Правила убийцы - Джон Сэндфорд

— Они все миловидные. Это мое мнение, но думаю, что оно верное. Все темноволосые, три из них брюнетки — Руиц, Льюис и Белл, последняя красила волосы в черный цвет. У Моррис были темно-каштановые волосы.

— Ха! Половина женщин в городе блондинки или светловолосые, — оживился один из детективов. — Это уже кое-что.

— Таких предположений можно сделать уйму, но нужно быть осторожными и всегда помнить о том, что это могут быть всего лишь совпадения. И все же ищите закономерности, — проговорил Андерсон. — Каждый день приносите свои папки, и я буду давать вам свежие материалы. Читайте их.

— Как лаборатория? Что они там делают, заснули, что ли? — спросил Вулфолк.

— Они делают все, что в их силах. Исследовали клейкую ленту, которой преступник связывал свои жертвы; теперь просеивают весь тот мусор, который собрали пылесосом; обшаривают все в поисках отпечатков. Пока толком ничего не нашли.

— Если хоть одна из этих папок попадет к журналистам, то кому-то очень не поздоровится, — добавил Даниэль. — Все поняли?

Все дружно закивали.

— Не сомневаюсь, что некоторая утечка информации все же будет, — продолжал Даниэль. — Но никто, никто не должен ничего говорить о тех записках, которые убийца оставляет на месте преступления. Если обнаружу, что кто-то проболтался журналистам об этих записках, я узнаю, кто это сделал, и выгоню сукина сына к чертовой матери. До сих пор никто о них не знает. Уверен, на нас будут оказывать давление. На всех нас. Я попытаюсь уберечь вас от этого, но, если этот мерзавец убьет еще хоть одну женщину, репортеры наверняка захотят побеседовать с вами по отдельности. Мы будем как можно дольше избегать этого. Если же настанет момент, когда нам все же придется давать интервью, то мы пригласим юрисконсульта, который будет вам советовать, что говорить, а что нет. Интервью должно быть заранее согласовано со мной. Договорились? Всем понятно?

Все снова закивали.

— Хорошо. Тогда — за работу. Лукас, задержись на минутку.

Когда остальные полицейские вышли, Даниэль прикрыл дверь.

— Я хочу, чтобы ты выступил в качестве неофициального источника информации для прессы, поставляя им те сведения, которые мы сочтем необходимым им предоставить. Ты, как бы случайно, обронишь в разговоре с кем-нибудь из газетчиков или тележурналистов то, что нам нужно, и скажешь, что новость поступила из хорошо информированного источника. И, когда все остальные бросятся ко мне за подтверждением, тут уж я сам справлюсь. Не возражаешь?

— Ладно. Буду скармливать информацию журналистам направо и налево. Самая большая проблема заключается в том, чтобы они не вычислили, что я один даю сведения.

— Так придумай что-нибудь. Ты здорово умеешь это делать. А нам нужен неофициальный доступ в средства массовой информации. Это единственный способ заставить их нам поверить.

— Мне бы не хотелось кого бы то ни было обманывать, — сказал Лукас.

— Мы решим этот вопрос, когда возникнет необходимость его решать. И, если тебе нужно будет прижечь кому-нибудь пятки, ты это сделаешь. Все обстоит слишком серьезно, и нам вовсе не до шуток.

— Ладно.

— Ты договорился о встрече с художницей?

— Да. Сегодня днем. — Лукас посмотрел на часы. — Сейчас мне уже пора заканчивать дела, а к четырем часам я вернусь. Ну, побегу.

Даниэль кивнул.

— Чувствую, трудно нам придется с этим делом. Отдел по расследованию убийств вряд ли поймает преступника. Разве что если им очень повезет. Мне нужна помощь, Дэвенпорт. Разыщи этого мерзавца.

* * *

Оставшееся до встречи время Лукас провел, заглядывая в бары, газетные киоски и парикмахерские, звоня из телефонов-автоматов. Он переговорил с шестью торговцами наркотиками в возрасте от четырнадцати лет до шестидесяти четырех и тремя их клиентами. Он побеседовал с двумя букмекерами, с престарелой четой, с несколькими охранниками, с одним нечистым на руку полицейским, с индейцем из племени сиу и с пропойцей, который, как подозревал Лукас, убил двоих, но они этого заслуживали. Всем им он передал одно и то же: «Некоторое время я буду отсутствовать, но надеюсь, что меня не забудут, потому что я обязательно вернусь».

Его беспокоило то, что ему пришлось заморозить свою сеть. Он относился к своим уличным осведомителям, как к саду, который надо постоянно обрабатывать с помощью денег, угроз, обеспечения неприкосновенности и даже дружбы. Иначе начинают пускать ростки сорняки.

* * *

Днем Лукас позвонил Андерсону, и тот сказал, что назначено совещание.

— На четыре часа?

— Да.

— Я загляну к тебе до начала совещания. Поговорим.

— Хорошо.

Он обедал в «Макдоналдсе» на Университетской авеню. Рядом с ним сидел оборванец, который все время клевал носом и наконец заснул, уткнувшись физиономией в жареную картошку. Прыщавый парень за прилавком наблюдал за бродягой, полуприкрыв глаза, как может смотреть шестнадцатилетний подросток, который многое уже повидал и которому все это неинтересно.

Студия Руиц, расположившаяся в помещении склада, находилась в десяти минутах ходьбы отсюда. Это было обветшалое прямоугольное кирпичное здание с окнами, какие обычно бывают в промышленных постройках, походившими на грязные шахматные доски. Единственный лифт предназначался для перевозки грузов. Им тоже управлял подросток с бесцветным лицом и отсутствующим взглядом. Лукас проехал на лифте до пятого этажа, нашел дверь Руиц и постучал. Не сняв с двери цепочку, Карла Руиц выглянула в щелочку. Он показал ей золотой значок.

— А где роза? — спросила она.

Лукас одной рукой держал значок, а в другой у него был портфель.

— Да вот забыл. Кажется, у меня должна была быть роза в зубах, правильно?

Лукас улыбнулся. Она слегка улыбнулась в ответ и сняла с двери цепочку.

— Я в ужасном виде, — проговорила Карла, открывая дверь.

У нее были овальное лицо и чудесные белые зубы, прекрасно сочетавшиеся с ее темными глазами и черными волосами до плеч. На ней была свободная крестьянского покроя кофта и яркая мексиканская юбка. Глубокая рана на лбу от удара пистолетом все еще не зажила и представляла собой багровый рубец с потемневшим рваным краем. Синяки вокруг глаз на одной половине лица превратились из сине-черных в зеленовато-желтые.

Войдя в помещение, Лукас положил значок в карман. Когда она закрыла дверь, он указательным пальцем за подбородок поднял ее лицо вверх и внимательно осмотрел его.

— С синяками все в порядке, — произнес он. — Как только они начинают желтеть, значит, скоро исчезнут. Через неделю от них ничего не останется.

— Зато шрам останется.

— Посмотрите, — сказал Лукас, указывая на шрам у себя на лице. — Когда это произошло, у меня вся физиономия была разворочена. А теперь осталась только полоса. Ваша будет еще тоньше. Сделайте прическу с челкой, и никто ничего не заметит.