Камрань, или Последний "Фокстрот" - Юрий Николаевич Крутских

сказать присутственных, местах это всё ещё не является определяющим требованием. На сегодня любой здоровый мужик, не имеющий ни того, ни другого, ни третьего, оказавшийся в нужное время в нужном месте, может стать депутатом или даже членом правительства, катастрофы не произойдёт (до настоящего времени, по крайней мере, не происходило). Но не может безмозглый и безответственный человек быть механиком дизельной, а тем более атомной подводной лодки! В этом случае катастрофа неминуема.

Меня тут могут обвинить в профанации и в попытке дискредитации властей.

– Неужели ответственность, лежащая на плечах какого-то там маслопупа-механика, пусть даже и стратегического ракетоносца (один залп которого, кстати, может смести с поверхности земли несколько десятков миллионов человек!) – больше, чем, скажем, у депутата или члена правительства? – спросите вы.

– Да! – отвечу я вам и нисколько не покривлю душой.

Это так хотя бы потому, что ни один наш руководитель, где бы он ни заседал и чем бы ни руководил, лично ни за что не отвечает и в случае катаклизма практически ничем не рискует. В любом случае жизнь его вне опасности, будущее гарантировано и обеспечено (если уж не у нас, то там – на запасном аэродроме, за бугром). С механиком ситуация иная. В случае чего ему некуда убежать с подводной лодки, за которую он наравне с командиром отвечает головой. Он знает истинное состояние дел во вверенном ему хозяйстве и при внештатной ситуации может рассчитывать только на себя.

Представьте себе подводный корабль, этот огромный и сложнейший механизм. Я не буду углубляться в устройство, но для иллюстрации кратко поясню, что состоит он из двух корпусов – прочного и лёгкого.

Первый держит на себе всю массу забортной воды и сопротивляется её давлению, второй, грубо говоря, выполняет роль обтекателя. Так вот, внутри этих корпусов напихано и между собой переплетено столько всего, что перечисление только основных систем и механизмов может занять часа два. Каждая из этих основных систем подразделяется ещё на несколько десятков второстепенных. И всё это хозяйство находится в ведении механика! Он должен знать всё и в случае чего с кувалдой в руках, с гаечным ключом или с паяльником уметь устранить любую неисправность. Отсюда становится понятно, почему должность механика на корабле считается самой ответственной, самой сложной и самой неблагодарной. Известно: чем сложнее механизм, тем выше вероятность поломок. И кто, как не механик, ежедневно и ежечасно на собственном опыте имеет возможность убеждаться в правильности этого утверждения! Понятно, что в большинстве случаев не сам он гайки крутит, но чтобы иметь возможность отправить подчинённого устранить ту или иную неисправность, механик должен его сначала собственноручно научить, показать, а после выполнения задания обязательно проконтролировать. Именно эта довлеющая над головой огромная ответственность и необходимость постоянно находиться в нечеловеческом напряжении накладывает свой отпечаток и на внешний облик механика.

Если вы, уважаемый читатель, где-нибудь в общественном транспорте увидите скромно стоящего в уголке неказистого морского офицера в засаленном, не первой свежести кителе, в звании явно не соответствующем его годам, лысоватого, с брюшком и, возможно, не совсем трезвого, знайте – перед вами Механик подводной лодки. Снимите перед этим человеком головной убор, освободите ему лучшее место и поклонитесь в ноги – он того заслужил.

Глава 10 Почему Генерал не смог стать адмиралом

Наш механик не менее прочих был достоин всяческих почестей, отличий и наград, но по причинам, о которых разговор будет ниже, не имел ни того, ни другого, ни третьего. Звали его Виктор Александрович, и фамилию он имел не совсем обычную – Генерал. Столь же нетипичную не только для механика, но и вообще для флотского офицера имел он и внешность. Породистое – классического, этакого эллинского типа лицо; бакенбарды до половины щёк, почти как у Пушкина; мясистый, солидно выступающий вперёд подбородок, состоящий как бы из двух самостоятельных половин, и высокий профессорский лоб, уходящий под плотную шапку кудрявых, чуть тронутых сединой, чёрных волос. Рост гораздо выше среднего, мощный борцовский торс и небольшое, но правильной округлой формы брюшко придавали ему ещё больше солидности.

Когда Виктор Александрович надевал на породистый нос массивные, в роговой оправе очки (после сорока лет зрение стало садиться), открывал какой-нибудь свой механический журнал, брал в руки карандаш, древнюю, как бивень мамонта, боевую свою логарифмическую линейку и, склонившись над столбцами цифр, погружался в рабочий процесс, со стороны это выглядело совершенно потрясающе. Казалось, что сам гений научной мысли вершит здесь величайшие открытия.

Не менее колоритно смотрелся мех и в промасленной робе с невероятных размеров гаечным ключом в руках (который он однажды умудрился погнуть!), копошащийся в каком-нибудь вонючем трюме в окружении своих чумазых чертенят-мотористов. И не было случая, чтобы мех не смог устранить ту или иную неожиданно свалившуюся на наш корабль неисправность. И не только на наш.

Однажды по недосмотру вахты на соседней подводной лодке оказался затопленным трюм седьмого отсека, а в нём, как известно, находится электродвигатель эконом-хода. Вызванные с завода специалисты запросили месяц времени и по смете насчитали около ста тысяч народных денег. Узнав о таком бесчинстве, Генерал взялся устранить неисправность за неделю и потребовал за всё про всё бочку спирта. Куда он дел спирт и как провёл последующую неделю, история умалчивает, но уже раньше срока, всего лишь через пять дней, двигатель показывал положенные ему мегаомы сопротивления изоляции и был в полной исправности. Генерал тоже был в полном порядке. Медный цвет лица говорил о том, что здоровья у него ничуть не убавилось. Не забыл мех и про товарищей. Пару поллитровок спирта, оставшихся от тех двухсот литров, он заботливо принёс в кают-компанию как заслуженный боевой трофей.

Командование Виктора Александровича поощрило по-царски – сняло ранее наложенное взыскание и пообещало в течение месяца не накладывать новых.

Но вид маститого профессора, светлая голова и золотые руки не способствовали успеху карьеры Виктора Александровича. Сегодня, как и двадцать лет назад, он всё ещё был механиком дизельной подводной лодки и в свои неполные сорок пять лет звание имел более чем скромное – старший лейтенант.

– Почему? – спросите вы. – Что за несправедливость? Разве может человек, верой и правдой прослуживший на подводных лодках больше двадцати лет, оставаться старшим лейтенантом? Ведь такое звание офицер получает автоматически всего лишь через два года! При благоприятном же стечении обстоятельств уже через десять лет службы на подводном флоте можно получить капитана третьего, а то и второго ранга и даже с почётом уйти на пенсию!

Всё это так,