Председатель 5 - Вай Нот

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 53
Перейти на страницу:
выжать всё возможное. Начиная от новой попытки добиться увеличения использования удобрений не только в своём колхозе, но и по всему союзу, а также активной пропаганды тепличного хозяйства (уж после засухи, это точно не должно остаться незамеченным и заканчивая активной войной против борщевика и его сторонников.

Тем более, что за это лето в исследованиях Васнецова наметился некоторых прогресс, хотя его ещё предстояло развивать в то время, как Вавилов и сотоварищи активно этому сопротивлялся.

И почему только некоторые люди не могут признавать свои ошибки? Тем более в текущей ситуации, когда сложно не заметить, что растение, при всех его возможных плюсах, явно ядовитое.

Заставить бы всех этих учёных мужей, в чью светлую голову пришла идея массово высаживать борщевик, активно собирать его на полях, лично столкнувшись с опасностью получить сильнейший ожог или отёк.

Посмотрел бы я на то, как они оправдывают свою биологическую катастрофу после подобного.

Но это потом, а сейчас я снова вплотную занялся попытками достучаться до Косыгина. Он, наконец, вернулся из ГДР, но, судя по всему, теперь был нарасхват. Так что добиться встречи всё ещё было очень трудно.

Однако, ближе к декабрю у меня это всё-таки получилось, и я поехал в Москву.

Глава 9

Москва встретила меня пасмурным небом и сырым снегом, который падая на землю моментально превращался в лужи. Несмотря на то, что уже на носу декабрь, настоящая зима пока не пришла. Впрочем, после летней жары, даже наше типичное грязное межсезонье казалось неплохой погодой.

В этот раз я поехал один, твёрдо намереваясь сделать эту поездку исключительно деловой. Даже в гости к Дорониным решил не заворачивать.

Пусть дел в колхозе в холодное время года всегда поменьше чем летом, но всё равно почему-то задерживаться в белокаменной не хотелось.

Да и, честно сказать, предстоящая встреча заставляла меня нервничать.

Мне совершенно не нравилось то, что происходит вокруг меня и моего колхоза. И хоть я стал заметной личностью и даже обзавёлся некоторыми друзьями наверху, моё положение никак нельзя назвать по-настоящему устойчивым.

Будет обидно, если, несмотря на все мои успехи и планы, меня попросту сожрут при помощи грязных подковерных игр.

Так что я всерьёз рассчитывал на какие-то подсказки от Косыгина или хотя бы на то, что уж он-то мне не враг.

Поэтому, когда меня провели в его кабинет, я был максимально сосредоточен, зная, что мне нельзя пропустить ничего из будущей беседы.

— Добрый день, товарищ Филатов, — поприветствовал он меня с улыбкой и протянул ладонь для рукопожатия.

Я ответил ему тем же, и мы уселись за большой лакированный стол.

Комната была светлой, чистой и просторной. Без излишнего пафоса, свойственного кабинетам многих чиновников.

— Слушаю вас, — снова обратился он ко мне, — два года назад, в Ялте наша личная встреча привела к довольно интересным последствиям. Чем удивите на этот раз?

— Так вы помните? — удивился я.

Он кивнул.

— Вы из тех, кто умеет устраивать вокруг себя переполох, который трудно не заметить и не запомнить.

— Надеюсь, это не недостаток, — улыбнулся я.

— А это вы сами мне ответьте, — смерил меня серьёзным взглядом Алексей Николаевич, — если я правильно догадался, то разве не поэтому вы добивались встречи со мной?

— Пожалуй, именно поэтому, — согласился я и кратко озвучил своё беспокойство насчёт того, что всё выглядит так, будто меня и мой колхоз попросту топят и душат, а затем спросил, — как так, товарищ Косыгин? Разве это справедливо?

— Совсем не справедливо, — ответил он глубоко вздохнув, — полностью с вами согласен.

После чего он замолчал, и я снова спросил:

— И что мы можем с этим сделать?

— А ничего мы с этим делать не будем, — отчеканил Косыгин, — потому что моя должность называется председатель совета министров, а задачу по поводу твоего колхоза поставил лично Леонид Ильич.

Вот это новости. Я едва ли не присвистнул от удивления.

— Но почему?

