Беги, дорогая, беги - Архелая Романова

– Не отрицаю.

– Я пойду. Спасибо, что подвез, – я легко взялась за ручку двери и выскользнула наружу. У самого подъезда против воли обернулась: машина стояла на том же месте, через приоткрытое окно со стороны водителя вились белые струйки дыма.

На следующий день ко мне пришла Сонька. Огляделась вокруг, размотала пушистый светлый шарф и ехидно спросила:

– Ну, как поездка?

– Никак, – вяло прокомментировала я, валяясь на кровати. В горе першило, виски сдавливала пульсирующая боль.

– Эй, да ты заболела, подруга, – обеспокоено протянула Сонька. – Родители когда приедут?

– Дней через пять.

– Лекарства есть?

– В шкафу посмотри, – посоветовала я, не желая вставать с кровати. Даже двигаться не хотелось. Сонька умчалась на кухню, где незамедлительно зашуршала упаковками, и вскоре притащила мне огромную кружку, наполненную горячим пойлом.

– Пей, меряй температуру, – мне сунули градусник и ловко обернули одеялом. Пока я молча глотала противную жидкость, Сонька уселась у меня в ногах и заискивающе спросила:

– Что было-то вчера? Ты ушла, Игнат за тобой сразу кинулся.

– До дома подвез.

– О чем говорили?

– О ревности,  – усмехнулась я и рассказала Соньке наш разговор. Подруга заметно оживилась, заерзала на месте от любопытства.

– А дальше что? Как попрощались? На свидание не звал?

– Ты дура нет? У него девушка пропала. Невеста, – поправила я себя. Сонька надула губы, как обиженный ребенок.

– Не верю я, что Игнату есть до нее дело. Невеста из дома ушла, а он спать лег. Вчера, вместо того чтобы со следователями землю носом рыть, поперся тебя провожать. Ев, я тебе серьезно говорю…

Эти «серьезно говорю» уже начали меня порядком раздражать, и я рявкнула:

– Не вижу смысла продолжать разговор! Закрыли тему. Не желаю слышать ничего об Игнате, и о Марине тоже. Лучше расскажи, как вчера на шашлыки съездили.

Сонька недовольно цокнула, но тему сменила. Проболтав еще часик, мне захотелось спать, и подруга, пообещав заглянуть вечером, подоткнула мне одеяло и отправилась восвояси. Как только входная дверь захлопнулась, я открыла глаза и мрачно уставилась в потолок. Сон не шел. В голову лезли разные мысли: о Леше, об Игнате, о том, как бы мне хотелось его ненавидеть.

«Я ненавижу его», – мысленно сказала я, и с удивлением обнаружила в голосе уговаривающие нотки. Черт!

К вечеру меня посетил следователь. Рыжий Тимофеев с тараканьими усами, заметив мою бледность, милостиво разрешил мне остаться в кровати, предварительно сунув в руки какие-то бумажки.

– Что это?

– Запись ваших вчерашних показаний. Проверьте и подпишите.

– Новостей нет? – машинально спросила я, пробегая глазами по содержимому.

– К сожалению, нет, – отозвался бравый капитан. – Но мы делаем все возможное.

Интересно, сколько раз ему приходится говорить эту фразу? Расписавшись, я вернула бумаги следователю и попрощалась, попросив захлопнуть дверь. На такую небрежность Тимофеев покачал головой, но ничего не сказал.

Я погрузилась в желанный сон, свернувшись калачиком под теплым одеялом. Снилась какая-то чепуха: снег, много снега, слепящее солнце, чей-то крик и темные глаза, неотрывно смотрящие на меня. Кто-то гладил меня по голове, и ощущения было таким ясным и четким, что я с холодом в груди осознала: это не сон. Кто-то действительно касается моих волос.

Рывком сев на кровати, я ошарашено уставилась на Игната, развалившегося в кресле. Тот, нисколько не смущаясь, улыбнулся и радостно заявил:

– С добрым утром. Как самочувствие?

– Что ты здесь делаешь? – взвизгнула я, оглядываясь в поисках предмета, которым можно было бы запустить в его голову. Как назло, под руку попался только градусник.

– Соня сказала, что ты заболела. Решил проведать.

– Проведал? А теперь иди, – огрызнулась я, натягивая одеяло повыше.

– У тебя даже лекарств нормальных нет, – внезапно сообщил Игнат. Я икнула, уставившись на него во все глаза: он еще и в квартире рылся? – Ты собралась «Терафлю» лечиться?

– Это не твое дело. Пошел вон.

– Обязательно. Как только ты выпьешь лекарства и примешь душ.

– Знаешь что… – рассердилась я. Игнат примирительно поднял руку вверх, вынуждая меня замолчать.

– Ева, ты в не том положении, чтобы спорить. Выгнать ты меня не сможешь, позвонить кому-то не успеешь. Обещаю, как только ты выпьешь таблетку, я сразу уйду. Но сначала прими душ.

– Нельзя мыться во время болезни.

– Чепуха, старые предрассудки.

Охая, как старуха, я осторожно выползла из теплого кокона и направилась в ванную, где немедленно закрылась на два замка. Теплые струи помогли освежиться, и я с удовольствием осознала, что мне действительно стало легче. На выходе из ванной меня тут же перехватил Игнат, бесцеремонно поднявший меня на руки. Не обращая никакого внимания на мои гневные вопли, он донес мое тело до кровати и скинул вниз, всучив мне в руки таблетку и стакан воды.

– Что это? – подозрительно спросила я.

– Лекарство от простуды.

Пить таблетку я, конечно, не стала, но послушно засунула ее в рот и задвинула ближе к щеке. Игнат, удовлетворившись этим, забрал стакан из моих рук и ласково, как и Сонька утром, накрыл меня одеялом.

–Я зайду вечером, – сказал он напоследок. Не чувствуя сил, чтобы спорить, я лишь махнула рукой. – И да, Ева… Еще раз не запрешь дверь, я тебя выпорю.

Я закрыла глаза, притворяясь спящей. Через минуту в прихожей послышалось шуршание, затем тихо закрылась дверь, со скрежетом повернулся ключ. Стоп, что? Ключ? Откуда у Игната ключи от моей квартиры?

Однако сил встать и проверить, закрыта ли дверь, у меня не было. Я заснула, а проснулась только вечером, в районе восьми. На удивление, голова была ясной, боль в горле – далекой, а градусник показывал 36,6. Я только изумленно цокнула: может, Игнат какой кудесник, что смог поставить меня на ноги своим визитом? Или все же «Терафлю» помог?

Не чувствуя себя в безопасности, я дошла до входной двери и задвинула защелку, а потом доковыляла до кухни, где заварила себе крепкий чай, бухнув туда половину лимона. Щурясь от пара, я медленно попивала сладкую жидкость, параллельно читая новости и просматривая ленту. Пара сообщений от родителей – им я ответила в первую очередь, какие-то поздравления от одногруппников, три звонка от Соньки. Ага. Пролистнув список уведомлений до конца, я грустно вздохнула – сообщений от Леши, конечно же, не было. Ну ладно, может, оно и к лучшему. Подумав, я сделала себе бутерброд и набрала Соньку.

– Ну как ты там, жива? – поинтересовалась подруга. – А я к тебе собираюсь. В магазине чего-нибудь взять?