Академия Метаморфоз. Ученица ворона - Лена Обухова

Кроу поднял с пола брошенную мантию и тоже подошел к дивану.

— Накиньте на плечи, — предложил он, протягивая мантию ей. — Вы, наверное, уже закоченели.

Стефани удивилась, но совету последовала. И только когда завернулась в толстую ткань мантии, поняла, что действительно очень замерзла. Удивительно, что Кроу понял это раньше нее.

Профессор сел рядом и со вздохом откинулся на спинку, после чего в комнате повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь шорохами и вскриками за дверью.

Стефани нервно теребила край мантии, изредка, как ей казалось (а на самом деле каждые несколько секунд), поглядывая на Кроу. Тот демонстрировал больше хладнокровия: сидел, откинувшись на спинку дивана, скрестив руки на груди, опустив голову и прикрыв глаза. И это его спокойствие убивало.

У них ведь даже часов нет, чтобы контролировать, сколько прошло времени! И как долго идти, никто из них не представляет. А если не получится найти дорогу с первого раза? А если на пути встретятся новые монстры и снова придется как-то их пережидать? И еще ведь надо успеть убедиться, что Арнольд, Гран и Алиса с Ланой смогли выбраться из библиотеки и вернуться в перемещающуюся комнату… А если нет, то надо успеть найти их и помочь… И времени на все это исчезающе мало.

— Грей, просто расслабьтесь минут на десять, ладно? — тихо велел Кроу. — Отдохните, вам пригодится, вот увидите.

— Я не могу расслабиться, — призналась Стефани. — Все боюсь, что мы не успеем. Мы ведь не знаем, что с ребятами и сколько времени понадобится на то, чтобы помочь им, если они не добрались…

— Мы никому не будем помогать, — отрезал Кроу. — Спасение утопающих — это дело для самих утопающих.

Стефани возмущенно посмотрела на него, но профессор не смог оценить ее гневного взгляда, поскольку его глаза оставались закрыты.

— Мы не можем просто бросить их!

— Неужели? — Кроу наконец открыл глаза и раздраженно посмотрел на нее. — А что вы предлагаете? Ходить кругами по неизвестному замку, рискуя попасть в лапы к монстрам? Ваши друзья выбежали из библиотеки через ту дверь, через которую мы все вошли. У них больше шансов вернуться обратно. И если они не дураки, то уже добрались до спасительной комнаты и сидят там, а не бродят в темноте, ища нас.

— Они бы меня не бросили, — возразила Стефани, — и не стали бы отсиживаться в безопасности.

— Они вас бросили, — резко заявил Кроу. — Доннер спасал свою подружку, а то недоразумение, с которым вы изволили встречаться, — Лану Бран. Очевидно, он дорожит ею больше, чем вами. Впрочем, это нормально: спасать того, кто ближе стоит, и в первую очередь — себя.

— Знаете, профессор Кроу, знала я, что вы циник и ненавидите Арнольда, но не думала, что вы настолько бездушны.

— О, прекрасно, — проворчал он, снова отворачиваясь и закрывая глаза. — Вот еще один аргумент в пользу того, что никогда не стоит тратить силы на других: они этого не ценят. Я мог бы просто бросить вас в той библиотеке не съедение монстрам. И пока они вас грызли бы, спокойно добрался бы до нужной двери и вернулся в комнату. Но нет, я скинул своего монстра, расправился с вашим, помог вам подняться, увел оттуда, был ранен, но потом снова помог вам, когда на нас напали во второй раз… И что я получаю в качестве благодарности? Обвинение в цинизме и бездушии. Мы все здесь взрослые люди, Грей. И вы, и ваши друзья еще не успели получить дипломы, но зато поучаствовали в настоящей войне и умеете выживать. И если каждый из нас просто будет идти к цели, то шансов выжить и добраться до нее у нас больше, чем если мы начнем бродить друг за другом, ища вчерашний день, рискуя или погибнуть, или застрять тут навсегда, а потом все равно погибнуть.

