Цена ошибки - Илья Михайлович Долгополов

врагами друг-другу. Вроде бы всё просто, а на самом деле сложно, как в арифметике.

Арагонов снова наполнил стаканы, поднял свой и произнес: – Чтобы люди, живущие на этой земле, поняли замысел Господень, и желательно одновременно.

Они выпили.

– А Вам не кажется, что Господь сам все это запланировал, чтобы люди так поступали? Все это заранее спланировано им.

– Все мы дети его, и он, как отец наш, дал нам направление и законы Божие, чтобы мы их соблюдали. Шли по пути, по которому он бы хотел. Но как все дети, мы не всегда следуем наставлениям родительским. Много ты слушал своего отца? То-то же, так и Господь, наблюдает за детьми своими, смотрит, кто из них пойдет по его стопам, а кто свернет с пути истинного. А кто пойдет своим путём, не всегда отцовским, но тоже верным, соблюдая закон Божий. Вот тебе пример, живет себе купец-хлеботорговец, растит сына, в котором тоже видит хлеботорговца, своего приемника, обучает его пекарскому делу, показывает, что куда и в какой пропорции добавлять, так живет до его совершеннолетия, и вот, приходит сын и говорит, что никак его пекарем быть не привлекает, а хочет он быть художником, писать картины. Непонимание, как так, почему художником? Тут и место прикормлено и делу обучен, все есть, бери не хочу. А парень начинает творить и становится Шишкиным, Иваном Ивановичем. Или другой пример, дочь столбового дворянина, из знатного рода. Овдовев, объединила наследство четырех самых богатых и влиятельных родов Москвы, самая богатая вдова Москвы, живи и радуйся, наследство проедай, так нет, захотелось ей человеческого мяса попробовать, 139 душ загубила, на пожизненный срок села, лишена титула, вот скажи, зачем?

– Вы про Салтыкову?

– Про кого же еще, про неё голубушку. Вот так Господь смотрит и наблюдает, какой из детей его пойдет без помощи особой, кому помочь надо, подсказать, кого-то направить нужно, кого наказать за провинность его, а кого и вовсе, – Арагонов провёл большим пальцем по горлу.

Поезд пробивался сквозь вечерний туман, окутавший дорогу. За окнами пролетали небольшие деревушки, из домов которых виднелись тусклые огоньки. Стемнело. В купе горел масляный фонарь. Перекусив и опустошив бутылку, пассажиры улеглись спать.

– Спокойной ночи, Иван Христофорович.

– И тебе, Федор Михайлович, – Уже в полудреме, ответил он.

26 сентября (вторник)

На следующий день, ближе к пяти часам после полудня поезд прибыл на Николаевский вокзал Санкт Петербурга. Люди вывалились на платформу вместе со своими пожитками. На перроне суетились носильщики, дети носились друг за другом, прячась за юбки матерей. Арагонов и Игнатьев вышли в числе первых и направились на привокзальную площадь.

– Тут рядом, за углом Александро-Невская полицейская часть, именно оттуда была адресована телеграмма, – Сказал утвердительно Арагонов, показывая рукой вправо, – На Невском.

Они повернули направо, пересекли Гончарную улицу и обойдя дом слева, вышли на Невский проспект. Практически за углом располагалась полицейская часть.

– А не поздно мы, начальство поди уже убыло, к кому мы там прикомандируемся? – Поинтересовался Игнатьев.

– В столице полицейские сутками на пролёт трудятся, на износ, сам подумай, сколько народу тут проживает, а штаты в полиции скудные, поэтому и разгребают дела до самой зари.

– Будем надеяться, – Ответил Игнатьев.

Дойдя до парадного входа в полицейское управления их жестом остановил жандарм, дежуривший у входа.

– По какому делу? – Строго спросил дежурный.

– Коллежский асессор Арагонов и Коллежский секретарь Игнатьев, прикомандированы по личному распоряжению Статского советника Коровина Николая Федоровича.

– Документы имеются? – Все так же строго спросил дежурный.

Арагонов достал удостоверение и развернул перед дежурным.

– Хорошо, проходите, Ваше Высокоблагородие, зайдите в дежурную часть, отметки поставьте, а дальше Вам скажут, к кому идти.

Пройдя в дежурную часть, они сдали командировочные документы, сели на скамейку и принялись ожидать.

Спустя несколько минут в помещение вошел человек в форме и попросил проследовать за ним: – Пройдемте пожалуйста со мной, вас ожидает начальник полицейской части.

Они встали и направились в след за ним.

– Как величать начальника части? – Уточнил Арагонов.

– Гаврилов Савелий Никифорович, Статский советник.

Они поднялись на третий этаж и прошли по коридору в приемную начальника полицейского управления.

– Присядьте, вас пригласят, – Указал на скамейку провожающий.

Оба покорно присели. Через некоторое время из двери начальника полицейской части вышел посетитель и провожающий их мужчина учтиво показал жестом, что можно войти.

Арагонов и Игнатьев вошли в кабинет начальника, предварительно постучав.

– Да, входите же, – Протяжно выкрикнул Гаврилов.

– Позвольте представиться, коллежский асессор Арагонов и коллежский секретарь Игнатьев, прибыли в Ваше распоряжение.

– Заходите, присаживайтесь, – Гаврилов встал из-за стола, и подошел к посетителям.

Это был грузный мужчина, с большим животом, подтянутым снизу ремнем, визуально делая его еще больше. Лицо его было пурпурного цвета, с проступающими капиллярами на щеках и носу, сальные рыжие волосы, прилизанные назад, размашистые седые усы, чуть прикрывающие нижнюю губу и толстые пальцы рук, похожие на сосиски, создавали образ человека, похожего на моржа. Его маленькие глазки, выцветши-голубого цвета, бегали из стороны в сторону, как будто он что-то искал, либо во взгляде незнакомцев, либо в их одежде.

– Сразу видно, с провинции прибыли, лоску то навели, костюмы выглажены, штиблеты начищены. Тут, в столице, так на работу не ходят, по театрам только наряжаются, – Закашлявши засмеялся он. Так кашляют люди, имеющие глубокое пристрастие к табаку.

– Ну-с, с чем пожаловали? – Продолжил он.

– Ваше Высокородие, прибыли в командировку, ранее давали телеграммой, от Николая Федоровича Коровина, – Вытянувшись перед Гавриловым, доложил Игнатьев.

– Ах да, припоминаю, столько дел приходится разгребать, господа, упомнишь тут. Как там поживает Николай Федорович, мы когда-то с ним по Сибири мотались, не всегда в столичных кабинетах сидеть приходилось, – Спросил Гаврилов.

– С огромным приветом к Вам, – Ответил Игнатьев.

– Ладно, ему так же, передавайте. Так что у вас?

Арагонов перехватил инициативу в беседе и начал повествовать: – Нашли тело петербургского купца, пока следствие не выяснило, убийство это или нет. Явно то, что руки покойного были связаны, а в желудке, при вскрытии, найдены следы ожогов, похожие на те, что остаются при отравлении ядом. Возможно, что это и есть убийство, но так мог поступить и сам покойный.

– И руки сам себе связал? – Усмехнулся Гаврилов.

– Он мог инсценировать свое убийство, но опять же, мы склоняемся к тому, что это убийство, но каких-либо иных улик, подтверждающих или опровергающих оное мы не нашли. Нам бы хотелось навестить вдову, возможно получить недостающую для нас информацию, ознакомиться с архивом, где возможно мы найдем схожие преступления, в общем нам надо поработать и, если возможно, просим Вас выделить нам одного сотрудника, знающего город,