Дезертирство в Красной армии в годы Гражданской войны (по материалам Северо-Запада России) - Константин Викторович Левшин

с дезертирством и бандитизмом. Несмотря на сравнительно небольшой штат (несколько десятков человек на пять губерний Петроградского военного округа), уже к маю 1920 г. на счету бюро было 55 выездов в уезды, расследование 2793 дел, выявление 1375 дезертиров, проведение 154 митингов и 643 бесед[268].

Постановление Совета труда и обороны от 3 марта 1919 г. «О мерах борьбы с дезертирством» (см. Приложение 1) возлагало на все гражданские и военные учреждения обязанность строго следить за отношением к отбыванию воинской повинности своих сотрудников. Должностные лица, уличенные в укрывательстве, квартирохозяева, в помещениях которых были обнаружены дезертиры, приговаривались к тюремному заключению сроком до пяти лет. Допустившие халатность при проведении в жизнь мер по борьбе с дезертирством карались, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, увольнением или тюремным заключением на срок до трех лет. Вдобавок к перечисленным наказаниям могли назначаться и принудительные работы. Для сравнения: по первым декретам начала 1919 г. председателям домкомов и квартирохозяевам грозило лишь до шести месяцев тюрьмы или денежный штраф[269]. Постановление регулировало порядок учета, записи, оформления списков и дел, служащих в учреждениях, для быстрого выявления подлежащих призыву и освобожденных от него. Впоследствии одной из главных проблем, мешающей действительно эффективной борьбе с дезертирством, будет именно массовое незаконное (но выгодное зачастую и работнику, и работодателю) поступление дезертиров на службу в различные учреждения. Их поиск и извлечение оттуда были сложны и трудоемки, несмотря на масштабные проверки организаций и предприятий, репрессии по отношению к виновным как к укрывателям дезертиров.

Становление системы борьбы с дезертирством в общегосударственном масштабе пришлось на январь – апрель 1919 г. Именно тогда были выработаны структура комдезертир, основные формы борьбы, юридические понятия, удалось добиться некоторой (пусть и небольшой) унификации процесса. Как некий знак отметим выход подготовленного военно-юридическим отделением Петроградского ГВК «Руководства к декретам и постановлениям о дезертирах и дезертирстве» в двух частях[270]. Значимость законодательной разработки дезертирского вопроса подтверждает хотя бы тот факт, что в «Систематическом сборнике важнейших декретов. 1917–1920» к таковым из девяти, помещенных в разделе «Красная Армия», непосредственно дезертирству посвящены сразу два[271].

В. И. Ленин в своей государственной деятельности уделял серьезное и постоянное внимание проблеме дезертирства. Только в первой половине марта 1919 г. под его председательством прошло два заседания Совета обороны, на которых данный вопрос был в числе основных[272]. Он регулярно получал двухнедельные сводки-почтотелеграммы о работе центральной и местных комиссий по борьбе с дезертирством, где содержались статистические сведения, перечень основных мероприятий и выпущенных постановлений. Протоколы заседаний ЦКД с рукописной пометкой «т. Ленину» отложились в фондах ГАРФ. Характеризуя ленинский подход к борьбе с дезертирством, С. П. Оликов выделил сочетание силы убеждения пропагандой и агитацией с насильственным принуждением в отношении врагов и «ко всем колеблющимся». Одновременно В. И. Ленин подчеркивал «необходимость величайшей осторожности по части применения принудительных мер», ратовал за важность предупредительных мер, апеллировал к инициативе и сознательности работников комиссий по борьбе с дезертирством на местах[273].

Начальный период был хорошей школой: стало ясно, что с проблемой нельзя справиться ни единичными, хотя и жестокими расправами, ни одним лишь «живым революционным словом», с помощью которого, по мнению Л. Д. Троцкого, можно было творить «чудеса» и сделать «геройский полк» из любых пойманных дезертиров[274]. Только «словом» нельзя было и заставить вернуться в Красную армию сотни тысяч уклонистов и беглецов. Была необходима планомерная поступательная работа целого созвездия различных ведомств (комдезертир, военкоматов, органов социального обеспечения, юридических отделов, Советов, печати, армейских органов, комитетов РКП(б), трибуналов, милиции и др.), которые нужно было заставить договариваться и взаимодействовать друг с другом. Одновременно к началу 1919 г. в Красной армии сложилась и «определенная система органов военной юстиции»[275].

Конкретной вехой, отметившей реальное усиление борьбы с дезертирством, практического начало работы комдезертир Северо-Запада и страны в целом, можно назвать обращение нового председателя ЦКД С. С. Данилова, переданное на места 27 апреля 1919 г. В нем он категорически требовал, под личную ответственность председателей комдезертир, «действительной борьбы и проявления „действительной“ энергии»[276]. Глава ЦКД указывал, что борьбу необходимо вести беспощадно, развив такую энергию, которая позволит достичь в короткий срок результатов, способных вызвать «общее убеждение в невозможности дезертирства». С. С. Данилов предупредил все комдезертир, что их «работа… протекает на моих глазах, всякое ослабление или промедление в работе я данными мне полномочиями пресеку»[277]. Привлечение к ответственности саботирующих антидезертирскую работу должностных лиц (к началу 1921 г. только по Петроградскому военному округу таковых было привлечено к ответственности 1029, среди них немало работников комдезертир и военкоматов)[278], значительная автономизация от военкоматов и достижение соглашений с ВЧК об использовании войск внутренней службы позволили переломить ситуацию и перевести борьбу с дезертирством на новую ступень. Всего за первую половину 1919 г. комдезертир передали в запасные части 900 тыс. человек, и уже с середины года «основным источником пополнения армии вообще и запасных частей в частности стало дезертирство»[279].

Таким образом, неподготовленность государственного и военного аппарата советской власти к естественной волне массового дезертирства при переходе к принудительным призывам привела к экстренному поиску механизмов борьбы с данным явлением. В конце декабря 1918 г. была создана ЦКД, в феврале 1919 г. в рассматриваемых губерниях началась организация местных комдезертир: губернских, уездных и волостных. Их функции и полномочия на первом этапе были размыты, они не обладали самостоятельностью и реальными силами.

1.2. Эволюция комиссий по борьбе с дезертирством Северо-Запада в 1919–1921 гг.

Деятельность Петроградской ГКД представляется верным разделить на четыре периода. Первый (февраль – конец апреля 1919 г.) можно определить как время становления. В течение трех месяцев дело борьбы с дезертирством по всей стране находилось в полуподвешенном состоянии: комиссии работали весьма вяло за отсутствием сил, средств и должного рвения на местах. Как отмечал С. П. Оликов, весной 1919 г. «оперативную работу комиссии еще только нащупывали»[280]. Кроме того, решения местных комдезертир зачастую не выполнялись, попросту игнорировались, они встречались с равнодушием и казенным бюрократизмом, а сил переломить это ситуацию не было. До мая 1919 г. комдезертир находились в полной зависимости от военных комиссариатов, вопреки постановлениям центральной власти.

Второй период – с мая по август 1919 г. – характеризуется активизацией деятельности ГКД и подчиненных ей комиссий на местах, проведением сравнительно успешной недели добровольной явки дезертиров. Н. Е. Какурин и И. И. Вацетис логично увязывали усиление работы Петроградской ГКД с майским наступлением на Петроград армии генерала Родзянко и актуализацией лозунга «Все на защиту Петрограда!»[281]. Тем не менее система борьбы с дезертирством находилась еще в стадии взросления,