Стефани стиснула зубы, чтобы не брякнуть чего-нибудь лишнего: с него действительно станется назначить штрафные баллы после возвращения. Помогло, но не надолго.

— Вы просто ненавидите Арнольда, — процедила она. — Поэтому не хотите ему помочь.

— Вы что-то путаете, — тут же парировал Кроу, — я ненавижу его отца, а к нему самому у меня нет никаких эмоций.

— О, конечно, именно поэтому вы изводите его с первого курса!

— Я его не извожу, — возразил Кроу, — но он часто дает повод для штрафных баллов и взысканий, потому что так же нагл, как и его отец, что вполне логично.

— А вот и нет, у него прекрасный отец, Арнольд нас знакомил. Очень даже простой и скромный человек, невзирая на свое положение. То, что он когда-то поймал вас на проступке и не стал прикрывать, не делает его плохим…

Во время своей страстной тирады Стефани не смотрела на Кроу, но кожей почувствовала, как он обжег ее взглядом.

— Ах вот оно что… Конечно, вы, как и все, верите, что у меня претензии к Доннерам, потому что когда-то старший поймал меня на горячем. Увы, мисс Грей, все было совсем не так. Отец Арнольда не поймал меня. Он и его друзья подставили меня, обвинив в том, что совершили сами. И да, это сломало мне жизнь. А на самом деле это у меня сейчас должен был бы быть высокий пост и сын вашего возраста. Или дочь.

Стефани удивленно посмотрела на него, но Кроу уже отвернулся, а потом и вовсе поднялся с дивана и отошел подальше, к окну, вставая к ней спиной, чтобы она не видела его лица.

— То есть как? — наконец смогла выдавить Стефани, глядя на его неестественно прямую спину.

— Какая разница, забудьте. Дело прошлое и теперь уже ничего не изменить.

— Нет уж, профессор. Сказали «а», говорите уже и «б». Вы утверждаете, что не были виновны в том… инциденте?

Он полуобернулся к ней, презрительно кривя губы.

— А что вообще вы знаете о том… «инциденте»?

— Практически ничего, — призналась Стефани. — Только то, что дело тогда могло закончиться для вас тюрьмой.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Могло бы, — согласился он. — Но не для меня. У папаши вашего приятеля в студенческие годы было очень скверное чувство юмора. И парочка друзей, таких же безмозглых, как и он. Однажды они решили, что будет очень весело подпоить фениксов-старшекурсников зельем, которое… скажем так, раскрепощает. В сексуальном плане. Только зелье это содержало несколько ингредиентов, достать которые легально студентам академии затруднительно. Они вычитали какие-то дикие способы их заменить… В общем, фениксы-старшекурсники потравились, едва не дошло до летального исхода, одной девушке пришлось еще полгода лечиться, она не смогла выпуститься с остальными. Ну, Доннер-старший и его приятели перепугались, конечно, поняли, что будет разбирательство и расследование. И решили подставить меня. Подбросили мне и остатки ингредиентов, и зелья, а потом еще согласовали показания, по которым один видел меня рядом с их общежитием в тот вечер, другой слышал, как обещаю Доннеру поквитаться с ним и всем его факультетом. Попечительскому совету академии не хотелось, чтобы разразился скандал. Им было все равно, кто виноват, они просто замяли дело. Поэтому у меня не было шансов нормально оправдаться. Меня просто назначили виноватым, еще и сказали радоваться тому, что обошлось без полиции, иначе дошло бы до суда. Мол, чего ты? Тебя же не в тюрьму сажают, все обошлось. А то, что после этого в Ордене Ядовитой Змеи со мной даже разговаривать не стали, — кого волнует? Кого волнует то, что доучивался я в атмосфере полного бойкота со стороны всех факультетов? Даже преподаватели относились ко мне, как к чумному. Вот так, мисс Грей, в одно мгновение рушится жизнь. И папаша вашего приятеля предпочел забыть о том, что он сделал с моей.