Кукловод - Алексей Макеев

– И напоследок, Татьяна Викторовна, я был бы невоспитанным и черствым человеком, если бы не поинтересовался здоровьем вашего внука. Как здоровье мальчика?

Я посмотрел на стоявшую рядом со мной, внимательно слушавшую наш с Васильевой диалог Быстрову, и по ее одобрительному взгляду понял, что поступаю правильно, задавая подобный вопрос.

Проявлением интереса к здоровью ее внука была довольна и Татьяна Викторовна, это было ясно по умильному тону, каким она со мной заговорила:

– Ой, не беспокойтесь, с Сашенькой все в порядке. Сегодня он чувствует себя намного лучше. Рвоты нет, и он веселый, но мы подержим его на всякий случай пару дней дома. А врач сказала, что у него было несварение желудка, но это не страшно, у детей подобное бывает…

– Отлично, Татьяна Викторовна, не передерживайте мальчика дома. Ему необходимо общение с детьми, да и друзья заждались его. Выздоравливайте!

С этими словами я положил трубку.

– Ну, что ж, – проговорил я и взглянул на Быстрову, всем своим видом давая понять, что недоволен только что произошедшим разговором. – У охранника есть алиби.

А заведующая детским садом, наоборот, была крайне довольна, очевидно, тем, что среди ее сотрудников не оказалась крысы.

– Это же здорово, что подозреваемых осталось всего три человека – водитель группы актеров, и мужчина и женщина артисты, и все они сторонние люди, – проговорила она чуть ли не весело.

Я покачал головой и, размышляя о своем, сказал:

– Да, как говорят в старых добрых детективах – круг подозреваемых сужается.

– Я с самого начала так и думала, что драгоценности украли артисты, – доверительным тоном поведала Быстрова. – У нас раньше никогда случаев воровства не было.

«Если думала, то какого же черта не вычислила их и не разоблачила?» – задал я мысленно вопрос заведующей детским садом, но вслух произнес:

– Конечно, логичнее всего было бы сразу предположить, что драгоценности увели выступавшие в детсаду артисты, но раньше у нас не было оснований их подозревать. А когда мы методом анализа и проверки алиби исключили невиновных, основания появились. – Я спохватился: – Извините, чего это я сижу, тем более на вашем рабочем месте, а вы стоите! Садитесь, пожалуйста!

С этими словами я поднялся, уступая место за письменным столом Быстровой, но молодая женщина начала отнекиваться:

– Что вы, что вы, Игорь Степанович, сидите! Вы же работаете по моей просьбе, и мой кабинет в полном вашем распоряжении.

– Нет, нет, Наталья Александровна, садитесь, – проговорил я тоном, не терпящим возражений. – Вам сейчас нужно будет воспользоваться служебным телефоном и кое-куда позвонить.

На сей раз Быстрова возражать не стала. Она с готовностью уселась на свое рабочее место и вопросительно взглянула на меня.

– Я вас слушаю!

Я встал с торца стола, оперся ладонями о столешницу и заявил:

– Я бы хотел начать знакомство с группой артистов кукольного театра с Нины Стороженко.

От удивления брови заведующей детским садом приподнялись, а глаза увеличились.

– Вот как?! – невольно хмыкнула она. – Но ведь Стороженко в то время, когда похитили драгоценности, находилась на сцене. У нее алиби, зачем вам нужно проверять причастность к краже невиновного человека.

Я снисходительно улыбнулся.

