Ничья в любовной игре - Джоанна Рок

– Доктор разрешил мне плавание, и я вот уже две недели хожу в бассейн. К тому же после Нью-Йорка тут у вас настоящее лето. – Она подняла голову, подставив солнышку лицо. – Только не говори, что сам ты останешься в лодке. Я видела, как ты ныряешь в воду в январе.

– Я всегда лезу в воду, когда рыба клюет. – Он так сосредоточился на футболе, что уже много лет не ходил на рыбалку.

– Я одна подумала сегодня о возможности поплавать? – Она заправила волосы в пучок и покрепче затянула узел.

– В последнее время температура воздуха редко переваливала за восемьдесят, поэтому трудно сказать, насколько холодна вода. – Он посмотрел за борт и наигранно поежился.

– Похоже, у тебя не такая горячая кровь, как у меня. – Она промаршировала к купальной платформе на корме.

– Может, и так, но мне кажется, будет неправильно отпускать тебя одну. – Он направился к ней. Татьяна сняла очки и отбросила их в сторону. – Мои вожатые в летнем лагере всегда говорили, что нужно действовать сообща и никогда не лезть в воду по одному. Командный метод и все такое.

Она покачала головой, улыбнулась и с громким всплеском прыгнула за борт.

И закричала: вода оказалась ледяной, но для распаленного Жан-Пьера это было настоящим спасением. Сбросив рубашку и обувь, он нырнул в воду в нескольких футах от Татьяны. Она гребла уверенными движениями. Он на мгновение ухватил ее за лодыжку, затем, позволив ей освободиться, принялся баламутить воду, наблюдая за тем, как она качается на волнах.

– Я думала, для тебя слишком холодно. – Она остановилась, когда он перестал дурачиться. Ее темные густые ресницы превратились в черные копья вокруг зеленых озер глаз.

– Я побоялся, что на тебя могут напасть рыбы.

Она – мать его ребенка. И у него были все причины защищать ее.

– Мне кажется, одна из них только что проплыла мимо моей ноги.

– Ты когда-нибудь скучала по этим местам? – спросил он, подплывая ближе.

Ее улыбка погасла.

– Если и скучала, то никогда этого не показывала. Мне это не разрешалось. – Она пожала плечами, пустив по воде небольшую рябь. – Я научилась любить Нью-Йорк.

Она оставила позади не только Луизиану, но и Жан-Пьера.

– Помнишь, как я приехал к тебе в Нью-Йорк на весенние каникулы, а ты даже не вышла ко мне? – В те времена Жан-Пьер пренебрег мнением своих старших братьев и сел на коммерческий самолет до Манхэттена. Он стучал так, что чуть не выбил дверь Дусе, пока отец Татьяны не пригрозил вызвать копов.

– Конечно, помню. Ты сказал, что не уйдешь, не повидав меня. – Она стала вдруг очень тихой. – Через некоторое время отец выпустил меня из комнаты, чтобы я велела тебе уезжать домой.

– Я прекрасно понимал, что тебе всего семнадцать и тебя заставили это сделать. Я не ждал, что ты прыгнешь со мной в такси и убежишь в Испанию и все такое. – Вообще-то он предлагал ей это однажды. Но в основном потому, что один из любимых игроков ее отца преследовал Татьяну, и Джек спускал ему все с рук. – Просто родители не всегда знают, что хорошо для их ребенка, а что нет. Я надеялся, ты воспользуешься шансом и скажешь об этом отцу.

В то время Жан-Пьер был очень зол на нее за то, что она так легко покорилась судьбе. Но он не понимал, насколько важно ей было получить признание. Заработать одобрение отца. Возможно, он и сейчас не понимает этого в полной мере.

Опять же, его родители никогда не ждали многого от него самого и от его братьев. Отец всю жизнь был игроком, и не только на футбольном поле. И единокровный брат, очень близкий по возрасту к Жерве, стал последней каплей для матери. Он ушла вскоре после того, как Тео привел Дэмпси в дом.

Жан-Пьеру пришлось много работать над тем, чтобы его перестали ассоциировать с отцом и не смотрели на него как на распутника.

– Со временем я поняла, что для меня хорошо. – Она проплыла мимо него к лодке. – По крайней мере, я на это надеюсь.

Татьяна поднялась по лестнице на яхту, вода стекала с нее ручьями. Жан-Пьер поднялся следом за ней.

– Я забыла полотенце, – бросила Татьяна через плечо. – У тебя есть запасное?

– Есть. – Он выдвинул из-под сиденья ящик и достал то, что она просила. – Но может, ты захочешь посидеть в джакузи на передней палубе, чтобы немного согреться?

Он бросил ей полотенце и откинул кожаный кожух с небольшой встроенной ванны. Из нее тут же вырвался клуб пара.

Она плотнее закуталась в полотенце.

– Я представить себе не могла, что тут есть джакузи. – Татьяна подошла, чтобы рассмотреть это чудо современной техники. – Я думала, там контейнер для рыбы или что-то подобное.

– Это вряд ли. – Он свернул кожух пополам и полностью стянул его с ванны. – Мне уже не восемнадцать, Татьяна. Я дожил до того возраста, когда люди начинают стремиться к комфорту.

Она прикусила губу и расстегнула заколку, удерживавшую ее локоны.

– Я не могу задерживаться слишком надолго. Скоро пора будет кормить Сезара.

И все же, глядя на то, как она переминается с одной стройной ножки на другую, он поставил бы на то, что джакузи манит ее. Он и сам не отказался бы посидеть с ней в пузырьках.

– Я могу домчать нас до дома в два раза быстрее, чем мы плыли сюда. Так как насчет того, чтобы понежиться в ванной и согреться? Это много времени не займет. Кроме того, ты столько времени уделяешь заботе о Сезаре, что сама совсем не отдыхаешь и не расслабляешься. А тебе ведь нужно восстановиться. Малышу вряд ли пойдет на пользу, если ты окончательно себя измотаешь.

Она на мгновение встретилась с ним взглядом, прежде чем потрогать теплую воду пальцем ноги. Он потянулся к переключателю и включил воздушные струи. Мотор мерно загудел, на поверхности стали появляться пузырьки и лопаться, добавляя еще пару.

– Ну, если только на несколько минут, – сдалась она, сбрасывая с себя полотенце и ступая в ванну.

Он поддержал ее за локоть, помогая спуститься в пенный водоворот.

Она застонала от удовольствия, устраиваясь рядом с ним на сиденье. Ох, как бы ему хотелось заставить ее издавать такие стоны при других обстоятельствах!

– Хорошо? – Ее присутствие всегда заводило его, а сегодняшний день наедине с ней стал настоящим испытанием для его силы воли.

Он позволил своему взгляду приласкать ее тело так, как это сделали бы руки, дай он им волю. Проделать это было нетрудно, поскольку Татьяна сидела, крепко зажмурившись и откинув голову на подушечку. Она походила на русалку, которая тянет его в свои владения, на дно морское, чтобы там погубить. Распущенные волосы плавали вокруг ее плеч. Высокие полные груди колыхались над водой, маня к себе его губы. Ему вдруг показалось, что температура в ванне резко подскочила.

– Просто восхитительно, – ответила она, не открывая глаз. – У меня такое чувство, что в последние недели меня будто пропустили через центрифугу. И не только из-за рождения ребенка. Даже носить его на руках тяжеловато… знаю, это звучит глупо, однако это так. – Она выпрямилась и посмотрела на него. – В нем всего девять фунтов. Но я не привыкла к такому положению тела – позвоночник постоянно изогнут.