Драконья Игра - Наталья Корнева

Вот дьявол! Лорд Эдвард до крови закусил губу. Чертовы неприятности сыпались, как из рога изобилия.

Что ж, сегодняшнюю встречу с Саранде нужно отложить до лучших времен. И не то чтобы правитель не доверял лисице, нет. Совсем наоборот — был совершенно убежден в её неверности. Позиция королевы лис не вызывала сомнений — она с ним ровно до тех пор, пока это удобно клану и лично ей. Хитрая бестия тонко чувствует малейшие перемены в расстановке сил. Как только найдется более выгодный союзник, или же лорд Ледума оступится, предоставив возможность для удара — точный удар этот будет нанесен без раздумий.

Нельзя допустить, чтобы лисица прознала о временной слабости башни.

Нужно немедленно начинать восстановление системы, но прежде… Прежде стоит убедиться, что защитные зеркальные покрывала на месте, и никто из высших оборотней не успел побывать здесь за всё то время, что тайная дверь в город оставалась беспечно открыта. Не только логичная предосторожность, но и какая-то неведомая сила вязко тянула правителя вверх по лестнице, в помещение для встреч с нелицеприятными для людей гостями.

Там наверху… наверху совершенно точно никого не было, и — совершенно точно что-то было не так.

Что именно, заклинатель пока был не в состоянии понять. Тяготило присутствие чего-то чужого, инородного. Так неприятно тяготит слепого тепло от яркого света, который он смутно чувствует, чувствует кожей, но никогда не сможет видеть. Манящего света.

Распахнув дверь, лорд Эдвард оцепенел от открывшегося ему зрелища.

Отрубленные головы — звериные, птичьи, кажется, даже рыбьи — уставились на него раскрытыми круглыми глазами и смотрели, смотрели, смотрели… смотрели жутко, не отрываясь и не мигая. Безголовые тушки, конечно, валялись тут же, рядом, но больше всего мага впечатлили именно мертвые глаза принесенных в жертву несчастных животных, в которых ярко запечатлелась боль и инстинктивный страх умирания.

Посреди всей этой импровизированной мясной лавки лежало тело человека или, скорее всего, младшего оборотня, также обезглавленного. Основная жертва — и безмолвное обещание того, что будет сделано вскоре и с самим стражем.

На полу не оставалось ни клочка чистого места — от вида такого количества крови даже привычного ко всякому мужчине едва ли не стало дурно. На сей раз то была свежая, недавно пролитая кровь. Но всё же это была уже мертвая кровь, и, к тому же, кровь низших существ — она не пробуждала жажды, только брезгливость.

В его собственной башне осмелились провести отвратительный темный ритуал! В надежде поймать правителя Ледума на его же территории, когда он рано или поздно придет сюда снова.

Кровь самых разных созданий Леса смешалась в единую клейкую субстанцию и облеклась особой магической силой. Под кровью неясно угадывалась начерченные геометрические фигуры, в углах которых виднелись грязные потеки густо-черного воска — остатки горевших совсем недавно свечей. Попытавшись вдохнуть, лорд с ужасом осознал, что не может даже этого. Что-то темное мешало дышать. Маг больше не владел собой — тело падало, парализованное магией старших рас, древней силой, такой отличной от магии драгоценных камней. Всё произошло в какую-то неразличимую долю секунды.

Высокие, в полный рост зеркала вызывающе горели холодным белым светом. Конечно, на них не было теперь никаких покрывал.

Зеркальный капкан захлопнулся — намертво, не желая отпускать свою жертву.

Едва успев понять, что происходит, правитель Ледума уже пошатнулся и рухнул прямо на пороге. Ирония судьбы — на том самом месте, где не так давно был им пойман Серафим. На краткий миг заклинатель даже потерял сознание, и очнулся уже на земле. При этом внутреннее ощущение было таким, будто он не на пол в обмороке оседает, а опрокидывается, летит вниз головой сквозь бездонный узкий колодец, опасный магический коридор… куда-то в неизвестность. Проваливается беспомощно в кротовую нору, связывающую разные реальности и миры.

Открыв глаза, маг с сожалением убедился, что так оно и было.

Длинные белые пальцы бегло касались клавиш.

Звуки рождались нежные и одновременно тревожные — невозможно, невозможно сладкие.

Длинные белые пальцы касались чего-то внутри, чего-то сокровенного до дрожи. Касались небрежно, мягко, одними только кончиками, подушечками, дразня ощущением желанного, но неуловимого, пробуждая тоску о несбыточном. Россыпь нот невидимой тропинкой уводила прямиком к сердцу.

Кристофер знал: эта тихая мелодия нравится лорду Ледума, очаровывает правителя своей простотой. Она добавляет мягкости в выражение темных глаз, в которых аристократ понемногу учился читать, подмечая многое. Ох, но эту «простую» мелодию нужно было еще уметь сыграть! Сыграть, не нарушив, не повредив ломкого волшебства. Не исказив эфемерного совершенства звука, гармонии, готовой вот-вот рассыпаться от единственного неточного движения руки.

Сколько терпеливого труда, сколько длинных часов практики стояли за этой кажущейся легкостью!..

Сегодня, подняв крышку рояля для утренних занятий музыкой, премьер ненадолго задумался, намереваясь исполнить что-нибудь для души, а пальцы сами собою вдруг начали выводить эту чуткую мелодию, мечтательный ноктюрн правителя, так не похожий на него самого.

Но призрачные грезы музыки явились с особой болезненностью, созвучные внутреннему состоянию аристократа. Последними аккордами Кристофер заставил клавиши звучать нарочито громко, нестройно и вдруг, остановившись, тяжело уронил голову на предплечья. Чудная мелодия оборвалась диссонансом и — пронзительной тишиной. Ноты замерли ворохом бабочек, пойманных автором музыки в воздушный сачок… ярких бабочек, уснувших навсегда с наступлением холодных осенних дней.

Премьер не исключал, что пресловутая широта взглядов лорда-защитника Ледума, не дававшая покоя доброй половине Бреонии, могла быть продиктована не столько порочностью и необузданной страстью к наслаждениям (хотя и без этого, да простит его правитель, не обошлось), сколько вполне себе утилитарными мотивами.

Как глава службы ювелиров и практикующий маг, Кристофер скрупулёзно изучал принципы активности драгоценных камней, пользуясь всеми найденными источниками и собственными наблюдениями. С присущим аристократу педантизмом множество разрозненных знаний были по крупицам собраны, упорядочены, систематизированы и — тщательно записаны в личный гримуар. Какие-то сведения оказались уже давным-давно доказаны, какие-то только предстояло проверить: Кристофер всегда стремился довести дело до конца. А это значит, в данном случае стремился к полному пониманию механизмов человеческой магии.

Человеческая магия… сверхъестественная сила драгоценных камней оказалась только половиной большого дела. Как выяснилось, для того чтобы умело управлять этой силой, заклинатель должен быть настроен идеально точно, подобно музыкальному инструменту. Само тело его должно вибрировать эталонно, как камертон — иначе вместо музыки легко получить какофонию.