Контролер - Александр Шувалов

— Мне нужно поговорить с вашим начальником. Наедине.

— Запросто. Командир!

— Представьтесь, — строго приказал он присевшему рядом человеку.

— Зачем?

— Вы, надеюсь, знаете, кто я?

— Мне это не интересно. Для меня вы просто посылка, а я, получается, курьер, — он прекрасно знал, кто сидит перед ним: бывший депутат, бывший сенатор, а ныне — один из лидеров новой, набирающей силу партии. Патриот, государственник, собиратель, блин, земель русских. Жирная, ухоженная, набитая деньгами гнида без чести и совести. Вор и подонок.

— Слушайте меня внимательно, — шестеренки в голове у патриота Вовы бешено закрутились, и он с ходу предложил «курьеру» поражающую воображение кучу импортных денег за то, чтобы самолет совершил вынужденную посадку в ближайшем аэропорту, а потом опять взлетел, но уже без обоих компаньонов, политика и бандита. Чуть меньшая, но все равно, запредельная сумма предлагалась в случае высадки одного пассажира (угадайте, какого) и доставки до места назначения второго, но уже в мертвом виде. И, наконец, сущая мелочь, миллион или сто тысяч у. е. на выбор, сулилось за немедленное устранение Исы или возможность сделать несколько звонков прямо с борта самолета. Изложив весь «пакет коммерческих предложений», с интересом посмотрел на сидящего рядом. — Что скажете?

— Пристегнитесь, скоро садимся, — ответил тот, — и, пожалуйста, не делайте резких движений, вам же хуже будет.

Приземлившийся самолет уже ждали. Суровые дяденьки в штатском мигом надели наручники на Ису, для его подельника оков не хватило. Парочку загрузили: в черный джип одного и в казенного вида микроавтобус второго и увезли в ночь в сопровождении машин с мигалками навстречу неотвратимому возмездию.

Оно и впрямь вскоре грянуло. Иса Мадуев на вторую ночь нахождения в следственном изоляторе, скоропостижно скончался от острого приступа аппендицита, удаленного еще в шестом классе средней школы. Владимир С. выступил с речью по центральному телевидению, покаявшись и во всем сознавшись.

«Моя вина, дорогие соотечественники и соратники по партии, прежде всего в том, что все эти годы, работая на износ на благо нашего Отечества, я совершенно запустил собственное здоровье. Вот, оно мне об этом и напомнило. Я не ухожу из политики, а просто беру небольшой тайм-аут. Покажусь врачам, отдохну, перечитаю любимые книги, займусь, в конце концов, спортом…»

Он сдержал слово и, действительно, занялся спортом, только несколько не рассчитал с нагрузками. Ровно через месяц перспективный российский политик взял, да и гикнулся прямо в бане, у себя в особняке под Сочи, приведя в неописуемый ужас «фотомоделей» из местного эскорт агентства. Такое сердце биться перестало…

Сразу после возвращения на базу с бойцами подразделения провел беседу какой-то молодой, но уже изрядно обрюзгший чиновник с государственной озабоченностью во взоре и замысловатой прической, внешне слегка напоминающий самого Вову. С сановным презрением оглядев собравшихся в кабинете, он убедительно попросил их начисто забыть об этой операции и пообещал массу неприятностей усиленного режима любому, у кого сделать это не получится. Потом у всех «отобрали» подписки. Короче, все, как всегда. Только, уж очень противно.

Сворачивая во двор, бросил взгляд на магазинную витрину и улыбнулся. Отраженный в зеркалах персонаж выглядел куда как приличнее меня вчерашнего. Недаром же вечером, перед тем как ехать на Рублевку, я заскочил в парикмахерскую и немного пробежался по магазинам. Все правильно, к командиру надо являться в приличном виде. И совсем неважно, что мы с Волковым закончили службу в одинаковых званиях, для меня он был, есть и всегда им будет.

Вот и нужная мне дверь с табличкой: «ООО «Передовые маркетинговые технологии». Как говорится, скромненько и со вкусом. Уверен, что к выбору названия для этой шараги обязательно приложил блудливую ручонку волковский дружок Котов, тот еще словесный Кулибин.

Нажал кнопку домофона и в ожидании ответа протер платком лоб. В то прохладное утро мне было несколько жарковато.

— Слушаю вас.

— Я к Волкову.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Коваленко.

Толстая бронированная дверь, совершенно не выглядевшая таковой снаружи, раскрылась и автоматически закрылась, едва я прошел внутрь.

— Доброе утро, — вежливо поприветствовал меня миниатюрный ангелоподобный отрок и протянул руку, — Валентин, менеджер фирмы.

— Игорь, — представился я, поморщившись. Ладошка у парня оказалась не по росту крупной и просто-таки стальной крепости, да и сам он, если приглядеться, не таким уж и юным.

— Позвольте вас проводить — молвил фальшивый ангелочек, и я двинулся за ним по коридору, с интересом читая таблички на дверях: «Директор по маркетингу», «Директор по связям с общественностью», «Директор по макроэкономике», «Коммерческий директор». Как интересно.

— Вас ожидают, — сообщил мне провожатый у двери директора по науке, развернулся и ушел.

При входе в кабинет меня едва не снес покидающий его Саня Котов. За прошедшие годы он, кажется, стал еще квадратнее. Перестал брить налысо круглую, здоровенную как ядро от Царь-пушки башку, и обзавелся короткой, в полсантиметра, шевелюрой.

— Сколько лет! — вскричал он и хлопнул меня по спине ладонью, спина жалобно хрустнула и едва не провалилась в штаны.

— Тоже очень рад, — светски ответил я и бочком протиснулся мимо него.

Сидевший за столом Сергей Волков, позывной Бегемот, с улыбкой наблюдал, как я, пересекая кабинет, приближаюсь к нему. Потом встал и подал руку.

— Ну, здравствуй, — и внимательно осмотрел с ног до головы. — Садись. Чай, кофе или, может…

— Кофе, — я присел за расположенный перпендикулярно к волковскому, стол.

Сегодня с самого утра мне было несколько жарковато. Проснувшись пораньше, я не нашел ничего лучшего, как слегка размяться, отжаться раз десять, столько же раз присесть, а потом выйти на улицу и изобразить жалкую пародию на бег трусцой. Уверен, моя прабабушка, недели за две до собственной безвременной кончины в возрасте девяноста восьми лет, одолела бы эти несчастные четыреста метров много легче и быстрее. Вот отвыкший от нагрузок, организм и отреагировал. Хорошо, хоть носовой платок взять не забыл, а то пришлось бы утираться рукавом.

Вообще-то, чувствовал я себя на удивление неплохо, не то, что год назад, когда отходил в трезвости целых четыре дня. Тогда я, валяясь под телевизором и переключая каналы, вдруг услышал, что родное министерство обороны решило расформировать окружные бригады спецназа, вот и решил, что пришла она, белая горячка. Испугался, провел целых четыре дня без вкусненького, и все это время чувствовал себя крайне омерзительно, много хуже, чем с хорошего перепоя. Попробуйте сами как-нибудь попить плотно пару-тройку лет, а потом резко прекратить. Уверяю, чувство «радости» от первых же проведенных насухую суток надолго останется кошмаром в вашей памяти. Измученный нарзаном организм воспримет это как смертельное оскорбление и обязательно ответит адекватно: парадом суверенитетов почек, печени, сердца и, может быть, прямой кишки. В тот раз все закончилось благополучно, возвращаясь со смены, я полистал оставленную кем-то в вагоне метро газету и убедился, что белая горячка вместе с разжижением мозгов действительно наступила, но не у меня.