Капкан для Медведя - Лана Пиратова

Как нежно она трогает. Постукивает пальцами.

— Надо бы послушать, — неуверенно облизывает губки, но в глаза мне не смотрит. — Подождите, я фонендоскоп принесу.

Хочет встать, но я успеваю схватить ее за руку.

— Я твоему слуху доверяю, Юль, — говорю тоже тихо. Второй рукой обхватываю ее за затылок и аккуратно тяну к себе. Кладу ее голову на свою грудь и глубоко вдыхаю. — Вот так слушай, Юль.

Чувствую ее теплое дыхание на груди.

— Я не слышу ничего подозрительного, — даю ей возможность приподняться, но не отпускаю.

Красивая какая она, все-таки. Вблизи так вообще пиздец!

Мы смотрим друг другу в глаза и Пчелкина не выдерживает первой. Хочет встать и упирается в меня ладошками. Причем одной так удачно упирается. Прямо мне в ширинку. А там все и так напряжено. А от этого ее касания член, мне кажется, приподнимается прямо.

Юля тут же отдергивает руку и трясет ею в воздухе. Как будто обожглась.

— Ну, чего ты? — ухмыляюсь я.

Быстро подхватываю ее и переворачиваю. Теперь все, как надо: она — снизу, я — сверху.

17. Денис

Упираюсь локтями в кровать и не свожу взгляда с девчонки. Хрупкая какая. Мелкая, а упрямая. Даже, вон, сейчас, брови хмурит. Упирается мне в грудь кулачками.

— Вам уже лучше? — спрашивает робко. Вижу ведь, что боится. И чего боится? Разве я могу обидеть?

— Пока еще нет, Юль, — отвечаю. — Пока еще плохо мне.

Просовываю коленку ей между ног и раздвигаю их. А она опять смыкает ноги.

У меня в штанах все дымится. Взгляд спускается ниже. Сука. Соски через майку выступают.

— Мне дышать нечем, — отвлекает меня от этого охрененного вида тонкий голосок. — Слезьте с меня, пожалуйста. Вы меня раздавите.

Ничего не отвечаю. Просто наклоняюсь и губами обхватываю сосок. Прямо через майку. И хрипло стону. Юля вскрикивает.

Я чуть посасываю сосок, когда чувствую в волосах ее пальцы и боль. Она тянет меня от себя, схватив за волосы.

— Что… что вы делаете?

Отрываюсь от нее и смотрю в глаза.

— Может, на «ты» уже перейдем? — спрашиваю я с ухмылкой, ладонями обхватывая ее голову. — Тем более, раз было у нас уже. Ты же сама сказала, что тебе понравилось. Повторим? А то я что-то запамятовал.

Большими пальцами вожу по ее скулам. А девчонка притихла. Лежит как неживая. Вообще не похоже на нее. Только глазами хлопает.

— Юль, — зову ее, — я хорошо сделаю. Нам обоим. Чего ты испугалась? Я же не страшный. Ну, хочу я тебя. Капец, как хочу. И ты хочешь. Вон, как соски торчат. И в трусиках, уверен, мокро. Давай проверим?

Чуть приподнимаюсь с нее и веду одну руку вниз.

— Я не могу, — вдруг произносит она. — Отпустите меня. Пожалуйста, — и голос такой жалостливый. Чуть не плачет.

Почему?! Что не так-то?! Надо немного успокоить ее, наверное. Приласкать.

— Юль, — наклоняюсь и шепчу, губами касаясь ее щек. Потом — шейки. — Все хорошо же будет. Правда. Хочешь, ко мне поедем? У меня кровать удобнее. Хочешь? Только давай сначала здесь, у тебя. Не могу больше терпеть. Медведь хочет меда. Ррррр, — рычу сквозь улыбку и прижимаюсь к ней бедрами. Ах, сука, члену как тяжело-то. Как тесно.

