Песнь любви - Солодкова

— Верно, — король снова поймал его взгляд. Он обращался к брату, но слова словно бы предназначались не ему. — Знаешь ведь, юноши в определённом возрасте — ни рыба ни мясо, но Эштон чуть ли не слюной исходился… — Он сделал паузу, словно что-то обдумывая. — Думаю, твой нынешний хозяин не обидится, если ты станешь прислуживать мне то время, что я его гость.

Александр одновременно ожидал и не ожидал чего-то подобного. Король предпочитал либо молодых женщин, либо юношей, которые ещё не начали матереть. Александр был отправлен к Лорду Эштону именно в тот момент, когда его тело начало резко меняться и перестало быть по-девичьи тонким, и сейчас, в тридцать один год, он, хоть и не имел морщин или седых волос, хоть и являлся самым изящным мужчиной среди местных воинов, но всё же был крайне далёк от образа тонкого воздушного юноши. С другой стороны, король всегда был к нему привязан больше, чем к остальным, и Александр был бы глупцом, если бы полагал, что дело в его красоте и молодости. К тому же отношения короля с принцем… кто знает, может быть, подарок, посланный безутешному отцу и брошенному мужу, вовсе не являлся подарком, а скорее насмешкой над его горем и над ним самим.

Он уже собирался ответить ожидаемым покорным согласием, когда внезапно заговорил Хельвиг.

— Кажется, ты подарил его мне, Асберн, — сказал принц сухо. — Я бы не хотел делить с кем-то своего слугу.

Во взглядах братьев, брошенных друг на друга, промелькнуло нечто неприятное, что заставило Александра испытать необъяснимый трепет. Рука короля соскользнула с его челюсти, невесомо царапая золотыми перстнями.

— Вот как, — сказал он тихо, и Александр слишком хорошо знал этот тон. Он появлялся тогда, когда Александр проявлял непослушание, делал что-то наперекор. Спокойные звуки неминуемой угрозы в голосе короля всегда заставляли его ощутимо нервничать. Разве что сейчас он боялся уже не за себя. — Очень жаль. — Король вновь обратил свой взор на Александра, и он трусливо склонил голову. — Что ж, тогда просто приходи сегодня. Мне есть, что тебе сказать.

В этот раз Александр успел ответить до того, как Хельвиг мог бы усилить королевский гнев.

— Да, Ваше Величество. — Он взглянул на короля из-под ресниц и снова опустил голову.

Александр понимал, что Хельвиг не оценит его кокетства, зато оценит король и смягчит своё раздражение.

Развлечений в крепости было немного, но они были заняты почти весь день. После того как король умылся с дороги, они посетили рощу и сад камней, затем посмотрели соревнования солдат, а затем был накрыт стол, ломившийся от всевозможной дичи и рыбных блюд.

Александр помнил изысканные угощения королевского двора. Местная пища была куда проще, но король ничем не выказал своего недовольства. Казалось, его всё устраивало. Он пил со своими придворными и принцем, рассказывал отвратительные анекдоты, присущие более публичным женщинам, нежели королю, и был несомненно весел.

Принц, напротив, больше молчал. Александр бы не заметил ничего необычного (ведь принц не являлся ни весельчаком, ни болтуном), если бы не его напряжённые плечи и потяжелевший взгляд. Что могло задеть его так сильно? Желание старшего брата взять Александра в свою постель? Или же само поведение короля, по-хозяйски развязное и властное?

Александр исполнял свои обязанности безукоризненно. Он вовремя наполнял кубок принца, подавал ему блюда, невесомо касался, когда это было прилично, когда это было возможно, и всё же Хельвиг не заговаривал с ним. Он словно ушёл в себя, на его лице то гнев сменялся печалью, то печаль гневом.

В конце концов, Александр ощутил себя лишним. Он вышел на балкон, где стоял на страже приятель Кальвига Бьорн, и попросил у того закурить.

— Тяжело? — спросил Бьорн, отбрасывая спичку в полёт до ближайшего сугроба.

— Тяжело. — Александр вдохнул глубоко, опираясь спиной о холодные каменные перила. Дым вошёл в лёгкие, оставляя за собой горькое успокоение. — Я уже совсем отвык от дворцовых интриг.

Бьорн похлопал его по плечу.

— Ты знаешь, что Его Высочество никогда не даст тебя в обиду, — сказал он, видимо решивший, что Александр боится, что принц всё же заставит его обслуживать короля.

Александр кивнул рассеяно. Он знал, что даже на этих землях, где Хельвиг является полноправным правителем, его старший брат имеет куда больше власти.

Странно, что эти комнаты пустовали. Здесь были просторные переходы, окна, выходящие к саду, удобное расположение помещений и даже небольшая зала с уютными скамьями и множеством ламп.

Проходя по жёлтым от свечного света коридорам, Александр представлял себя и Хельвига в этих покоях. Они могли бы заниматься любовью в небольшой купальне, вместо того чтобы ютиться в узкой ванне, лёжа друг на друге и не имея возможности нормально пошевелиться. Они могли бы наблюдать за садом по вечерам прямо из окон, сидя в объятиях друг друга. В главных покоях наверняка огромная кровать, и они могли бы…

Александр вздохнул тихо, стоя перед дверью. Это были главные комнаты. Здесь жили правители. Возможно, здесь жила и мать Хельвига до того, как её выдали замуж за южного короля. Скорее всего, он и сам жил тут, когда бывал с семьёй на севере. С семьёй, которой больше нет.

Александр почти физически ощутил груз горя, что должен бы был обрушиться на принца, вошедшего в эти покои.

Он прикрыл глаза и постучал.

Глава 9

Король был одет в тёплый халат. Седые волосы волнами спускались на плечи и выглядывали из-под края ткани на груди. Кольца всё ещё сидели на пальцах, и Александр вспомнил каково это — принимать их жёсткую текстуру в себя.

Девчонка сидела в постели, тоже укутанная в халат. Она окинула Александра пристальным взглядом, когда он вошёл. Сложно было сказать, чего было больше в её светлых глазах: тревоги или интереса.

— Ваше Величество. — Александр опустился на одно колено и склонил голову.

— А вот и ты, — поприветствовал король, после чего обратился к девушке: — Дита, принеси нам чай.

Александр услышал лёгкий скрип кровати, а затем тихий и торопливый топот босых женских ножек.

— Встань наконец. Дай мне тебя рассмотреть.

Александр выпрямился, с удивлением отметив, что он теперь выше.

Король оглядел его тело сверху вниз и обратно, ощупал бицепсы, плечи, грудь, талию, бёдра, словно они были на смотре, а затем цокнул языком.

— Нужно было посылать тебя к женщине… — сказал он, покачав головой, и повернулся к подбежавшей сзади Дите. На подносе у неё стояли две чаши горячего отвара. Александр узнал этот запах, едва тот достиг