( Не ) курортный роман - Марианна Арина

Нежные губы снова прикоснулись к головке, а потом сквозь приятно плотное кольцо пропустили член в глубину рта. Диму первое же скольжение проняло настолько, что колени подкосились. Он судорожно цеплялся за предусмотрительно установленные поручни и ошалевал от нахлынувших ощущений. Громко стонал и пытался хоть как-то удержаться на ногах. Запустил пальцы в волосы Тёмы. Не для того, чтобы управлять, а, чтобы приласкать, погладить, выразить так свою нежность.

Но Тёма неожиданно остановился.

— Пошли в кровать. — поцеловал его, очумевшего от ласки, погладил по щеке.

Там Дима пришел в себя и перехватил инициативу. Желание занежить Тёму нахлынуло с новой силой. Зацеловывая его тело, урчал и приговаривал «Мой, Тёмочка… Тёмка…». Заставлял вздрагивать от чувственных прикосновений и почти свел с ума, когда, перевернув на живот, скользнул языком между его ягодиц. Тёма чуть не кончил в этот же момент и попытался отползти от него.

— Не надо туда языком… Я сейчас сдохну от эмоций… Или сразу кончу.

— Пускай — Дима прикусил его ягодицу. — А потом еще раз кончишь… И еще.

Тема зарычал в подушку.

— Давай. Умоляю, давай. Хочу тебя почувствовать. Сейчас!

Дима навалился на него всем телом, зажал под собой, сжал плотным кольцом член Темы у основания. Но вошел аккуратно, не торопясь, даря обоим тягуче-сладкое удовольствие первого проникновения.

Тёма завыл на одной ноте. Член запульсировал в плотном кольце Диминых пальцев. Если бы не это, он точно кончил бы в этот момент. Пульсирующий член Димы внутри него задачу удержаться на «грани» не упрощал. Дима замер, сдерживаясь из последних сил. Проняло сильно и с первого толчка.

Сегодня, сейчас, все происходящее было каким-то особенно чувственным, эмоциональным и проникновенным. Дима начал двигаться, но оба старались, не торопясь, медленно подбираться к сладкому моменту эйфории. Наслаждаясь этим моментом, утопая в нахлынувшей нежности.

За «грань» шагнули одновременно, разрывая легкие от синхронного стона, вместе провалившись в волну удовольствия, разделив его на двоих и прочувствовав ощущения друг друга.

* * *

Тёма наконец-то погрузился в состояние абсолютного счастья. Всё было практически идеально. Дима нежничал, не скупился на прикосновения, делился с ним своими мыслями и эмоциями, и, наконец-то, перестал стесняться вести себя как пара. Сам брал его за руку, приобнимал за талию, мог чмокнуть в висок. Но более смелые проявления чувств приберегал до момента, когда они окажутся в номере.

Женька с Юркой все также подшучивали над ними. Рисовали в воздухе сердечки, посылали поцелуйчики и игриво хлопали ресничками. Но было видно, что рады за своих друзей. И их куда больше устраивали их обнимашки, чем драки и скандалы.

Единственное, что беспокоило Тёму в этот радостный период, это периодически возникающие мысли о том, как все будет происходить потом, когда отпуск закончится. Тут, в чужой стране, где их никто не знает, они могли не скрываться и чувствовать себя абсолютно свободными.

А вот дома, в гомофобной стране родители, друзья, сотрудники и знакомые, которые их не поймут. Далеко не все они достаточно толерантны. И некоторые считали допустимым и возможным всовывать свой нос в чужую постель. Уж Тёма это очень хорошо прочувствовал на своей шкуре, когда перестал скрывать, что он гей. Но за много лет уже привык и практически не реагировал на подобное поведение.

А Дима? Новость о том, что они с Тёмой теперь вместе явно произведет эффект разорвавшейся бомбы. Как воспримет Дима все косые взгляды, скривившиеся лица и нежелание некоторых общаться с ним дальше? Все его знают, как бабника и активного ходока по женщинам. И тут такие кардинальные перемены в личной жизни.

Переживания за Диму очень беспокоили. Справится ли он? Но искренность друга, то как он сейчас к нему относился, как активно пытался узнать нюансы нового жизни — сметали под ноль любые нехорошие мысли. Сомнений не было — Дима не экспериментирует. Он честен по отношению к Теме и к себе.

В один из дней они выбрались на экскурсию наконец-то все вчетвером. Выбрали археологический музей. Тёма сомневался, что друзьям там будет интересно также, как и ему. Но в местных краях до сих пор активно велись всевозможные раскопки. А экскурсовод музея очень интересно и увлекательно рассказывал о каждом историческом периоде и о том, как кардинально менялись традиции и быт местного населения.

Тёма заворожено застывал около очередного огромного, почти в полный человеческий рост, кувшина, рассматривал древнюю живопись. Или около какого-то стенда с кучей мелких экспонатов и с любопытством рассматривал предметы быта.

— Любуешься? — его неожиданно обняли со спины, когда он «залип» на очередном древнем артефакте.

Положив подбородок ему на плечо, Дима и сам принялся с интересом рассматривать какую-то непонятную штуку, потертую и со сколами, но явно чем-то полезную в быте населения давних времен.

— Любуюсь. — Тёма расслабленно выдохнул и слегка откинулся назад, прижавшись к нему спиной.

* * *

Находиться в любимых руках, вот так запросто, в общественном месте, было особенно приятно и радостно.

— У тебя такие глаза, когда ты смотришь на все эти древние штуки. — муркнул Дима, потерся носом о его шею. — От тебя самого невозможно отвести взгляд.

Тёма, жмурясь от счастья, крепче сжал обнимающие его руки.

— Меня они завораживают. Как будто к древней истории прикасаешься. Заглядываешь в другую эпоху. Всех тех людей, которые это создали, давно уже нет. А вот вещи остались. Наверное, в прошлой жизни я был каким-то сумасшедшим археологом, который копашился в земле, чтобы отыскать осколок тысячелетней давности.

— Знаю, Тёмка. Знаю. Ты всегда с таким восторгом рассказываешь о подобном, что я не мог не заметить. И знаю, что ты у нас скорее эзотерик, чем махровый материалист, как я.

Немного отстранившись, Тёма с удивлением глянул в его глаза.

— Угу. Ты с таким упоением и столько раз рассказывал мне про то, что каждый предмет имеет свою энергетику, что люди друг друга чувствуют на нематериальном уровне, что карма существует, и о том, что все мы проживаем далеко не одну жизнь. Разве мог я устоять против твоего энтузиазма и веры в подобное? Я и сам уже начал сомневаться в своем несгибаемом материализме.

Тёма смотрел на любимого Димку и тихо млел от того, что неожиданно обнаружилась еще одна точка соприкосновения их душ.

— Молодые люди, — неожиданно образовавшийся рядом экскурсовод своим зычным окриком заставил вздрогнуть растрогавшегося Тёму, — вот как раз в контексте вашей беседы о нематериальном, хочу вам показать еще один экспонат. К радости посетителей нашего музей — его можно и даже нужно трогать. Загадываете желание и прикасаетесь к нему. Влюбленные парочки, — экскурсовод окинул их таким взглядом, что Тёма слегка покраснел, а Дима сильнее прижал к себе, — загадывают прожить жизнь вместе, в любви и согласии.