Люди в белых хламидах - Ольга Обская

— Что? — недовольно буркнула Элиана. — Проснулся интерес к мертвому языку?

— Да. Послушаю немного профессора, — шепнула Лера. — А ты спи.

— Поспишь тут, — проворчала блондинка. — Что тебе покоя не дает?

— Понимаешь, я все думаю, не может же быть совпадением, что и я, и Пашка оказались на грани жизни и смерти в один день. Или может?

— На совпадение не похоже, — согласилась Элиана.

— Вот именно. Получается, кто-то хотел нас обоих убить.

— А что вас с ним связывает кроме работы?

— Да, в общем-то, больше ничего. Учится он в другом вузе, в Политехе. Живем в разных концах города. Даже круг друзей у нас разный.

— Но, может, есть какие-то общие знакомые?

— Ну, есть, конечно. Например, Егор, брат Пашки, и Лика, моя подруга, — они встречаются.

— А твой Пашка, случайно, за этой Ликой не приударял? Может, Егор его приревновал?

— Да ну, полная ерунда. И при чем тут тогда я?

— Ну, ты же не помнишь пятницу. Может, застукала этого своего Павла с Ликой и рассказала об этом Егору. Лика столкнула тебя с высотки за предательство, а Егор напал на Павла из ревности.

— Мексиканский сериал какой-то, — фыркнула Лера. — И Лика, и Егор, и Павел — все трое совершенно адекватные и на такие поступки не способны. К тому же к твоей версии не вяжется мой подвенечный наряд.

— Не вяжется, — согласилась Элиана. Потом, немного подумав, добавила: — Тебе надо на эмов выйти. Узнать у них детали. Хоть и расплывчато, но что-то они видели перед тем, как вас с Павлом переместить.

— А как мне на них выйти?

— Хороший вопрос, — задумалась блондинка. — В твоем случае вижу пока единственный путь — через Даркуса.

— Думаешь, он поможет?

— По доброте душевной вряд ли. Но попробуй сделку. Даркус тяжелый человек, однако у него есть уязвимое место — Илдред. Рано или поздно декан снова обратится к тебе с просьбой повторить попытку вылечить сына. Диктуй ему условия.

— Как-то это неправильно — играть на отцовских чувствах.

— Забудь о морали, когда речь идет о Даркусе.

По субботам Даркус не вел у студентов занятия, поэтому с самого утра приступил к бумажной работе в своем кабинете в клинике. Работа продвигалась медленно. Декан не любил возиться с документами. А в этот раз сосредоточиться на скучных цифрах мешали еще и не выходящие из головы мысли о новой студентке.

Вчерашний инцидент в реанимации поначалу очень расстроил Даркуса. Создалось впечатление, что медицина и Валерия не совместимы. Бледное как полотно лицо, глаза, в которых застыл страх, и ни грамма интереса. Совсем другие чувства привык видеть Даркус на лицах студентов, которые впервые оказывались в операционной. Иногда, конечно, интерны могли даже в обморок грохнуться, но пока были в сознании, в их глазах светился восторг.

Нет, декан ни на секунду не усомнился в способностях Валерии. Он все равно был уверен, что она обладает редким даром и ее можно обучить управлять им. Но стало понятно: отсутствие у новоиспеченной студентки хотя бы искры интереса к медицине очень усложнит задачу.

Однако все оказалось не так, как виделось. Страх и растерянность, которые Даркус прочел в глазах Валерии, вызваны были не неприязнью к медицине, а неприязнью к пациенту, который находился на операционном столе. И хотя студентка заверила, что парень никакого отношения к ее падению с высотки не имеет, по бурной реакции нетрудно догадаться, что это не так. Даркус не считал себя выдающимся специалистом в женской психологии, но все же полагал, что мимолетный взгляд на «просто знакомого» не может вызвать предобморочное состояние.

Интересно, что же этот с виду безобидный парень сделал такого, что заставляет Валерию чуть ли не сознание терять? Даркус усмехнулся своим мыслям. Ему-то какое дело? Никакого. Декану должно быть совершенно безразлично. Но почему-то вопрос о том, что в жизни Валерии там, на Земле, пошло не так, не давал покоя. Даркус решил, что при случае пообщается с эмами. Может, их расплывчатые видения подскажут ответ.

Раздавшиеся в коридоре шаги заставили забыть о земных перипетиях и вернуться в свой мир. Декан узнал характерное цоканье. К кабинету приближалась супруга. Зашла, как всегда, без стука.

— Даркус, зачем? — спросила она с укором. — Зачем ты мучаешь Илдреда? Сколько это будет продолжаться?

Декан молчал. Давал возможность Эйвилне излить всю заготовленную речь целиком.

— Только что узнала, что ты настоял принять эту девушку с Земли в Академию. Разглядел в ней нечто этакое? Новая панацея? Опять будешь изводить больного ребенка? Очередная бессмысленная попытка? Тебе мало было той сотни чудо-докторов, которые каждый раз дарили надежду, а потом беспомощно разводили руками?

Эйвилна наконец замолчала и опустилась на стул. Даркус мрачно посмотрел на супругу. Ничто в ее позе не выдавало смятения чувств: идеально прямая спина, плечи величественно расправлены, ноги сжаты одна с другой и слегка наклонены в сторону. Однако декан знал — на самом деле Эйвилне больно. Все еще больно.

Сначала, когда они узнали диагноз сына, они вместе пытались бороться. Но Эйви не выдержала: попыталась утопить горе в слезах, а затем смирилась. Как же Даркус злился на супругу! Но со временем гнев прошел. Теперь декан просто ждал, что когда-нибудь Эйви найдет силы продолжить борьбу за сына. Возможно, у них еще есть шанс снова стать счастливыми, как это было когда-то, до болезни Илдреда.

— Да, — сказал Даркус тяжело и безапелляционно, — девушка будет учиться в Академии и будет пытаться вылечить Илди.

— Неужели ты не понимаешь, что она просто манипулирует тобой? Как манипулировали все те доктора, что обещали излечить неизлечимого. Подговорила эту троицу студентов. Они сэкономили немного электона и солгали тебе, что у Илди были эмоции, что он плакал. А теперь эта дрянь будет вертеть тобой, как захочет. Выгони ее немедленно. Меня мутит от одного ее вида.

— Девушка будет учиться в Академии, — повторил Даркус, чеканя каждое слово.

— Не будет, — Эйвилна величественно встала со стула. — Бердоулф, насколько мне известно, сказал — до первой двойки. Сегодня ей эта двойка будет обеспечена.

— Девушка достаточно способная. Уж тройку-то как минимум заслуживает. Или пойдешь на подлог?

— На войне как войне, — изрекла Эйвилна и степенно вышла из кабинета.

— Айли, просыпайся, — Элиана тихонько потрясла Леру. — Лекция заканчивается.

Валерия открыла глаза. Надо же. Она и не заметила, как отключилась. Причем спала очень крепко. И если б не блондинка, так и продолжала бы спать, не услышав даже последней фразы профессора Одувана.

— Задание к следующему практическому занятию: расшифровать по одному свитку первой категории сложности, — пробубнил он. — Спасибо за внимание.