скользили по зеркальной глади бухты. Потом они исчезли за островом, расположенным посреди бухты, и мы, оставшиеся на корабле, потеряли их из виду…

Лишь часов в десять утра на корабле заметили шлюпку, плывшую назад. Одну… Вскоре на палубу поднялся Бутен.

— Капитан, — обратился он ко мне, — случилось страшное несчастье, мы потеряли восемь человек.

И он рассказал мне, потрясённому известием, о том, что Говард Хастон раньше времени подошёл к проходу. Как раз в это время начался прилив. Неожиданно сильное подводное течение повлекло лодку Говарда, а вслед за нею и вторую шлюпку. Втянутые в водоворот, они ударились о торчащие из воды камни, и большая почти мгновенно затонула. Шлюпку Бутена протащило над тем же самым местом, что и первую, но вторая была маленькой, и её каким-то чудом выкинуло из грохочущей пены назад, в спокойную воду…

Как ни ужасна была потеря, но требовалось продолжать путь. Я прокладывал курс на юг, сверяя с картой контуры береговой линии. Видимость была скверной, корабль то и дело относило подводными течениями, далеко не всегда были благоприятными и ветра. И всё-таки «Вегейру» удалось зайти в бухту острова Сент-Джордж.

Корабль бросил якорь в миле от берега. Ближе подходить было опасно — коралловые рифы. Навстречу новоприбывшему устремилось множество туземных пирог, нагруженных свининой, кокосовыми орехами, фруктами. Это было очень кстати, ибо случилось вскоре после того, как на борту почти кончились съестные припасы. Однако стоянка была выбрана не слишком удачно. Всю ночь «Вегейр» раскачивало на волнах, будто каравелла всё ещё находилась в открытом море.