— А ужалиться медведь не боится? — цедит она и какая-то острая боль пронзает тело. Вернее, бедро.

Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности. Приподнимаюсь с девчонки и с ужасом вижу у нее в руке иголку! Реально иголку! И она направляет ее…

Вскакиваю с нее и инстинктивно прикрываю ширинку. Это не сложно — я уже не чувствую возбуждения. Член обмяк.

А если бы она промахнулась?! Страшно представить. Алкоголь и веселье как рукой снимает.

— Ты что?! — чуть ли не кричу я. — Откуда у тебя это?! — тычу в иголку пальцем.

— Из-под подушки! — Пчелкина тоже спрыгивает с кровати и выставляет вперед руку с иголкой.

Ну, какой нормальный человек иголки под подушкой держит?! Какой?

— А если бы ты в яйца мне попала?! — не могу успокоиться.

— Ну, подумаешь, укололо бы немного, — пожимает плечами. — Не вытекли бы.

— Откуда такая уверенность?!

— По зоологии проходила, — зло шипит она. — У животных яйца защищены специальной тканью.

— А у людей?!

— А где здесь люди? — демонстративно оглядывается и разводит руками. — Ну, не считая меня. Но у меня яиц нет. А больше людей не вижу.

Сжимаю зубы до скрежета.

— Ты! — задыхаюсь от эмоций. — Знаешь что?! Да пошла ты!

Кидаю на девчонку гневный взгляд и быстрым шагом иду к двери.

— Мешки захватите с собой! — кричит она мне в спину.

— Я подарки не забираю. Даже у дур! — огрызаюсь в ответ. — Ешь морковку и яблоки. Может, поумнеешь!

И громко хлопаю дверью.

На выходе прохожу мимо удивленного коменданта.

— Опять учения? — спрашивает он полусонным голосом. — Ночью? Опять полиция приедет?

Машу на него рукой и ухожу.

Иду по ночной Москве. Даже тачку не торможу.

Иду, засунув руки в карманы брюк, и думаю.

Она странная. Надо мне это все? Она меня точно без яиц оставит. От нее же одни увечья! Трогаю ухо.

Все, Денис. Вычеркнуть из списка. Сама виновата — упустила такую возможность удовольствие получить.

Все. Нафиг!

До дома я добираюсь глубоко за полночь. Тачку я, все-таки, поймал — все же далеко пешком-то идти. Вот, остыл немного и поймал.

На следующий день в офис прихожу ближе к обеду и злой. Руки чешутся уволить кого-нибудь.

— Ты что же такой хмурый? — ко мне в кабинет заходит Георгич, отец Веры.

Мы пожимаем руки.

— Не выспался, — сухо отвечаю я.

— Бывает. Дело молодое. Завтра открытие спорткомплекса. Помнишь?

— Да, Вера что-то говорила, — морщусь я, вспоминая.

— Вера, да. Все просится к тебе опять. Только и разговоров, что о тебе, — Георгич косится на меня.

— Нет, Георгич, и не проси, — мотаю головой. — Не ее это. Строительство. Не ее.

Вот, только Веры мне не хватало сейчас!

— Ладно. Сами там решите. Дело молодое, — смеется он. — Тогда завтра, значит, на открытии встречаемся?

— Да. А что за программа? — спрашиваю, а сам думаю, как бы не пойти. Вообще настроения нет.

— Ну, как обычно. Официальная часть. Минут на сорок. Потом фуршет небольшой и, собственно, открытие. На себе попробуем новое оборудование. Там, потом еще музыку обещали. Танцы, что ли. Вера, вот, лучше знает. Это, плавки возьми. Бассейн там.

— Да я плаваю хреново, — машу рукой.

— Так научишься! Там курсы будут для взрослых! — смеется Георгич.

Недовольно смотрю на него.

Ну да. Мне вот только этого счастья не хватало. Учиться плавать.

Как-то жил без этого.

Кое-как досиживаю до