Танго вдвоем - Гаяне Аветисян

Варя по многу раз перечитывала все письма, и одно из них показалось ей загадочнее остальных. Неподписанное женское письмо на тонком прозрачном листочке, в нижнем углу которого была нарисована бабочка. Судя по этому листочку, можно было предположить, что бабочка что-то обозначает в символике, понятной только ей и ему. В своем письме она благодарила его за стихи, присланные ко дню рождения, и называла его добрым эльфом.

«Музыка занимает большую часть дня, но она не мешает мне быть рядом с Вами. Для обычных людей с их привычным мышлением мы разделены судьбой, но не для бога. Вы стали для меня добрым эльфом. Мы редко видимся, но Вы появляетесь тотчас же, стоит только мне о вас подумать. Наши души давно подружились, и я так рада, что этого никто не может увидеть. Я боюсь человеческой зависти; зависти, которая способна разрушить все».

Варе казалось, что она прикоснулась к чужой тайне. Прикоснулась, как прикоснулась бы к чужому тайнику, не зная, есть ли там драгоценности. И она стала сверять почерк письма с другими письмами, разбирать черновики; прочла всю переписку, напечатанную в книге, но не нашла ничего интересного. Будто этой женщины вовсе и не было. Тогда она стала внимательно прочитывать стихи, опубликованные в небольшом сборнике. Что-то подсказывало, что именно в этом томике стихов она найдет разгадку тому, что так ее взволновало. Разгадку она нашла на предпоследней странице. Всего четыре строчки.

Конечно же, эти стихи были написаны ей. Но кто она? Его тайная любовь или женщина надуманной мечты? Почему счастье было призрачным? И что за неуслышанная нота?

Варя обрадовалась, как обрадовался бы частный сыщик в надежде получить приличный гонорар в поисках преступной связи. Но всякую ли тайную связь можно назвать преступной? В его воспоминаниях об этой женщине не было написано ни строчки. Толстая книга о жизни писателя была подобна неподошедшему дрожжевому тесту. В ней не было тайн, лишь только перечень событий и разноликое содружество близких ему людей. Книга лежала на самом видном месте – на письменном столе – и была доступна каждому, кто заходил в музей. Ее можно было перелистать, посмотреть фотографии: семейные, близких друзей, высокопоставленных чиновников, но среди них не было ни одной женщины, похожей на бабочку. И Варя снова и снова всматривалась в женские лица, пытаясь угадать в них лишь одно.

* * *

Весна наступила стремительно, застав Варю врасплох. Она была так занята собственными мыслями, что с удивлением посмотрела на веточку мимозы, оставленную кем-то из посетителей. В музей заходили чаще из любопытства, и только немногие были знакомы с семьей писателя. Варя не запомнила, кто именно принес цветы. Она заметила их только после того, как ушли посетители. Хотела наполнить водой хрустальную вазу, но передумала и достала из книжного шкафа другую – китайскую – предмет антикварной роскоши. Ваза голубого цвета напомнила Варе ее далекое детство, пианино с белыми слониками на счастье, и ее мысли ухватились за прошлое, в котором время остановилось, как в старом календаре.

Всю жизнь Варей владела страсть к старинным вещам, которую не разделяли ни близкие, ни друзья. Маленькой, она заходила в магазин антиквариата, где находилось множество чуть запыленных красивых вещей, и подолгу любовалась ими, как любуются драгоценными камнями в ювелирном магазине.

Учительница музыки, к которой она приходила два раза в неделю, жила рядом с магазином в одноэтажном доме с маленьким двориком, засаженным кустами жасмина и роз. Варя занималась музыкой по настоянию строгого отца, и самые скучные гаммы старательно разучивались дома лишь для того, чтобы после притронуться к старинному роялю учительницы. Рояль одиноко стоял посреди большой светлой комнаты с тюлевыми занавесками на окнах, так как комната не была обставлена мебелью. Несколько картин на стенах, в углу – маленький круглый стол на трех изогнутых ножках и кресло с бахромой. И оттого, что комната была пустой, старинные вальсы звучали легко, наполняя ее красивой мелодией. Учительницу музыки звали Еленой Георгиевной. Женщина средних лет, с чуть поседевшими светло-русыми волосами и светло-карими глазами одевалась всегда нарядно и душилась духами, запах которых напоминал Варе жасмин, цветущий у калитки. Поэтому, уходя домой, Варя не сразу открывала калитку, а только чуть погодя, немного постояв возле пахучих цветов жасмина.

Елена Георгиевна была человеком спокойным. Она не ругала Варю за то, что та часто сутулилась, не расслабляла рук или скрещивала ноги под роялем, а только аккуратным почерком записывала в дневнике все свои замечания. И Варя старалась все исправить. Ей не хотелось расставаться со своей любимой учительницей, старым роялем и магазином антиквариата, куда можно было заглянуть на несколько минут. Когда-то нарядный дом учительницы притягивал Варю все равно, что магнит. Дом был как бы продолжением магазина, где продавались редкие дорогие вещи. Елена Георгиевна не только казалась особенной, но и все, что окружало ее, было так не похоже на будничную суетливую жизнь работающего города. Она жила одиноко, и ее одиночество было очень привлекательным. Всегда ухоженная, опрятно закрытая накрахмаленными белыми воротничками или кружевами; она заметно отличалась от многих других женщин. Глаза Елены Георгиевны, будто золотые солнечные лучики, согревали все, к чему бы они ни прикасались. К картине ли на стене, к бархатной ли шкатулке на круглом столике или к раскрытой нотной книге. Она порой задерживала взгляд на шкатулке дольше обычного, и в эти минуты какие-то тайные мысли наполняли его светящейся нежностью.

Почему Варино сознание нырнуло так глубоко, и образ учительницы музыки появился рядом с веточкой мимозы? Она подошла к окну, раздвинула шторы, посмотрела на тусклые окна, чуть пропускающие яркий весенний свет, и поставила китайскую вазу обратно в шкаф.

* * *

Домой Варя возвращалась с зеленой веточкой мимозы. Она неторопливо шла в сторону метро, специально придерживая шаг. Дома ее никто не ждал. Сидя на жестком сиденье электрички, она почему-то пропустила свою остановку и вышла только на предпоследней.

Варя посмотрела на зеленеющие деревья, промокшего от дождя воробушка, потом прошла еще два квартала и оказалась перед огромным газетным киоском, пестреющим разноцветными обложками журналов. Она выбрала самый яркий и стала разглядывать свадебную фотографию на обложке журнала. Платье невесты было сплошь из тонких кружев. Варя задержала свой взгляд на нем и уже хотела положить журнал на место, как вдруг в окошке появилась седеющая голова.

– Возьмите. Журнал особенный. Мы только сегодня получили. У нас такие не издаются. Здесь и советы очень хорошие, и астрологический прогноз на все случаи жизни, и японские кроссворды. И про интим, конечно, – без этого сейчас никак. Газеты брать будем?

Варя не собиралась ничего покупать, но вместо того чтобы отойти от киоска – достала из сумки деньги и протянула их продавщице.

– И еще вот это, – продавщица протянула газетный вкладыш, составленный из объявлений.