– Я же не сказал, что хочу проверить невиновного человека, – заговорил я с заведующей детским садом, как с несмышленой девочкой. – А сказал, хотел бы начать знакомство с группой артистов со Стороженко. Дело в том, что мы не можем беседовать со сторонними людьми так же, как с вашими сотрудниками, зависящими от работодателя, то есть от вас. А уж тем более не имеем права допрашивать их. В лучшем случае они пошлют нас подальше, а худшем – обратятся в полицию с жалобой на неправомерные действия с нашей стороны. Но даже если мне и удастся поговорить с подозреваемыми на интересующую нас тему, то вор насторожится, и все равно разговора в нужном мне русле не получится. Поэтому я и хочу встретиться с Ниной Стороженко как не имеющей к расследованию никакого отношения. Она к краже непричастна, не ведает о ней и, естественно, будет вести себя непринужденно, авось тогда я и смогу получить о водителе, артисте и артистке кое-какую необходимую мне информацию.

Заведующая детским садом подумала и изрекла:

– В общем-то, вы все верно решили. Что я должна сделать?

Глядя в прекрасные глаза заведующей, я сказал:

– Мне бы хотелось, чтобы вы разыскали Стороженко и под каким-либо предлогом пригласили ее в детский сад к определенному времени, чтобы я смог где-нибудь ее перехватить и якобы случайно познакомиться. А дальше уже мои проблемы…

Быстрова кивнула на телефон.

– Вы хотите, чтобы я позвонила именно по городскому телефону Стороженко домой или на работу. Я правильно поняла?

– А у вас есть номер ее мобильника? – оживился я.

– Конечно, есть. Я же с нею договаривалась о спектакле в нашем детсаду, и, разумеется, она дала мне номер сотового телефона.

– Звоните!

– Экономить не буду, – хмыкнула Быстрова. – Позвоню со своего мобильника, а не с городского телефона.

Она отодвинула городской телефон, достала из кармана халата мобильник и принялась рыться в записной книжке в поисках нужного номера телефона. Я же скроил дурацкую угодливую мину, видимо, полагая, что именно таким образом должен оправдываться за горячо любимого мной завуча ДЮСШ Колесникова, позволившего себе сделать в адрес Быстровой замечание, что она дюже экономная особа и звонит нужным ей людям не по сотовому телефону, а по городскому, отвлекая тем самым тренера от тренировки. Но и заведующая детсадом хороша – злопамятная особа!

Быстрова же между тем отыскала в книжке нужный контакт и, активировав его, приложила трубку к уху.

– Алло! – сказала она после паузы. – Нина?! Здравствуйте, Нина! Вас беспокоит заведующая детским садом «Теремок» Быстрова Наталья Александровна… Узнали?.. Отлично!.. – Быстрова мило улыбнулась, глядя куда-то мимо меня, предназначая улыбку собеседнику. – Говорить можете?.. Я вас не отвлекаю, от творческого процесса, скажем, репетиции или, не дай бог, спектакля?.. Нет?! Это хорошо, что не заняты, и тем не менее много времени я у вас не отниму… – Молодая женщина, все еще продолжая мило улыбаться собеседнице, бездумно пялилась то на стену, то на меня, то в потолок. – Извините, а вы где сейчас находитесь?.. – задала она вопрос и, очевидно, чувствуя себя неловко за чрезмерное и, в общем-то, неуместное любопытство, потупилась. – Дома?! А не могли бы вы подъехать сегодня ко мне на работу? – наконец-то приступила Быстрова к главной части затеянного с актрисой кукольного театра разговора. – Нет, Нина, необходимости особой сегодня встречаться нет, но очень хотелось бы вас повидать… Видите ли… – судя по возникшему задумчивому выражению на лице молодой женщины, предлог для встречи она сочиняла на ходу. – Нам всем в детсаду понравился ваш спектакль, и мы хотели бы заключить с вами договор еще на одно представление. Ну, я и хотела бы с вами лично встретиться и обговорить детали нашего с вами сотрудничества… Ах, сегодня не можете?! – после паузы разочарованно проговорила Быстрова. – Жаль, но я вас понимаю. Работа превыше всего… Хорошо, давайте встретимся в другой день… Да-да, я вам завтра позвоню после обеда, – заторопилась Наталья Александровна, заканчивая разговор. – До встречи, Нина!..