Тюремщица оборотня - Ли Литвиненко

Раньше сюда никто не заглядывал. Может, жители замка узнали о её несчастье? Очень возможно, что, раскрыв дверь, она попадет в руки разгневанной толпы, которая оттащит её прямиком в обиталище проклятых. Стук повторился, незваный гость уходить не собирался и настойчиво выбивал о её двери незнакомый мотив. Мина сунула блокнотик и карандаш в сумку и крадучись пошла открывать.

На пороге недовольно переминалась с ноги на ногу замерзшая Честер.

— Ты, часом, не оглохла, милая? — гаркнула бабка, да так раскатисто, что с кустов разлетелись воробьи, а у Мины если и были до этого проблемы со слухом, то сразу же прошли.

— Спасибо за беспокойство, тетушка, но нет. Нет, — заикаясь от растерянности, пролепетала девушка.

— Нет? Ты уверена? — переспросила Честер.

Мина уверенно закивала.

— Хорошо. А то я стучу, стучу…

— Я испугалась. Не знала, кто пришел.

— Ах вот оно что! Так теперь знай, если услышишь вот такую мелодию. — И бабка постучала снова… — Значит, это я.

Мина понятливо кивнула и гостеприимно распахнула двери пошире.

— Зайдете?

— Нет уж, не заманишь, — замахала оторва руками. — Я в тюрьму добровольно не полезу. Не за этим к тебе пришла. Вот, смотри, что достала.

Она показала на горку сложенных на снегу вещей.

— Тут тебе и наперники, и наволочка, и одеяло.

— Спасибо! — пискнула девушка и чуть не бросилась обнимать бабку.

Её остановила вытянутая вперед рука и суровый взгляд Честер. Мина смущенно ойкнула и отступила. В руке у шельмицы висел котелок, полный гороховой каши. Судя по виду, она давно остыла и была с сильным пригаром.

— Горелая? — почему-то радостно спросила девушка.

— А как же! Все как мы любим. — И она подмигнула Мине. — Пришлось потихоньку дровец в печку подбросить, чтобы жарче грела.

Они переглянулись и как злостные заговорщицы захихикали.

— Там еще кое-что, — указала Честер на стопку вещей. — Старые покрывала, скатерть. Они немного… — И она поводила в воздухе рукой: туда-сюда. Что, видимо, должно было показать, что «кое-что» не в самом лучшем состоянии.

— Ой. Спасибо вам, — опять встрепенулась Мина.

— Не спасибо, а десять ведер воды! Как стемнеет, натаскаешь мне в помывальню, — заключила вероломная судомойка.

— Хорошо! — Мину эта оговорка совсем не смутила. Зато у неё теперь есть «кое-что».

— Котелок можешь оставить пока себе. Не насовсем! Как себе купишь, этот верни, — строго выговорила бабка. — Чистым!

— Обещаю, — клятвенно заверила её девушка.

— С тебя два медяка, — глядя куда-то в сторону, напомнила Честер.

— Сейчас.

Мина побежала вниз, нашла в сумке монетки и вихрем вернулась на улицу.

— Вот. — Она ссыпала в морщинистую руку бабули две монеты и подхватила с земли свою собственность.

— Ты постой заносить, там, наверное, кучи пыли, — остановила её Честер. — Вытряхни сначала на улице. И за соломой сейчас не ходи. Подожди часок-другой. Как начнет смеркаться, конюх уйдет домой, вот тогда и топай. Там сбоку дверь не запирается, через неё заходи. И смотри, соломой на снегу сильно не труси.

— Знаю, знаю, — радостно кивала Мина.

— Хорошо, что знаешь. Но если вдруг кто станет спрашивать, куда и для чего, не бойся. Говори, что узнику подстилку меняешь.

— А дрова уже сейчас можно носить? — поинтересовалась девушка. Даже если не удастся добыть печь, она разведет костер прямо на полу. И будет надеяться, что от дыма они с волком не задохнутся.

— Дрова носи. Там сегодня никого нет. — Честер развернулась и пошла к выходу из клетки.

— А еще что хотела спросить, — остановила её Мина.

— Ну?

— Даже не знаю… Что-то вроде кровати?

Бабка подперла подбородок рукой и задумалась.

— Только если доски. На крыше конюшни, по-моему, остались лишние доски. Поищи, может, найдешь. — И, махнув на прощание рукой, Честер ушла в сторону кухни.

Мина перебрала недурную стопку вещей. Вот купленное одеяло. Вытертое, но вполне приличное. Вот наволочка, тоже ничего. Чистая и пахнет цветами. Вот два наперника. Ткань толстая, грубая, но для соломы самое то. А вот «что-то» большое… и еще одно, но поменьше.

Она расстелила подарочки на снегу. На белоснежную чистоту посыпался мышиный помет и паутина. С краёв и в середине, где остались сгибы, зияли дыры, проеденные мышами. Если это и были когда-то покрывала, то очень давно. Вещи скорее напоминали ковры. Жесткие, из войлочной ткани серого цвета, с примитивной простенькой вышивкой. На одеяло вряд ли сгодятся.

Мина схватилась за один угол и усердно встряхнула. В воздух полетела пыль. Она тряхнула еще, и еще, пока не выбила из старого барского покрывала всю столетнюю пылищу.

— Застелю пол во второй камере, — решила Мина.

Одна вещь была большой, как раз хватало бы на всю комнатку. А вторая? Она покрутила её туда-сюда и скатала в рулон.

— Потом что-нибудь придумаю, — решила Мина. — Не все сразу.

Третий неопознанный объект был действительно скатертью, обшитой по краю золотой бахромой. Толстой двусторонней скатертью приятного зеленого цвета, с отвратительным бордовым пятном посередине. Наверное, на стол пролили что-то особенно въедливое. Было видно, что кляксу пытались отстирать, но неудачно. Зеленый цвет бархата местами выжгло, красный не сдался ни на сантиметр.

— А вот и простынь, — обрадовалась девушка и сложила тяжелый рулон на стопку со спальными принадлежностями.

Она отнесла все вниз и оставила на стуле. Налаживать свой быт она будет потом. Сначала нужно сходить к мистеру Зогу и попытаться забрать у него свой заработок за два дня. Мина взялась за котелок и с радостью поняла, что миска оборотня пуста. Пока она освобождала из пыльного плена свое богатство, волчара плотно позавтракал. Или пообедал? Неважно, главное, есть куда излишки продуктов сложить.

— А то пришлось бы вываливать лишнюю кашу прямо на стул. — И она щедро отсыпала от горохового комка. — Скоро вернусь, — помахала оборотню.

Бедняга как раз пил воду и от удивления чуть не подавился.

— Веди себя хорошо, и я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. — По мере решения проблем настроение у Мины начало подниматься.

Она хотела послать ему еще и воздушный поцелуй, но вид у узника и так был слишком ошарашенный. Он сидел на полу с раздутыми от воды щеками, и с кончика его бороды стекала струйка. Глаза, сейчас темно-карие, были не то что широко раскрыты, а выпучены, как будто его душили.

— «Видимо, теплые слова в нового соседа нужно бросать понемногу, иначе бедняжка просто растает от нежности», — решила Мина и убежала, а Урсул все-таки закашлялся от попавшей не в то горло воды.

7 глава. Разведка

— Странная эта человечка, — Философски размышлял Урсул Хорст. — То рыдает, то веселится.

Он сладко потянулся, от чего косточки в суставах защелкали, и встал в полный