— А ты этот вопрос задавай не мне, а товарищу Суслову, нашему главному идеологу, который на заседании политбюро посвятил минимум полчаса рассказывая о том, что у нас в Советскому Союзе завёлся самый настоящий кулак-мироед. Да-да, это про тебя, — на эмоциях он даже внезапно перешёл на «ты», — и более строгие меры не были приняты в отношении твоего колхоза только потому, что это беспредел. И нам с министром Мацкевичем пришлось долго и серьёзно его отстаивать и защищать, чтобы вы отделались так как отделались, а не оказались разгромлены целиком и полностью.

Чем больше Косыгин говорил, тем мрачнее я становился. Всё оказалось ещё хуже, чем я думал. И врагов, судя по всему у меня гораздо больше, чем я надеялся.

Ну, во всяком случае я не верю, что подобным бы стал заниматься Суслов Михаил Андреевич, а значит есть и другие.

Ну а его отношение стало для меня сюрпризом, но, если подумать, он ведь коммунист старой закалки и самых жёстких взглядов, да ещё и большой консерватор. Не так уж и удивительно, что моя деятельность ему встала поперёк горла.

Плохо ещё и то, что именно при Брежневе он оброс наибольшим влиянием, чем когда либо. Так что пока мне трудно с ходу придумать, что с этим делать.

Алексей Николаевич, тем временем, продолжал:

— И, поверь, есть много тех, кто с радостью Суслова тогда поддержал. Многим ты, Филатов, на мозолях потоптался своим успехом. Слишком быстро взлетел, слишком часто высовываешься. А у нас, знаешь, как часто бывает? Ты уж прости меня за прямоту, но если кто-то из общего чана с говном выпрыгивает, то достаточно таких найдётся, кто не плечо ему подставит, а за ноги обратно тащить будет. Вот примерно это сейчас и происходит с твоим колхозом.

Я понимал, что он прав, но с ответом пока не спешил. Всё это стоило как следует обдумать.

Вот поэтому мне никогда и не нравилась политика. В любое время, хоть в будущем, хоть в прошлом — это чёртово болото с ядовитыми гадами, которые, чаще всего, думают совсем не о том, как сделать лучше для страны и для людей в ней живущих.

И даже если туда приходит человек с благородными целями, то ему очень сложно удержаться на плаву и не превратиться со временем в одного из них, постепенно поступаясь своими принципами и заключая сделки с совестью.

Хотелось бы мне просто работать, так, чтобы не мешали. Но хуже всего то, что во всех этих гребаных интригах я совсем не силён. А теперь придётся как-то выкручиваться.

— И как мне поступить со всем этим прямо сейчас? — спросил я, надеясь, получить хоть какой-то совет, от человека, который явно в таких делах не одну собаку съел.

— Работайте, Филатов, работайте. А о разговоре этом лучше помалкивайте. Худшее, что вы сейчас можете сделать — это рвать на себе рубашку и размахивать шашкой, крича о справедливости. Нет, сейчас самое время вспомнить, что за два года ты умудрился сотворить практически чудо. Причём, не благодаря, а вопреки. Вот этого мы от тебя и ждём. Что ты эти чудеса поставишь на поток, превратишь в планово-ожидаемое чудо, — он на секунду замолчал, отпил воды из стоящего рядом стакана, а затем продолжил, — и вот если ты до следующего съезда партии останешься на плаву, вот тогда ситуацию можно будет менять. Потому что, если твой колхоз не утонет, тогда у нас появятся более весомые аргументы. Ведь ты же не думаешь, что в этом только товарищ Суслов замешан? Там ещё товарищи из внешторга тоже по твою душу ножики точат.

— А им то зачем? — не удержался от удивлённого возгласа я.

— А затем, буду с тобой откровенен, что там откаты от болгарских овощей и марокканских апельсинов, не то что получены, а уже и поделены те откаты, которые они получат через пять лет. А тут ты со своими теплицами. И это, извини меня, угроза. Зачем нужен импорт, если можно в Союзе всё выращивать? А, соответственно, большой кусок пирога мимо рта проходит.

Я видел, что эти слова Алексей Николаевич произносит с горечью и болью в глазах. Вот она ещё одна сторона большой политики. Все всё знают, но сделать с этим практически ничего не могут, даже если сильно захотят. То и дело приходится закрывать глаза на коррупцию, даже тем, чьему положению, казалось бы, ничего не угрожает.

— Только как же это неправильно, — грустно согласился с ним я, — и это в советской стране.

— Страна-то советская, но некоторые люди,

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 53
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?