Волшебный пояс Жанны д'Арк - Екатерина Лесина

А если он сам… Зачем?

Хотя бы затем, чтобы Жанна к нему благодарностью прониклась и приняла безумное это предложение… или не приняла, но задумалась.

— Это не я. — Кирилл встал.

— Ты…

— Мыслей не читаю, но у тебя на лице все написано. Я и вправду уезжал, решал кое-какие вопросы. Алиция Виссарионовна теперь редко отсюда выбирается, а дела не ждут. Вернулся. И узнал, что ты пошла с Игорьком гулять.

— И отправился следом.

— Именно.

— Зачем?

Промолчит? Отшутится? Или соврет? Жанна вряд ли сумеет поймать его на лжи, она и Илье верила-то, а уж этому…

— Затем, чтобы приглядеть за тобой. Ну и за Игорьком тоже. Он вовсе не та несчастная сиротка, которой любит представляться. — Кирилл поднялся. — Мне не хотелось, чтобы он ненароком тебя напугал.

— Чем? И… где он?

Кирилл пожал плечами, но удивленным или обеспокоенным он не выглядел.

— Ушел скорее всего.

— Куда?

— Увидишь — спроси, но… Жанна, осторожней. Здесь люди вовсе не такие, какими кажутся. Игорек не только и не столько от запоев лечился. Он действительно болен. Психически, я имею в виду.

Болен психически?

Он выглядел совершенно здоровым и…

Кирилл одевался. Одежда была мокрой, и он морщился, но возился что с брюками, что с рубашкой.

— Помоги, пожалуйста, — наконец, сдался он. — У меня пальцы… После аварии рука не очень хорошо слушается.

— Какой аварии?

Наверное, о таком спрашивать не следовало, слишком личное, поскольку лицо Кирилла переменилось, мелькнуло на нем что-то этакое, страшное.

— У меня родители в аварии погибли. И мне досталось. Теперь вот… Не думай, я не калека. С калекой она не стала бы связываться. Просто проблемы с мелкой моторикой.

Он стиснул руку в кулак.

— Не важно…

— Стой смирно. — Рубашка была влажной и прилипла к Кирилловой коже, которая, смуглая, просвечивала сквозь ткань. Мелкие пуговицы, тугие петли, и Жанна с ними справляется с трудом.

— Вот жалеть меня не надо!

— Я и не собираюсь. Игорь не выглядит больным…

— Именно, что не выглядит. Меня уверили, что он совершенно безопасен. И мыслит вполне ясно, но иногда… на него находит. Настроение меняется на раз. То он смеется, то вдруг ударяется в слезы, жаловаться начинает… и то, о чем он рассказывал… его мать покончила с собой. Никто не знает наверняка, но мне кажется, что и она была несколько не в себе.

Кирилл говорил, не глядя на Жанну.

Неловкая ситуация. А пуговицы эти… Зачем он покупал рубашку с настолько мелкими пуговицами? И вообще, какой смысл во всем этом одевании, если до дома идти недалеко?

— Ее последние картины — полное безумие… хотя я ничего в живописи не понимаю. А отец Игорька и вовсе на игле сидел.

— Думаешь, это он меня…

— Возможно. — Кирилл протянул руку, чтобы Жанна застегнула манжет. — А может, и нет. В его характере завести тебя сюда, посадить, а потом уйти.

— Бросить?

— Жанна, он… не думаю, что он хотел над тобой поиздеваться…

А ей все представлялось именно издевательством. Завести в самый центр лабиринта и бросить.

— У него просто настроение сменилось. Или он вообще о тебе забыл. Или…

— Или столкнул в воду.

— Возможно.

— И что мне теперь делать?

Кирилл усмехнулся и ответил:

— Ничего. Держаться от дорогих родственников подальше. И переодеться…

Их возвращение в дом не осталось незамеченным.

— Боже мой, — с притворной радостью воскликнула Алла. — Какая неожиданная встреча!

И окинула Жанну таким взглядом, что жарко стало.

— И позволено будет узнать, где вы… были? — Алла обращалась к Кириллу.

— Нет.

— Кирочка, думаешь, что если охмуришь эту… это недоразумение, то старуха сделает наследником тебя? А на твоем месте, дорогая, я бы не особо ему доверяла: наш Кирочка — себе на уме.

В этом Жанна ни секунды не сомневалась.

— Извините, — она сняла пиджак. — Я, пожалуй, пойду переоденусь и…

— Иди, дорогая, иди… переоденься… а мы тут побеседуем.

Жанна по лестнице не поднялась — взлетела и все-таки на вершине лестницы задержалась ненадолго. Подслушивать нехорошо, но…

— Кирилл, — Алла говорила громко, показалось даже, нарочито громко, — что ты творишь?

— Что я творю?

— В таком виде… с этой девицей… Что о тебе могут подумать?

— Действительно, что?

— Ты издеваешься?

— Ну что ты, дорогая, издеваться над ближними — твоя прерогатива. А теперь позволь мне пройти.

— Ты сволочь, знаешь?

— Знаю.

— Ты… Еще не так давно ты, кажется, говорил, что любишь меня…

— Тебе напомнить, что именно ты ответила?

— Я… я просто тебя проверяла, — прозвучало неискренне. — А ты…

— Считай, что я не выдержал проверки.

Жанна успела спрятаться в своей комнате до того, как он поднялся. И дверь закрыла. И к двери прижалась. До чего все глупо.

Странно.

И вместе с тем страшно. Сердце колотилось, как безумное.

Кому верить?

Никому.

Игорь, который более ненормален, чем ей представлялось. Он ведь ушел, бросил… в лучшем случае просто ушел и бросил, а в худшем — столкнул в пруд… а потом сбежал, позволив ей тонуть. Она и утонула бы, если бы не Кирилл.

Вот только спаситель ли он?

Если шел за ними с Игорем, то… то почему не окликнул Жанну? Ему выгодно представиться спасителем… и тогда все это утопление — не более чем игра.

Жестоко.

Надо бежать из этого дома, вот только невозможно. Жанна обещала, что проведет здесь выходные, а потом… если Алиция Виссарионовна попросит, то… откажется?

Как отказать умирающему человеку, пусть он и не походит на умирающего?

Жанна не знала.

Она села на пол и всхлипнула от жалости к себе. Обняла себя и так сидела, показалось — целую вечность, но на белых круглых часах минутная стрелка и не сдвинулась.

Надо взять себя в руки.

Умыться. Переодеться. И притвориться, что все в полном порядке. Притворяться Жанна не очень хорошо умела, но если другие смогут, то и она… Почему нет?

Из душа она вышла, почти успокоившись, убедив себя, что то происшествие — случайность, чья-то злая шутка, которая не повторится, хотя бы потому, что Жанна не позволит ее повторить.