Африканский вояж - Максим Михайлов

— У-у, траханный импотент, — уловил он за спиной злобное шипение обманутой в лучших чувствах женщины.

Повторить поход в ванную он рискнул лишь после того, как соседка грузно прошлепала босыми ногами мимо его двери по коридору в свою комнату.

Бес ворвался в квартиру настоящим ураганом, дорого и элегантно одетый, благоухающий тонким французским парфюмом, он выглядел здесь существом из совершенно другого радостного и светлого мира. И даже угрюмая соседская девка, которой он мимоходом послал исполненный истинного шарма воздушный поцелуй, проводив его удивленным взглядом, выдала краткую, но емкую характеристику: "Во клёвый чувак! Такому бы и посреди улицы дала!", не сопроводив свои слова, против обыкновения, привычными матерными эпитетами.

— Ну, зови к столу, хозяин! — весело подмигнул Бес несколько оторопевшему от такого напора Кексу, кивая в сторону соседней комнаты. — Можем, кстати и дам пригласить!

— Нет уж! Эти всем подряд дамы, мне уже давно поперек горла! Обойдемся, как-нибудь, да и не люблю я общественных туалетов, куда каждый кому не лень может зайти отлить. Понимаешь о чем я?

— Бесспорно, бесспорно. Хозяин — барин, так даже лучше будет. Разговор у нас с тобой долгий, для чужих ушей мало предназначенный.

Кекс заворожено следил за тем, как растет на столе гора пакетов со всякой снедью к пиву, и даже непроизвольно сглотнул слюну при виде небольшого, на пять литров бочонка извлеченного из объемистой сумки гостя.

— Мочу из ларьков пусть пьют бюджетники и прочие лохи, а мы с тобой заслужили настоящий «Будвайзер».

До сих пор страдавший от жестокого похмелья Кекс жадно схватил наполненный прохладной влагой бокал, и даже не сдувая высокой пенной шапки, приник к нему пересохшими губами. Пиво тугим освежающим комком прокатилось по горлу и тяжело провалилось в желудок, растекаясь по всему измученному организму. Вскоре в раскалывавшейся голове плеснула теплая ласковая волна, смывая и боль, и похмельную тяжесть.

— Ффух, — облегченно выдохнул Кекс. — Хорошо-то как! Будто ангел босиком по душе пробежался.

Бес с довольной улыбкой наблюдал за товарищем, к своему бокалу он еще даже не притронулся.

Потекла неспешная степенная беседа ни о чем. Вспоминали общих знакомых, спокойно не горячась понапрасну, обсудили политические и спортивные новости.

— Интересная картина получилась, — кивнув в сторону мольберта, заметил Бес. — Со смыслом. Сам рисовал?

— Да какая там картина! Так, мазня! — смущенный похвалой Кекс поспешил развернуть мольберт обратной стороной к столу.

— А там в углу еще живопись?

— Там еще худшая мазня. Голые бабы и парусники в море. Специально на продажу.

— О, брат, так ты художник! — деланно удивился Бес, разумеется он отлично знал о роде теперешних занятий старого друга, но обстоятельства требовали пока скрывать эту осведомленность. — Ну и как, пользуются спросом нынче голые красотки?

— На жизнь хватает, — пожал плечами Кекс. — Вот только опротивело уже до тошноты. Хочется рисовать свое, то что волнует, будоражит кровь. Но такое ощущение, что это никому не нужно и не интересно! Вот голая телка или яхта на закате, это да, это они понимают и покупают! Обыватели!

— Да уж, наемников уходящих в ад, у тебя, конечно, вряд ли купят…

— Да что наемники! Что угодно, мало-мальски заставляющее думать, рождающее какие-то чувства, уже им не нужно! Как же, оно ведь тревожит, заставляет вспоминать, что в жизни существуют не только деньги и удовольствия на них покупаемые! Они не хотят этого знать! Тупые мещане! Почему? Почему они стали такими, Бес?! Ведь было же все иначе? В жизни был смысл, были цели…

— Да, когда-то были цели, — меланхолически прихлебывая пиво, согласился Бес. — А теперь все больше мишени.

— Что? Какие мишени? — удивленно прервал свою обличительную тираду Кекс, вопросительно взглянув на бывшего однополчанина.

— Такие как в тире, только живые в основном, — спокойно пояснил Бес, пристально глядя в глаза собеседнику.

— Ты хочешь сказать, что ты… Ты…

— Вольный стрелок. Знаешь, плохих людей наказал, хорошим помог, комиссионные в карман и гуляй рванина.

— Так ты за этим ко мне?

— Ну вроде того. Есть одно дело, в Африке, довольно прибыльное. Хочу тебе предложить присоединиться.

Кекс опустил глаза и надолго задумался. Бес продолжал неспешно прихлебывать из своего бокала, исподтишка наблюдая за художником, но не пытаясь прервать его раздумий.

— Нет, Бес, я больше не хочу, — глухо промолвил Кекс, так и не подняв головы, больше всего на свете ему сейчас не хотелось встречаться с все понимающим насмешливым взглядом однополчанина. — Мне хватило в прошлый раз на всю оставшуюся жизнь. Я больше не могу, не хочу этого! Меня до сих пор мучают кошмары! Меня выворачивает наизнанку, когда случайно натыкаюсь в газетах на статьи о Боснии! Извини, я ничем не смогу тебе помочь.

— Что ж, насильно мил не будешь. Если тебе нравится, то и дальше рисуй для зажранного быдла голые сиськи. Тоскуй, мучайся, спивайся. Каждый волен выбирать сам. Но на всякий случай вот тебе моя визитка, не потеряй. Если вдруг передумаешь, позвони, только не тяни — я подожду одну неделю. Потом будет поздно. Ну а теперь мне пора, провожать не надо.

— Извини меня, Бес, — Кекс все же нашел в себе силы поднять голову, но смотрел все равно куда-то мимо, пряча глаза. — И еще… Не приходи больше сюда, ладно? И не звони…

— Обещаю, — серьезно ответил уже стоявший у двери Бес. — Ты сам ко мне придешь. Я верю в это, ты не сможешь вот так…

И он медленно обвел рукой убогую комнатушку.

В прихожей он нос к носу столкнулся с соседкой Кекса и ее дочкой, обе были наряжены как на праздник и размалеваны не хуже клоунов в цирке. "Специально дожидались", — безошибочно определил Бес.

— Оревуар, милые дамы. Счастлив был с вами познакомиться.

— Пока-пока, папик. Заглядывай, коль охота будет — пупками потремся. Такому сладкому во все дырки дам, — пискнула соседкина дочка и тут же словила от матери подзатыльник, что ее впрочем, не слишком расстроило.

Бес остановился и внимательно посмотрел на это годившееся ему в дочери существо.

— Знаете, юная леди, наиболее сексуальной частью женского тела я считаю мозги — извращенец, что делать… Так вот, дам, наделенных этой особенностью в последнее время все меньше, так что если она вдруг имеется в наличии у Вас, то я готов достать Вам с неба звезду и прочие глупости. Вот только придется изрядно потрудиться, чтобы доказать мне наличие у Вас способности мыслить. За сим разрешите откланяться. Простите, руки целовать сегодня не буду, ибо это явный перебор.

Ответом ему был недоуменный взгляд девственно пустых синих глаз, щелчок надутого пузыря жвачки и запоздалое, обращенное к матери: