Маг поневоле 2 - Иван Алексин

— Окончательно и бесповоротно, — оскалился я в хищной улыбке. Хоть встреча с Вациком, похоже, и отменяется, дожидаться здесь кочевников мне тоже никакого резона не было. Шамана, между нами говоря, я даже похлеще, чем этого Вацика боялся! Да и не факт, что мне его дождаться дадут. Полоснут по горлу чем-нибудь острым или тому же Никифору придушить велят. Сил у этого бугая в отличии от ума в достатке.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул отец Руперт и, выдернув из-под одежды маленькую склянку, резко плеснул её содержимым в лицо тюремщику.

Никифор взревел белугой, скобля пальцами кожу. Жрец, шустро сняв с его пояса связку ключей, развернулся ко мне.

— Ну, не камешки же магические на него тратить, — со вздохом пожаловался он мне, примериваясь одним из ключей к наручам, сковывающим руки. — Дорога у нас дальняя, пригодятся ещё!

— Чем это ты его так? — я с опаской посматривал на корчащего на полу несчастного. Жуть какая-то! А ведь, повернись дело по-другому и этой гадостью мне в лицо плеснуть могли!

— Жидкий огонь, — сопя над железом, проинформировал меня отец Руперт. — Он если на кожу попадёт, враз всё до кости выжигает.

— Варварство какое! — передёрнул я зябко плечами.

— И не говори! — деловито согласился со мной радетель и, освободив наконец от оков, махнул рукой: — Ладно, пошли отсель.

— А добить?

— И так помрёт, — нетерпеливо отмахнулись в ответ. — Пошли скорей. А то, не дай Трое, придёт кто.

— И что дальше, жрец? — спросил я у отца Руперта, когда мы вышли из камеры. — Нужно как-то из города выбираться. Вряд ли степняки нас через ворота выпустят.

— А здесь подземный ход есть, никому не ведомый, — оскалился в ответ тот. — Даже герцог о нём не знает, — похвалился радетель. — Вот через него и уйдём!

— Ну, тогда пошли, — решительно мотнул я головой. — Вот только спутника моего захватим.

— Зачем он тебе, — скривился отец Руперт. — Простой вой. Я с десяток намного лучше найти могу.

— Я его и на сотню теперь не променяю, — со вздохом признался я, памятуя о кольце на Тимохином пальце и, пресекая на корню любые возражения, решительно заявил: — Без Тимохи я не уйду.

Тимохина камера находилась совсем рядом. Вот только не было в ней никого. Ни самого воя, ни айхи, разве что цепи на полу валялись.

— Тоже видать сражаться ушёл, — неприятно усмехнулся Руперт и, развернувшись, махнул рукой: — Идём.

— Куда?

— Так к ходу подземному, — удивился моей недогадливости жрец. — Не степняков же нам тут дожидаться!

— Я без Тимохи не пойду.

Мы застыли, сверля друг друга глазами.

— Ополоумел? — выдавил из себя толстяк. — Где мы Тимоху твоего искать будем? Там наверху сеча идёт. Не те, так другие порубят.

— Может и порубят, — не стал отрицать я. — А только Тимоху я не из прихоти с собой забрать хочу. Без него весь наш поход к алтарю Лишнего без надобности будет. Почему, не скажу, то моя тайна. Но это так.

— Ну, ладно, — чувствовалось, что радетель всерьёз размышляет над заманчивой идеей — послать меня лесом, вслед за Тимохой. Не послал. Очень уж, видимо, хотелось перед будущим владыкой мира выслужиться, да в ближники к Лишнему влезть. Даром, что всю свою сознательную жизнь, за одно упоминание его имени любого загнобить мог. Быстро переобулся! — Тогда давай так. Я тебя к тайному выходу во дворец проведу и там выпущу. Хочешь искать по всему Твину воя этого — ищи. Только сам я в эту мясорубку не полезу. Возле входа подожду. Вернёшься вскоре — хорошо, я дверь открою и впущу, нет — один через подземелье уйду.

— Договорились, — тяжко вздохнул я, кляня себя за то, что додумался одеть кольцо на палец воя. Сейчас бы уже за пределы города давно шагал, голову под очередной топор не подставляя.

Подземные застенки во дворце твинского герцога напоминали настоящий лабиринт. Каменные коридоры, высеченные в скале, разбегались в разные стороны, словно тараканы с кухни ресторана, когда там внезапно включили свет.

Да уж. Оказывается, тут мало цепи с себя снять и из камеры как-то выбраться. Тут потом ещё нужно в сплетении этих мрачных катакомб не заблудиться. Пока проплутаешь, дорогу к свободе отыскивая, так умаешься, что сам к своему палачу на шею кинешься, от счастья разрыдавшись!

В общем, если бы не Руперт, самостоятельно дорогу отсюда я нипочём бы не нашёл. Мы поднялись на следующий уровень, поскальзываясь на крутых, вечно влажных ступеньках, немного проплутали по хитросплетениям мрачных галерей, поднялись ещё выше. Мимо, с завидной периодичностью мелькали распахнутые настежь двери, за которыми сиротливо валялись толстые цепи, небрежно брошенные на полу.

Мда. По всему видать, не важно дела у твинского герцога обстоят, ко ли он почти всех узников выпустил, да оружие им выдал. На такой шаг только с отчаяния пойти можно!

Одна камера была всё же не пуста. Я встретился взглядом с одетым в рубище стариком, сидевшим на полу в обнимку с толстой цепью.

— Не подходи! — зашипел узник, бешено сверкнув глазами. — Ты не отнимешь её у меня!

— Да не нужна мне твоя цепь, — усмехнулся я. — Я от своей еле избавился. Ты лучше из камеры уходи. Кроме смерти всё равно ничего не высидишь. Пошли с нами. Я помогу тебе из замка выбраться.

— Ишь умный какой! Я уйду, а ты мою цепь на себя оденешь! Ну, нет! Эти не вытащили, и ты не вытащишь!

— Пошли скорее, Вельд. — дёрнул меня за рукав отец Руперт. — Он безумен, разве не видишь?

— Жалко, — неожиданно для самого себя признался я жрецу и не удержался от упрёка: — Что же вы тут стариков-то держите? Ему и так жить всего ничего осталось!

— Какой старик? Он тебя годков на пять старше, не более.

— Это как?

— А так. Посидишь тут с десяток лет, не лучше станешь!

Качаю головой и бреду дальше за своим проводником. Может, оно и к лучшему, что безумец со мной идти отказался? Ну вот вывел бы я его за стены Твина, и что дальше? Там бы его и бросил, скорее всего, на погибель. Не с собой же по всему континенту таскать? И без того у меня тяжеленный чемоданище без ручки имеется. Я Тимоху с Толиком имею в виду. И бросить жалко, и толку от них никакого. Вред один! А тут ещё мутный жрец в попутчики набивается! Тоже, та ещё обезьяна с гранатой! Не знаешь, чего от него и ждать в следующий момент.

Наконец, добрались до узкой винтовой лестницы, зажатой каменными тисками стен. Пять минут подъёма, и мы упираемся в сплошной монолит, перегораживающий дорогу.

— И куда дальше? — хмыкнул я.

Жрец, не ответив, подошёл к стене вплотную и осторожно, едва касаясь, провёл по ней ладонью. Камень в месте прикосновения начал тускнеть, размываться, теряя очертания и вот перед нами возникло небольшое овальное окошко, через которое я увидел, большой широкий коридор с резными окнами.