Танамор. Незримый враг - Екатерина Соболь

– Мама! – ахнула Молли и звонко поцеловала мать в щеку. – Это на помолвку или на свадьбу?

– И на то, и на то. Нечего ткань разбазаривать, – проворчала мамаша, хмуро глянув на меня. – Выведали что-нибудь?

Я гордо кивнул.

– Мы буквально на минутку, кое-что забрать. Все прояснится даже раньше, чем я надеялся, так что продолжайте шить. Хотя… – Я заколебался. Сказать или не сказать? Нет уж, скажу! Я поднял ее произведение со стола. – Вы уверены, что это платье заслуживает приглашения на помолвку? Оно унылое и скучное. И синее.

– Мне сорок пять! – возмутилась мамаша. – Какое еще оно должно быть?

Я снисходительно глянул на нее.

– Поверьте тому, кто в этом разбирается: прекрасный наряд украшает в любом возрасте и состоянии. – Я уронил платье обратно и взялся за лацканы своего сюртука. – Обратите внимание на мою одежду. Если бы вы увидели меня без нее, вы бы поразились моей… крайней костлявости. Но искусная работа портного скрадывает все недостатки.

В ответ Фрейя отчего-то посмотрела не на меня, а на Молли.

– Ты уверена, что он умирает? А то ему бы о душе подумать вместо того, чтоб над моим платьем потешаться.

Как нетактично напоминать о моем положении! Молли смутилась и толкнула меня в плечо.

– Так, мистер, идите-ка за деньгами, где вы их там прячете.

Я спорить не стал: слишком хотелось глянуть в серебряный таз и выяснить, как там моя спина. Осмотр мне настроение не улучшил. Я надеялся, что ощущение, будто мертвое пятно расползлось, просто иллюзия, но увы. Запомните мою мудрость: если вам кажется, будто что-то не так, вы не ошибаетесь.

Серое пятно, которое утром было размером едва ли больше самой раны, теперь было шире ее раза в три. Я выдавил жалкий, дрожащий смешок. Рано или поздно онемение дойдет до сердца, и оно перестанет биться. Я вдруг почувствовал облегчение, которым я не смог бы поделиться ни с кем, кроме этих страниц: печальное облегчение, доступное лишь умирающим. «Жизнь – это жизнь мозга», – как-то сказал мне Бен, а значит, я не успею стать лишенной разума тенью, как парень из сказки про танамор. Мое сердце умрет быстрее, чем мозг.

Натянув одежду обратно – я уже так иссох, что ухитрился снять ее, не расстегивая, – я достал из ящика стола пять фунтов. Деньги, полученные от Каллахана, подходили к концу. Осталось всего три фунта, и их я на всякий случай тоже взял с собой. Заодно прихватил и газетные вырезки, в которых говорилось об убитых девушках, – вдруг понадобятся, когда я доставлю убийцу в полицию?

Когда я вышел, Фрейя все так же сидела, склонившись с иголкой над платьем. Молли нигде не было видно, и в доме было тихо, даже стук молотка смолк.

– А где Молли? – спросил я.

– Уехала.

– Куда?!

– А мне почем знать? Сказала, ей надо что-то выяснить, – не отрываясь от шитья, ответила Фрейя. – Велела вам ехать отдавать деньги, ее не ждать. Сказала: «Передай ему, чтобы глупостей не делал и сразу домой ехал, тут и встретимся».

Я чуть не зашипел от досады. Молли, конечно, не знает, как мало мне осталось, но все равно, как она могла так со мной поступить! Тоже мне, партнеры! А потом я подумал: «О нет. Неужто она помчалась на свидание с Робином?» Побрел во двор и обнаружил, что экипажа тоже не т.

– Фрейя! – крикнул я и тут же закашлялся. Громкие разговоры теперь были не для меня. – Она уехала в моем экипаже?! А как же я?! – Заглянул на кухню. Фрейя покосилась на меня, всем своим видом показывая, что мои неприятности моими и останутся. – Так, крикните-ка Фарреллу! У него есть собственная лошадь и телега, так? Пусть запрягает.

– Он тоже уехал, – меланхолично ответила Фрейя. – Молли его попросила лошадью править.

Я без сил упал на стул. Они издеваются надо мной, что ли?

– Фрейя, – выдохнул я, – у меня прямо сейчас есть шанс выяснить, кто убил Кирана. А Молли сбегает с моим экипажем на…

«На свидание с газетчиком, потому что куда еще ей так торопиться!» – хотел было крикнуть я, но смолчал.

Фрейя подняла глаза и отложила платье.

– Верхом скакать умеете?

– Я же в пансионе учился!

– Это да или нет?

– Ну конечно, да! Умение держаться в седле необходимо джентльмену!

Фрейя ушла, не дослушав. Я последовал за ней во двор и увидел, как она вывела из конюшни вторую лошадь, ловко оседлала ее для верховой езды и протянула мне поводья.

– Доберетесь? Замертво не свалитесь? – сухо спросила она.

– Не дождетесь, – прошептал я и с огромным трудом втащил свое тело в седло.

Дорога до Дублина пролетела незаметно – злость на Молли поддерживала во мне силы. Забыть о нанесенной мне обиде не помогла даже красота местных видов: поля, рощи, дома с черепичными крышами, цветущие тут и там сливы. Недаром в честь них всю эту дорогу назвали сливовой – «Плама-Бохар».

Когда я добрался до города, пейзаж уже мягко налился вечерними красками. К счастью, путь к особняку барона я запомнил: вверх и вверх на холм в сторону замка. Я направился было к главному входу, но раздумал на полпути. Мы покинули это место всего пару часов назад, и как объяснить, что я здесь опять делаю? Я пустил коня шагом вдоль ограды, высматривая черный ход, через который доставляют продукты и дрова.

Утопающая в зелени калитка обнаружилась на противоположной от главных ворот стороне ограды. Я спешился, привязал лошадь (надеюсь, ее не украдут!) и толкнул калитку. Заперто. Я уныло прижался щекой к обрамляющим калитку плетям цветущего вьюнка. Что же делать…

К счастью, на воротах обнаружился звонок: не думал, что они бывают даже на входе для прислуги. Впрочем, надо же доставщикам дров и булочек как-то оповещать о своем появлении! Я дернул за шнурок, и колокольчик зазвенел очень тихо – видимо, чтобы хозяйственные дела не мешали владельцам дома. И все же меня услышали: выглянула суровая кухарка, которую я видел днем.

Я уж думал, после обвинений в том, что я пытался поцеловать служанку, она мне не откроет (я бы после такого и сам себе не открыл, хоть я и граф), но кухарка торопливо зашаркала к калитке и распахнула ее.

– Где она? – требовательно спросила она.

– Молли? Она занемогла, и…

– Да нет же! Где Глория?!

– Откуда мне знать? Но уйти она не могла, у нас с ней встреча. Не романтическая! – поспешно прибавил я.

– Уже полчаса ее нигде не могу найти. Решила, вы ее похитили.

– Я?! Нет! А если бы похитил, какой мне резон был бы сейчас возвращаться?

Этот аргумент кухарка сочла убедительным. Она отвернулась и зашагала в сторону дома, а я захромал следом: кажется, от поездки верхом в моем скелете что-то немного перекосилось.

На кухне вовсю готовили ужин – на сковородах что-то бурлило и шипело, слуги таскали туда-сюда посуду. Заметив меня, все приостанавливались и приглядывались – видимо, слух о вероятном похищении Глории уже разлетелся.