Счастливый шанс для Араминты - Бетти Нилс

— А сейчас ложитесь спать, мисс Помфри. Утром вас разбудят, как обычно.

— О, я вовсе не собираюсь ложиться спать, — возразила она, осмелев от хереса. — Приму душ и приготовлю все для сна, а потом посижу немного с мальчиками. Если с ними все в порядке, пойду спать. Если они проснутся, я услышу.

— Делайте так, как я говорю. Мне надо прочесть много бумаг. Я займусь этим в комнате мальчиков.

— Вы не собираетесь утром в больницу?

— Конечно, я поеду в больницу.

— Тогда вам не надо сидеть с мальчиками, потому что утром вы будете как выжатый лимон. Вам нужно поспать.

— Мисс Помфри, я сам способен решить, сколько мне надо спать. Будьте добры, делайте, как я прошу. Спокойной ночи.

Ей хотелось плакать, хотя она не понимала почему. Но Араминта сдержала слезы, мрачно пожелала ему спокойной ночи и поднялась наверх. После горячей ванны ей стало лучше. Надев халат, она прокралась в спальню к мальчикам, чтобы проверить, как они спят. Нел, горничная, уже спустилась вниз, и дети спокойно спали. Решив, что она среди ночи встанет и посмотрит, все ли в порядке с детьми, Араминта пошла спать.

Заснула она быстро, но так же моментально проснулась от капризного плача Пола. Вскочив, она на цыпочках подошла к полуоткрытой двери. Пол проснулся, доктор сидел на его постели и давал ему питье. На полу валялись разбросанные бумаги. Стол он придвинул к окну. Араминта вернулась к себе и легла. Часы показывали два часа ночи. Она лежала и с тревогой размышляла о том, что доктор не выспится. Потом снова уснула.

Встала она очень рано. Мальчики спали. Доктор ушел. Она оделась, тихо спустилась в кухню и сделала себе чай. Потом наполнила кувшин холодным лимонадом и вернулась к мальчикам. Они по-прежнему спали. У Пола одутловатость стала еще больше. Питер выглядел нормально. И представить трудно, как ей удастся справляться в следующие несколько дней. Все зависит от того, подхватит ли Питер свинку.

Араминта на цыпочках ходила по комнате, собирая для мальчиков чистую одежду, когда вошел доктор. Она поздоровалась с ним, мысленно отметив, какой у него, несмотря на мужественную внешность, ужасно усталый вид.

— Надеюсь, вы сохранили ясную голову и хорошо поспали ночью. Что мы будем делать, если вы заболеете?

— Дорогая мисс Помфри, не вдавайтесь в панику. Я никогда не болею. Если вас в течение дня что-нибудь встревожит, скажите Басу. Он знает, где меня найти.

Доктор ушел, небрежно кивнув.

День тянулся мучительно долго. Проснувшись в жару, Пол капризничал и хныкал. Его пришлось долго упрашивать, чтобы он умылся, надел чистую пижаму, дал померить температуру и проглотил питье. Бас принес несколько цветных соломинок, так что пить Полу стало легче. Но болезнь, конечно, не уходила. И у Араминты щемило сердце, когда она смотрела на раздувшееся, опухшее лицо.

— Завтра тебе будет легче, — успокаивала его девушка. — Еще не совсем хорошо, но лучше. И надеюсь, когда дядя Маркус придет домой, он придумает, что бы такое сделать, чтобы горло поменьше болело.

Доктор вернулся после шести и поднялся к мальчикам. Воплощенное спокойствие. Его вежливое «добрый вечер», обращенное к Араминте, потонуло в восторженных криках Питера и хриплом полушепоте Пола. Хемфри, лежавший на постели больного, добавил свою лепту в общий гвалт. Доктор ласково потрепал его по загривку.

— Это я разрешила Хемфри лежать на постели, — начала Араминта, не дожидаясь, пока доктор выразит неодобрение: как же, собака на постели больного ребенка! — Он составляет Полу компанию и успокаивает его. Так что, если вы хотите кого-то выругать за это, пожалуйста, ругайте только меня.

— Не помню, мисс Помфри, чтобы я выражал свое мнение по этому вопросу. — Удивленно вскинув брови, он разглядывал ее. Мелькнула улыбка. Но в ней ни капли теплоты. — Не вижу причины кого-либо ругать. Ни вас, ни Хемфри.

И, отметая эту тему, он без всякого перехода спросил, как прошел день. Она давала отчет, а доктор, сидя на кровати, осматривал шею Пола, слушал дыхание, заглядывал в горло.

— Тебе лучше, — наконец бодро объявил он. — Через несколько дней все пройдет, но придется еще немного побыть в постели. Не сомневаюсь, что мисс Помфри не даст тебе скучать.

— А что, дядя, мисс Помфри... ты, конечно, имеешь в виду Минти... тебя тоже смешит? — Такой вопрос мог задать только Питер.

— О, совершенно определенно. — Доктор покосился на Араминту и улыбнулся. На этот раз улыбка была теплая, приглашающая вместе посмеяться над шуткой.

— На ужин мороженое и йогурт. — Доктор поднялся. — Мисс Помфри, если вы спуститесь ко мне в кабинет, я дам вам лекарство. Полу станет легче. Питер, на несколько минут я оставляю брата на твое попечение.

— У вас был тяжелый день, — сказал доктор в кабинете. Хемфри стоял между ними и вроде бы тоже слушал. — Боюсь, следующие несколько дней будут не легче. Пол хорошо справляется с болезнью. Через пять-шесть дней, надеюсь, воспаление спадет. Ему надо оставаться в постели еще дня два. Потом можно позволить ему встать. Но потеплее одеть и не выпускать из комнаты. Питер вроде бы в порядке...

— Да, и он так заботится о брате.

— Сегодня вечером я буду дома и присмотрю за мальчиками, пока вы ужинаете. Потом полчаса или час вы побудете с ними, а я тем временем поужинаю. И вам лучше пораньше лечь спать...

— Я что, так ужасно выгляжу? — невольно сорвалось у нее с языка.

— Позвольте заметить, мисс Помфри, вы выглядите не лучшим образом. — Он холодно оглядел ее с головы до ног и, не обращая внимания на засверкавшие гневом глаза, продолжал: — Растолките одну таблетку и насыпьте в мороженое Пола. Заставьте его как можно больше пить. — Затем добавил: — Вы, конечно, обогащаете свой опыт лечения детских болезней?

— Да, — согласилась Араминта. Ужасный человек! А чего он ожидал, если она целый день занималась мальчиками и у нее не оставалось ни единой минутки на себя? Как он смел — «выглядите не лучшим образом»!

Она направилась к двери.

— Как только мы покончим со свинкой, мисс Помфри, — заметил доктор, открывая перед ней дверь, — у вас будет столько свободного времени, сколько вы захотите. На прогулки и на покупки.

Его замечание еще больше разозлило Араминту. Она резко обернулась и уставилась в вежливое лицо доктора.

— Почему вас это заботит? И кто вам позволил смеяться надо мной? Знаете, вы чрезвычайно черствый человек! Впрочем, не думаю, чтобы вам кто-нибудь рискнул сказать об этом!

Он смотрел на нее и молчал.

— Боже, мне не следовало говорить такое, — вздохнула Араминта. — Простите, если обидела вас. Хотя не думаю, что вы обиделись, ведь вам безразлично мое мнение. К тому же, — с вызовом бросила она, — мы живем в свободном мире, и я могу говорить, что захочу.

— Конечно, можете, мисс Помфри. Вы можете в любое время свободно выражать свои чувства, если у вас возникает такая потребность.