Воспоминания моей души или назад ради будущего. Часть 1 - Ольга Мананикова

- Да, папенька, я скоро закончу и помогу, проговорила и снова взялась за работу.

Вскоре в нашу таверну начали подтягиваться первые посетители, погода портилась, ветер усилился и в окна застучал моросящий дождь. Не прошло и часа, таверна наполнилась народом, и я едва успевала, подавать еду и напитки. Мне бы помощницу, но отец и слышать ничего не хочет, пытается скопить, как он говорит на мое приданное. Но я понимаю, что какая свадьба, на меня никто из мужского населения не смотрит, как на девушку, только как на малышку подающую пищу и пиво.

Дверь с грохотом распахнулась и в таверну ввалилась шумная толпа господ, громко смеющихся и ругающих непогоду, испортившую охоту и развлечения.

- Еды и вина, срочно, пятому герцогу Клевскому, - произнес один из вошедших. - Все самое лучшее, что есть у вас в погребах, его высочество не любит, когда ему приносят не то. Многие из посетителей, завидев господ, решили быстро ретироваться. Компания расположилась в центре таверны, сдвинув столы в общий круг.

Отец, спустившись в погреб принес самое лучшее вино, которое было. Я расставила кружки и принесла еды.

- Кажется, у нас сегодня будет не только еда, но и удовольствие, - ухмыльнулся один из господ. – Но для этого придется выпить не одну пинту пива, - продолжил он, глядя на меня, как на племенную кобылицу, оценивающе, разве что не прицокивая языком. Все засмеялись и уставились на меня в двенадцать глаз изучающе.

Лицо у меня стало пунцовым аж до самых кончиков ушей. Поставив кружки на стол, попыталась ретироваться. Самый наглый из них, поймал меня за подол и потянул резко на себя так, что шлепнулась к нему на колени. Подлец крепко держал меня за талию одной рукой, другой оттянул блузку и заглянул в нее.

- Целоваться с тобой я бы не стал, а вот пощупать не отказался бы, - и крепко сжал мою грудь так, что я вскрикнула.

На возглас вышел отец и увидев меня на коленях мужчины попытался заступиться.

- Господа, имейте совесть, это моя дочь, она еще невинна, совсем ребенок, пощадите ее, прошу вас, - проговорил отец, обратившись к его высочеству.

- А что ты с ней будешь делать, отец? Замуж ее не возьмут, разве что только приданное хорошее отвалишь и кто - то купится на него, отдай ее нам, оказать удовольствие хоть и интимного характера придворным короля для нее будет большой честью, а мы хорошо заплатим.

Я снова попыталась вырваться, но крепкая рука держала намертво. Мне было стыдно и больно от того, что, торгуясь с моим отцом, словно корову покупали, другой рукой продолжали щупать и мять мое верхнее достоинство. Из глаз полились крупные слезы. Мне на мгновение стало страшно от мысли, а если меня сейчас продадут господам для потехи и удовлетворения мужских потребностей. Слезы уже лились не преставая.

- Господа, я уважаю вас и его Высочество, но дочка у меня одна, просите, что хотите, но прошу не трогайте ее, - взмолился отец.

Герцог, к которому были направлены слова, продолжал есть, никак не реагируя на ситуацию, скорее всего ему было безразлично, как сложится дальнейшая ситуация у придворных с разносчицей в придорожной таверны или наоборот, хотел увидеть к чему приведут торги.

Теперь мне щупали не только грудь, но и рука, державшая за талию, полезла ко мне под юбку, я же продолжала реветь уже в голос. Отец растерянно смотрел на происходящее и не знал, как реагировать.

- Хорош, Гастон, мало тебе девок в замке, потерпи пару часов и затащишь кого ни будь в постель, девчонка и вправду еще не целованная, ты ее и так сильно напугал, - встал на мою защиту один из господ.

Продолжая усиленно мочить слезами своего захватчика, повернулась на голос. Слезы не давали хорошо рассмотреть говорившего, заметила только высокого парня, довольно молодого, лет двадцати с хвостиком, одетого в голубой, расшитый золотом камзол и в высоких, начищенных сапогах. Волосы его мне показались светлыми, но в нашем трактире темно, а глаза голубыми. С мольбой я утонула в его глазах, в надежде на спасение.

- А что, Мартин, тебе приглянулась эта пышная дурнушка, ты у нас любитель булочек, - заржал Гастон, немного ослабив хватку.

- Девчонке еще жизнь свою строить, чем черт не шутит, может кто ее и приметит, а ты завтра ее и не вспомнишь, как проспишься, - сказал голубоглазый.

- Точно и не вспомню, зато пока порчу ее девственность, всласть намну груди, уж больно она сочная. Хотя я ее и так пощупал, но как ни будь вернусь сюда и снова попробую, тогда уж точно не отвертится, - заржал Гастон и отпустил.

Я быстро соскочила и рванула к себе в комнату, заперев дверь на замок, зная, что сегодня в зал к господам я не спущусь ни за какие коврижки.

Долго не могла еще заснуть, прислушиваясь к громким голосам и частыми взрывами хохота. Мне казалось, что господа до сих пор смеются надо мной, над дурнушкой и моими крупными формами. Конечно я и раньше не питала иллюзий по поводу своей внешности, но, чтобы так прямолинейно оценили и дали понять, что кроме приданного во мне ничего нет достойного, заставляло меня стыдиться и ненавидеть свою внешность. Все мечты и планы на счастливое будущее развалились, как труха старого дерева. Жить больше не хотелось, но отца предать и оставить одного с его таверной я не могла. Без меня ему не справиться и не переживет он мою потерю, сердцем чувствую. Ладно поживу еще немного, а потом как отец умрет сразу же за ним, нечего мне делать больше в этом мире. С этими печальными мыслями уснула под непрекращающийся смех, гулко доносившийся из полуподвала таверны.

Следующее утро было хмурым и не приветливым, погода была пасмурной, но дождя уже не было, в воздухе отчетливо запахло осенью. Убирая со столов, оставшихся грязными после господ, продолжала думать о том, что мне наговорили накануне. В памяти всплыл голос молодого и симпатичного блондина. «А вдруг она кому ни будь все же приглянется и все же кто - то выберет и женится на ней», и смех Гастона: «Что, Мартину приглянулась пышечка? Не знал, что такие тебя привлекают?» Вот что он имел в виду? Я действительно могу понравиться Мартину или он из сострадания только осадил Гастона?