Флирт - моя стихия! - Никола Марш

Поэтому, когда настал день запланированного мероприятия по сбору средств для музея, Эйдан не думал, кого пригласить с собой на церемонию в отель «Лэнгхэм». Они вместе вошли в мраморный вестибюль с причудливой лестницей в центре. Бетани что-то мурлыкала себе под нос.

Встреча была назначена в Кларендонском зале.

Подготовка к этому вечеру отняла много сил у обоих, по срокам выполнения оказалась самой оперативной. Молодой директор не ожидал, что уложится в срок, однако еще предстояло выдержать проверку на качество содержания.

При помощи Бетани, равно как и всех остальных сотрудников музея, Эйдан сформулировал программу развития музея на ближайший период. И теперь надлежало убедить собравшихся в актуальности и полезности предлагаемых проектов для города, общества, страны.

Многое уже было сделано на предварительном этапе. Они заручились гарантиями участия нескольких фондов местного и национального значения.

Эйдан Восс подготовил презентацию, Бетани Уокер провела отличную методическую работу, выписав для босса основные способы мотивировки участников встречи. Молодого директора очень заинтересовал представленный ею перечень мотивов жертвования средств, который она выискала в каком-то учебном пособии: чувство вины, альтруистические порывы, льготное налогообложение, отсутствие наследников, желание стать своим в местном истеблишменте, подражательство элите, необходимость подправить собственный имидж в глазах общественности, корыстный интерес, долг чести, сознательное желание помочь, чувство сопричастности или благодарности, лоббирование конкретных общественных интересов.

Таким образом, имея перед глазами этот перечень, Эйдан не испытал ни малейшей сложности с составлением списка приглашенных и написанием своего обращения к ним. Он привлек авторитетные средства массовой информации для освещения этого события, а кроме того, обратился за содействием к нескольким популярным медийным персонам, все так же взывая к их чувствам личной корысти, долга, вины или же благодарности.

То, что в самом начале ему казалось неподъемным делом, развернулось как захватывающая игра. Он начал осознавать первые ощутимые дивиденды от общения с таким отчаянным и легким на подъем человеком, как Бетани.

— Ты волнуешься? — осторожно спросила его Бет, которую он поддерживал дружески под руку.

— Я в предвкушении, — признался Эйдан. — И в нетерпении… В общем, возбужден донельзя… А ты?

— А я просто волнуюсь, — отозвалась Бетани, нервно озираясь по сторонам.

— Как на тебя это не похоже, — посмотрел он не нее покровительственно, сверху вниз. — Что ты там напеваешь?

— Жужжу, как любил говаривать мой отец, — улыбнулась она.

— Любил говаривать? — переспросил Эйдан.

— Его больше нет, — пояснила девушка. — Его не стало, когда мне было восемнадцать.

— Не знал… Сочувствую… Скучаешь?

— Да, пожалуй…

— А твоя мама?

— А она умерла двенадцатью годами раньше папы, — прошептала Бетани. — Мне было шесть. Но я хорошо помню это хотя бы потому, что отец очень горевал. Он буквально сошел с ума от переживаний. Мы переезжали из города в город, словно цыгане. Отец отчаянно спасался от воспоминаний. Конечно же, тщетно. Меня он почти не воспринимал. Во всяком случае, не желал слышать моих просьб и жалоб. К счастью, в какой-то момент он решил оставить меня в доме родителей Ланы. Но я сомневаюсь, что тогда он отдавал себе отчет в происходящем.

— Да, дела семейные, — вздохнул Эйдан Восс.

— Я стараюсь не вспоминать о том периоде своей жизни, — проговорила Бет.

— Обязуюсь не напоминать больше, — улыбнулся мужчина.

— А почему ты сказал про дела семейные таким тоном? — поинтересовалась она несколько мгновений спустя.

— Каким таким?

— Словно дела семейные тебя порядком утомили, — предположила девушка.

— Да мне по этому поводу и сказать-то нечего. Просто чего только в семьях не случается, со стороны может казаться, что тишь да гладь. А стоит подойти поближе или, не дай бог, погрузиться в атмосферу, так там такие страсти кипят. И вообще, чего только не приходится претерпеть человеку на его жизненном пути, — резюмировал он.

— В вашей семейной летописи, наверное тоже всякое приключалось? — осторожно предположила Бетани.

— Как сказать… — неуверенно отозвался Эйдан. — Мои родители оба историки. Тоже много приходилось путешествовать. Не только по городам, но и по странам-континентам. Я был очень мал, когда отца назначили директором музея. Но и после этого события он продолжал уезжать в важные археологические экспедиции и брал меня с собой. Четверть века он руководил музеем, который теперь доверен мне. Не знаю, можно ли считать летопись нашей семьи уникальной. Но мне порой кажется, что, помимо научных и общественных достижений, ее ничего не характеризует.

— Или просто ничего не выходит за пределы узкого круга. Так ли это плохо?

— Нисколько… Ты совершенно права, Бет, — согласился молодой директор. — Ну вот и стали собираться наши благотворители, — оживился он, завидев приближение первых приглашенных.

— Готов сразить их всех наповал? — подтрунила над ним Бетани.

— С такой-то группой поддержки — всенепременно, — ответил он и направился пожимать руки важных гостей.

Бетани наблюдала за ним со стороны и тихо гордилась своим красивым и импозантным боссом. Она сознательно кинула взгляд на большое зеркало в вестибюле отеля, когда они вдвоем проходили мимо. Смотрелись они оба изумительно. Волшебно. Идеально. Не о чем и мечтать.

— Эйдан, — шепнула ему вслед Бетани. Мужчина обернулся.

— Удачи! — напутствовала она его и послала ему воздушный поцелуй.

Она теперь ждала со жгучим нетерпением благотворительного бала, начало которого было запланировано сразу по окончании короткой лекции директора, речей агитаторов и аукциона, на котором предполагалось по максимальной цене продать работы современных австралийских художников, продолжателей эстетических традиций аборигенов.

С кем еще станет он танцевать на балу, как не с ней? В этом у Бетани сомнений не было.

Работы на аукцион были предоставлены волонтерами-любителями и профессиональными скульпторами и живописцами. Бетани чувствовала себя обязанной этому музею, и она рискнула.

— Ты обязана была меня предупредить, — прошептал босс, склонившись над ее ухом, когда она открывала ключом дверь своей квартиры.

— Так ли это существенно? — скромно пожала она плечами.

— Представь, каково было мое удивление, когда я увидел имя автора скульптуры, выставленной на аукционе. Почему ты не сказала мне о своем намерении?

— Боялась, что ты не оценишь, — призналась она, входя в темную прихожую и пуская Эйдана в свой дом.