Земля лишних. Треугольник ошибок - Александр Долинин

Точеная фигурка тихо подошла к кровати и скользнула под простыню. Джин осторожно прильнула ко мне, и почувствовалось, что от холода она покрылась гусиной кожей. Я стал гладить ее по спине, она благодарно потерлась о мое плечо щекой, вскоре согрелась и уснула.

Я какое-то время помучился, терзаемый противоречивыми чувствами, а потом тоже заснул…

Разбудило меня перешептывание в районе моего живота: обе подруги что-то обсуждали голова к голове и тихо хихикали. Их волосы щекотали мне грудь, вызывая ответную реакцию организма в виде «мурашек» во всех местах. Пришлось открыть глаза и поприветствовать их:

– Доброе утро, леди!

В ответ раздался звонкий смех, они одновременно поднялись, создав незабываемое зрелище, сдернули с меня простыню, отчего я сильно смутился, и, вдвоем укрывшись ею, чуть ли не в обнимку прошествовали в ванную комнату. Вот ведь заразы!

Нет, валить надо отсюда, и побыстрее… Я стал торопливо одеваться, заодно посматривая по сторонам. Взглянув вверх, увидел висящий на светильнике бюстгальтер. Ну ни фига себе, кто же его туда закинул? Встав на спружинившую кровать, я дотянулся до кружевного предмета дамской одежды и снял его с плафона. Тут мой взгляд наткнулся на торчавший из потолка провод с разъемом на конце. Нет, это не проводка к лампе – тут что-то было прикреплено, а потом снято. Камера скрытая, что ли? Так, смотрим по углам – вроде ничего не видно, стены вообще пустые… За трюмо у туалетного столика тоже нет никаких черных коробочек. Будем надеяться, что сегодня обошлось без видеосъемки компромата. А теперь – быстро на кухню, пока не началось!..

Включив чайник, я стал искать что-нибудь подходящее для завтрака. Блин, ну почему на Новой Земле нет нормального чая? Кофе я не особенно люблю, для меня он не очень полезен. Так, вот в жестянке с надписью «Herbal Tea» нашлась какая-то пахучая травяная смесь, очень надеюсь, что это не местный природный эквивалент какого-нибудь аптекарского «тринитропургена», с помощью которого некоторые люди пытаются бороться с излишним весом.

Неспешно потягивая заваренный напиток, я стал размышлять. Что это вообще было такое, а? Попытка изобразить полтергейст? Что там на стенке было написано? «Алекс, помоги»? Или «Алекс поможет…»? «Алекс», «Помощь» (или «Помогать»), дальше только части слов.

То ли «Ей…», то ли «Здесь…»[4]. Потом вообще непонятно.

Кстати… Приподняв крышку мусорного ведра, я заглянул внутрь, и мне стало грустно: там лежали хозяйственные перчатки из тонкой резины. На указательном пальце одной из них явно виднелся черный налет… А я уже почти купился…

На душе было хреново. Кто-то может сказать примерно так: «Что ты паришься, рядом сразу две красавицы, лови момент!..» Но меня не покидает чувство неправильности происходящего, не могу я сейчас радоваться жизни почему-то…

Когда Бригитт и Джинджер вошли на кухню, я грустно сидел за столом и допивал почти остывшую бурду из кружки. Они весело о чем-то разговаривали, но увидели сумрачное выражение моего лица и замолчали. Сейчас я вам всё-о-о выскажу. А дальнейшее будет зависеть от того, что вы мне ответите…

– Алекс, что случилось? – спросила Джин.

– Думаю, что мне теперь делать…

Они недоуменно переглянулись.

– Джин, милая, понимаешь, я очень не хочу быть для тебя всего лишь приятным дополнением к твоей лучшей подруге… Бридж моя жена… Ты красива как мечта… И что теперь? Если уделять одной из вас больше внимания – то другая обидится… Я не хочу стать причиной разрыва вашей дружбы. А пополам разделиться не могу – я ведь не амеба!..

Встал из-за стола и пошел мыть кружку. Сделал слишком резкое движение и зацепил краем посудины мойку, раздался звон. Блин, треснула, что ли? Нет, целая осталась, вроде…

Я повернулся и увидел, что они стоят рядом, почти вплотную, с непонятным выражением на лицах. Джинджер сказала:

– Алекс, я хочу чаще видеть вас обоих, приезжайте когда угодно.

– Тогда у меня к тебе будет просьба.

– Какая?

– Больше не пей спиртного, по крайней мере, в одиночку, без нас.

Она внимательно посмотрела на меня, затем перевела взгляд на стоявшую возле мойки початую бутылку коньяка, где не хватало примерно трети. (Посудину я утром мимоходом прихватил из гостиной вместе с недопитым бокалом.) Решительным движением взяла ее, выдернула пробку и вылила практически все содержимое в раковину мойки, глядя мне в глаза. («Твою мать, это ж «Курвуазье Империал»!!! Был…» – возмущенно завопил внутренний голос.) Потом они вдвоем с Бригиттой обняли меня, я стоял, гладил их по головам и думал: «Ну вот как можно на них сердиться, а?..» Внутренний голос тут же съехидничал: «Ну вот, теперь в аптеку в два раза чаще бегать придется!..» Да замолчи ты, не мешай…

Нашу идиллию вдруг прервал звук падения какого-то предмета, донесшийся из глубины дома, и мы тут же чуть ли не бегом двинулись выяснять, в чем дело. Возле кабинета Джинджер в коридоре стоял Джек, шерсть на его загривке стояла дыбом. Увидев нас, он явно успокоился и отошел в сторону, пропустив нас в комнату.

На полу возле шкафа лежал тот самый поясок. Сейчас он был разорван, и несколько раковин соскочили со шнурка. Джин прижала руку к губам.

– Джин, он тебя отпустил, – сказал я. Чуть в стороне лежал тот самый нож; взяв его в руки, я не почувствовал ничего, только холод металла. Краем глаза заметил какое-то несоответствие вчерашней обстановке: точно, надпись уже пропала, от нее остались только смутные пятнышки на стене. Джинджер повернулась ко мне, обняла и заплакала, как мне показалось – облегченно. Я стоял, гладил ее по волосам и ясно понял, что совсем ничего не понимаю…

– Ты надпись не трогала?

– Попробовала вчера стереть, сразу как увидела, пальцем трогать побоялась, взяла перчатки на кухне… Только начала, вдруг испугалась почему-то и выбросила их в мусорное ведро…

– А какое там слово было написано?

– «Алмазы»[5]… Какие еще алмазы, бред, у меня единственный мелкий алмаз – и тот в колечке…

Нет, это полный срыв башни…

Дневника Айвана Джинджер так и не нашла. Сказала, если потом под руку попадется, она его нам даст посмотреть. Мы все никак не могли попрощаться, стояли в обнимку все втроем, возле нас мельтешил довольный Джек – сегодня утром ему почесывали пузо все, кому было не лень. Он даже мне разрешил погладить себя за ухом. Неужели признал за своего? Интересно, что кот на это скажет…

Когда мы отъезжали от дома, Джин стояла в дверях веранды, прислонившись к косяку, и у ее ног сидел Джек. Стояла она, отражаясь в зеркале заднего вида, пока дом не скрылся за кустами живой изгороди.