Мафиози и его Одержимость. Часть 2 - Джеймс Лайла

Я видел, что у Егора слюнки потекли от того образа, который он вызвал в своей голове.

Выйдя в холодную темную ночь, я обнаружил, что меня уже ждет машина. — Ты знаешь, что должен делать, — сказал я, прежде чем сесть в машину. Я посмотрел на Егора взглядом, который говорил всё. Он понял и кивнул. Мы оба были на одной волне.

Я сел в машину и стал смотреть, как усадьба уменьшается по мере того, как мы отъезжали.

Пришло время повидаться с семьей.

При этой мысли мой желудок сжался, и я закрыл глаза, откинувшись на спинку сиденья. Я не хотел смотреть правде в глаза. Я был здесь, делал свою работу, играл в свою игру — пока на другой стороне…

Дьявол снова появился. Он издевался надо мной. Он смеялся. Мелкий говнюк.

***

Дом, милый дом, думал я, глядя на поместье Иваншова. Мои ноги словно приросли к земле, и они, казалось, не работали. Я не мог заставить себя сделать шаг вперед.

Пришло время взглянуть в лицо моему кошмару.

Мое сердце бешено колотилось, и все виды мыслей начали наводнять мой разум.

Алессио собирался убить меня. Просто и ясно. На этот раз я не выберусь отсюда живым. В последний раз, когда он стрелял в меня, он намеренно промахнулся мимо моего сердца. Он не хотел моей смерти. Но на этот раз…о, на этот раз он выпотрошит меня, вытащит кишки и засунет их обратно в задницу.

Нет, я боялся встретиться с Айлой. Боялся увидеть ее больной и сломленной. Мне стало страшно, потому что я знал, что был причиной этого.

Мои легкие начали гореть, и я понял, что не дышу. Я вдохнул и выдохнул.

Несколько недель я старался не думать ни об Айле, ни об Алессио. Я старался забыть, что они, возможно, сейчас в трауре. Я отказывался думать об этом инциденте. Так было лучше, но теперь…Я не мог убежать. Черт возьми, никакого спасения не было.

Теперь я был на территории Алессио. Он знал, что я здесь. Он просто ждал.

Шаг вперед, еще шаг, еще один. Я продолжал в том же духе, пока не оказался внутри. Мои кулаки сжались по бокам, а живот скрутило, меня охватило тошнотворное чувство.

Смогу ли я когда-нибудь простить себя? А Айла? А Алессио?

Я увидел Мэдди, выходящую из кухни. При виде меня она остановилась. В горле у меня застрял комок, и я с трудом сглотнул. Она медленно двинулась ко мне, приподняв бровь.

— Ты уверен, что хочешь сделать еще один шаг вперед? — спросила она. Ее слова прозвучали почти насмешливо. Сучка.

— Где Алессио? — выпалил я вместо ответа.

— В своем кабинете, — ее ответ был сухим. Она окинула меня взглядом. — Ты очень даже жив. Впрочем, это ненадолго.

Пошла ты.

— А…а как насчет…

— Айла? — спросила она, когда я, казалось, не мог подобрать нужных слов.

Я кивнул, и она испустила долгий вздох. — В своей комнате. Где она была последние несколько недель. Она не выходила из своей комнаты — ни разу.

Тошнота усилилась, и я почувствовал слабость в коленях.

Как она пережила это?

После того как мы вызволили Айлу из лап Альберто, она возненавидела долгое пребывание в комнате. Она предпочитала быть в саду, или гулять, или находиться в более широком пространстве, чем быть запертой в комнате.

Алессио делал все, что было в его силах, чтобы угодить своему Ангелу, чтобы она чувствовала себя спокойно, счастливо и комфортно в своем доме.

И я был чертовым дьяволом, который уничтожил это…

Они, должно быть, ненавидят меня…

Я чуть не рассмеялся при этой мысли. Прямо сейчас даже я ненавижу себя.

— Я хочу увидеть Айлу, — я задыхался от эмоций.

Мэдди пожала плечами, но вид у нее был печальный. — Ты можешь. Иди, пока Алессио не узнал, что ты с ней в одной комнате. Он не очень-то обрадуется.

С разрешения Мэдди я быстро поднялся наверх. Мои ноги замерли перед комнатой Айлы и Алессио. Я мог войти внутрь. Посмотреть правде в глаза и покончить с этим. Сорвать пластырь и дать ране кровоточить. Сделать это быстрее и проще для всех нас.

Но я, казалось, не мог пошевелиться. Черт, я просто не мог…

Секунды превратились в минуты. Мне потребовалось много сил, чтобы открыть дверь и войти внутрь. Мои кости дрожали. Ноги свело судорогой. Мой желудок скрутило. И моё сердце…моё сердце разрывалось и застряло в горле.

Айла сидела в углу комнаты на диване с книгой в руке. Она подняла голову, услышав, что я вхожу, и наши глаза встретились. Сначала был шок. Густая напряженность заполнила комнату, когда я вошел внутрь. Секунду я стоял посередине, а потом сделал еще несколько шагов к Айле.

Я не сводил глаз с ее лица, потому что был слабым человеком. Я не мог посмотреть вниз на остальное ее тело.

Когда я остановился перед ней так близко, что мог протянуть руку и дотронуться до нее, мой взгляд наконец переместился на ее живот. Мои легкие горели, грудь болела, и я сделал глубокий вдох.

Мои колени с глухим стуком опустились на землю, и я опустился на колени у ног Айлы. Она смотрела на меня сквозь темноту, ее зеленые глаза красиво сверкали на фоне небольшого света, создаваемого огнем позади меня. Пламя отражалось в ее глазах, и от него захватывало дух.

Мое горло сжалось от волнения, и я положил голову ей на колени, крепко обхватив руками ее ноги. Мой голос был шепотом, таким тихим, что я едва расслышал его. — Прости меня.

Облегчение заставляло такого человека, как я, делать невыразимые вещи.

Мысль о том, чтобы разрушить эту прекрасную семью, была тяжким бременем.

На протяжении нескольких недель, мои плечи несли тяжелую ношу при мысли о том, что я причинил им боль, стал причиной их слез.

Майла была нашим маленьким комочком счастья. Она была дикой, красивой и свободной. Драгоценный камень в наших глазах. Она была невинна в нашем мире кровавой бани. Вторая беременность Айлы принесла нам всем ощущение покоя. Я не знал, как это объяснить, но мы были счастливы.

Это был единственный способ описать это состояние.

Мы были большими злыми волками в этой истории, теми самыми, которые съедят твое сердце, как своё любимое блюдо. Сделайте неверный шаг, и мы разорвем вас на части.

Но хотите верьте, хотите нет, крошечный человек обладал способностью поставить нас на колени.

Я подавил смешок. Три года назад, если бы вы сказали мне, что ребенок сделает меня эмоциональным ублюдком, я бы кастрировал вас и скормил ваш член нашим собакам.

Теперь? Ну, я был просто эмоциональным ублюдком, обнимающим колени Айлы с явным облегчением. Кто забрал мою мужественность? Святая мать всего этого дерьма.