Первый шаг к мечте - Людмила Мартова

От этих дум у нее заболела голова. Нина влезла в постель, аккуратно пристроила несчастную свою голову на подушку и открыла книгу с самого начала. Уж если ей выпала такая возможность и пара часов свободного времени, грех ими не воспользоваться и не перечитать любимое когда-то произведение.

Когда она ровно в полдень зашла в кабинет, чтобы присутствовать при встрече наследников и оглашении завещания, роман был уже проглочен, освежен в памяти, а слезы, традиционно набегающие на глаза в его конце, вытерты, лицо умыто и тщательно подкрашено.

Родственники Липатова уже расселись вдоль стен на мягких диванах и за большой переговорный стол. Во главе стола стояли два стула. Один занимал Рафик Аббасов, на второй он жестом пригласил Нину. Она подошла, достала документы из кожаной папки, разложила их на столе, села — строгий черный костюм и белая блузка подчеркивали официальность ситуации. Кто-то, кажется Артем Воронин, длинно присвистнул. Нина улыбнулась краешком губ.

Она умела соблюдать дистанцию и держать людей на расстоянии, а одежда помогала в этом, как ничто другое. В первый день она появилась в мягких шерстяных брюках и свободном сером свитере — ничего строгого, но сближению не способствует. На похороны и поминки вчера выбрала строгое черное платье, приличествующее случаю. А сегодня выбрала наряд, подчеркивающий, что она здесь при исполнении служебных обязанностей, строгий юрист, чтущий законные права своего нанимателя, пусть даже и мертвого.

Внезапно она вспомнила, как вчера барахталась в снегу в лыжном костюме, и чуть не засмеялась. Эта авантюра напрочь выкидывала ее из тщательно проработанного образа, хорошо, что, кроме Никиты и Полины, ее никто не видел, а они не родственники Липатова, им на ее образ плевать. Никита, впрочем, тоже был здесь, сидел за столом по левую руку от Таты. По правую ее руку сидел Артем, и Нина отчего-то удивилась, что не мать.

Нина повертела головой, чтобы найти Ольгу Павловну, та расположилась в уголке дивана и выглядела взволнованной. На ее мертвенно-бледном лице горели температурным румянцем пятна на щеках. Лихорадочно блестели глаза, вздымалась грудь под черным кружевом блузки. Интересно, почему она так волнуется?

Нина оглядела присутствующих, словно хотела убедиться, что можно начинать, на самом деле же определяя степень волнения присутствующих. Тата тревожно следила за матерью, словно боясь за ее самочувствие. Гоша притулился на подоконнике, полуприкрытый шторой, в ушах у него торчали наушники, но глаза были настороженные, внимательные. Вера Георгиевна занимала центральное кресло. В другом вальяжно уселся ее старший сын Виктор. Марина, его жена, отчего-то отсела подальше от мужа — на диван, рядом с Ольгой Павловной. Высокая грудь выпадала из совершенно неуместного декольте, но Нина не могла не признать, что Марина Липатова очень хороша собой.

Рядом с самой Ниной оказался Николай Липатов. Выглядел он еще более изможденным, чем накануне, как будто ночь не спал. Руки его заметно тряслись. Справа от Рафика восседала Надежда Георгиевна, телеса которой занимали сразу два подставленных стула. По традиции она что-то жевала. За ней сидели «шерочка с машерочкой» — Валентина и Люба. Первая — бледная, вторая, наоборот, раскрасневшаяся от непонятного внутреннего жара, съедавшего ее.

— Гоша, займи, пожалуйста, место за столом, — коротко, но строго бросил Аббасов, и парень хоть и нехотя, но слез с подоконника и уселся рядом с Любой. Теперь все места за столом были заняты. С торца, напротив Рафика и Нины, расположился нотариус, который и должен был огласить завещание.

— Итак, дамы и господа, — торжественно начал Рафик. — Мы собрались здесь, согласно желанию покойного Георгия Егоровича, чтобы узнать его предсмертную волю. Начну я, как его официальный поверенный в делах.

— Да брось ты, Раф, — лениво сказал Николай и облизал сухие тонкие губы. — Все, деда больше нет, и твое главенство закончилось. Давай заслушаем, что там дед кому из нас отписал, и разойдемся.

— Подожди, Коля. — Аббасов говорил ровно, но такая мощная уверенность звучала его в голосе, что Николай стушевался, начал поправлять узел галстука, как будто тот душил его, провел рукой по полированной поверхности стола, оставляя мутные следы. Руки у него, получается, были влажными, если не сказать, мокрыми.

— Итак, — Рафик надел очки и обвел всех присутствующих строгим взглядом, — для начала я должен сообщить вам, что состояние Георгия Егоровича Липатова на момент его смерти оценивалось в сто пятьдесят миллионов долларов США.

По кабинету пронесся еле слышный шелест — вздох как минимум девяти человек. Впрочем, прислуга вздохнула тоже.

— Однако должен вам сообщить, что в наследственную массу попали далеко не все эти деньги, а точнее — лишь малая их толика.

— Что ты хочешь этим сказать? — требовательно спросила Вера Георгиевна.

— Именно то, что говорю. — Сбить Аббасова с толку было непросто. — За два года до своей смерти Георгий Егорович основал трастовый фонд, в который перевел сто двадцать миллионов долларов. Для тех, кто не знает, трастовый фонд представляет из себя доверительную собственность, при которой имущество, являющееся собственностью учредителя фонда, коим и выступал Георгий Егорович, передается в распоряжение доверительного собственника. Сторонами при подписании трастового договора являются учредитель фонда, управляющий и несколько выгодоприобретателей. Согласно пожеланиям Георгия Егоровича, в качестве управляющего был выбран я. Теперь именно на мне лежат обязанности по управлению этими капиталами, а также общая ответственность за любой ущерб или убытки, которые могут понести собственники в период моего управления.

— Ради всего святого, что это значит? — Вера Георгиевна картинно прижала к вискам длинные холеные пальцы, унизанные перстнями.

— Да все понятно, мама. — Виктор Липатов говорил отрывисто и зло. — Особенность трастовых фондов в том, что средства из него могут быть выплачены только для реализации определенной цели. На имущество, находящееся в трасте, не могут распространяться претензии ни кредиторов, ни третьих лиц, видимо, в качестве которых мы тут и выступаем. Раф, ты же хочешь сказать, что средства, выведенные в фонд, не входят в наследственную массу?

— Да, и ты, Витя, это прекрасно понимаешь. Для остальных поясню, что особенность траста как иной формы держания собственности состоит именно в том, что имущество траста не принадлежит учредителю, который теряет право на него с момента передачи имущества управляющему, а значит, не может быть распределено между наследниками до истечения срока действия трастового договора.

— И когда же истекает этот срок? — Нина сказала бы, что Виктор Липатов держится достойно. Его гнев выдавала только быстро-быстро бьющаяся жилка на виске.

— Через пятьдесят лет с момента смерти учредителя. Через пятьдесят лет средства, находящиеся в трастовом фонде, будут распределены, согласно условиям договора, в равных долях между всеми живущими на тот момент наследниками Георгия Липатова, включая его детей, внуков, правнуков и праправнуков, если такие появятся.