«Громоотвод» - Энтони Горовиц

мужчиной. Настолько невысоким, что Алексу в первое мгновение показалось, что он смотрит на отражение в кривом зеркале. Одетый в безупречный дорогой чёрный костюм и отполированные чёрные туфли, с большим золотым перстнем-печаткой на пальце, он больше всего напоминал уменьшенную модель бизнесмена-мультимиллионера. Его кожа была очень тёмной, так что, когда он улыбался, зубы ярко выделялись на лице. У него была круглая лысая голова и ужасные глаза. Серые радужки казались слишком маленькими на фоне огромных белков. Алексу сразу вспомнились головастики до того, как они вылупятся. Когда Сейли встал рядом с ним, его глаза оказались на одном уровне с глазами Алекса, а теплоты в них было ещё меньше, чем в медузе.

– Португальский кораблик, – продолжил Сейли. У него был заметный акцент, который он унёс с собой с бейрутского рынка. – Прекрасен, не правда ли?

– Я бы не стал держать такого дома, – сказал Алекс.

– Я нашёл его, когда занимался подводным плаванием в Южно-Китайском море. – Сейли показал на стеклянную витрину, и Алекс увидел там три гарпуна и коллекцию ножей в бархатных ножнах.

– Обожаю убивать рыб, – продолжил Сейли. – Но когда я увидел эту особь Physalia physalis, то понял, что просто обязан поймать её и забрать с собой. Видите ли, он напоминает мне меня самого.

– На девяносто девять процентов состоит из воды. У него нет ни мозга, ни кишечника. – Эти факты вдруг всплыли в памяти Алекса, и он изложил их вслух, даже не задумываясь.

Сейли окинул его взглядом, потом снова обернулся к обитателю огромного аквариума.

– Он изгой, – сказал он. – Плавает в одиночестве, игнорируемый другими рыбами. Он безмолвен, но требует уважения. Видите нематоцисты, мистер Лестер? Стрекательные клетки? Если вас обхватят эти щупальца, смерть будет на редкость изысканной.

– Зовите меня Алекс, – сказал Алекс.

Он хотел сказать «Феликс», но с языка слетело настоящее имя. Это самая глупая, любительская ошибка из всех, что он мог сделать. Но его сбили с толку неожиданное появление Сейли и медленный, гипнотический танец медузы.

Серые глаза прищурились.

– Мне казалось, тебя зовут Феликс.

– А друзья зовут меня Алекс.

– Почему?

– В честь Алекса Фергюсона. Я фанат «Манчестер Юнайтед», а он лучший тренер в их истории.

Это первая отговорка, пришедшая в голову Алексу. Но он видел плакат с футбольной командой в спальне Феликса Лестера, так что, по крайней мере, здесь он не ошибся.

Сейли улыбнулся.

– Как забавно. Пусть будет Алекс. И надеюсь, мы подружимся, Алекс. Тебе очень повезло, мальчик. Ты выиграл конкурс и станешь первым тинейджером, которому доведётся поработать на моём «Громоотводе». Но мне, думаю, повезло не меньше. Я хочу знать, что ты о нём думаешь. Хочу, чтобы ты мне сказал, что тебе нравится… а что нет.

Он опустил глаза и вдруг сменил тон на строго-деловой.

– До запуска осталось всего три дня, – сказал он. – И лучше бы нам, блин блинский, как выражался мой отец, поторопиться. Мой работник отведёт тебя в комнату, а завтра утром ты должен приступить к работе. Там есть математическая программа, которую ты должен попробовать… и ещё языковая. Всё программное обеспечение разработано здесь, в «Сейли Энтерпрайзис». Конечно же, мы общались с детьми. Обращались к учителям, экспертам по образованию. Но ты, мой дорогой… Алекс. Ты для меня намного ценнее, чем все они, вместе взятые.

Говоря, Сейли становился всё более оживлённым, воодушевляясь от собственных слов. Он стал совершенно другим человеком. Алексу пришлось признать, что Ирод Сейли не понравился ему с первого взгляда. Неудивительно, что Блант и люди из МИ-6 ему не доверяют! Но теперь ему пришлось задуматься снова. Он стоял рядом с одним из богатейших людей Англии, который решил по доброте душевной преподнести большой подарок британским школам. То, что он маленький и скользкий, ещё не делает его автоматически врагом. Может быть, Блант всё-таки неправ?

– Ах! Вот и мой работник, – сказал Сейли. – И как раз, блинский, вовремя!

Дверь открылась, и вошёл человек, одетый в чёрный сюртук, как у старомодного дворецкого. Насколько его хозяин был маленьким и круглым, настолько слуга был длинным и худым, с копной рыжих волос над настолько бледным лицом, что оно казалось почти белым. Издалека казалось, что он улыбается, но когда он подошёл ближе, Алекс ахнул. У дворецкого оказалось два ужасных шрама по обе стороны рта, доходящие до самых ушей – словно кто-то попытался разрезать ему лицо пополам. Шрамы были жуткого багрового оттенка. Маленькие, не такие заметные шрамы виднелись в тех местах, где ему когда-то зашивали щёки.

– Это мистер Грин, – сказал Сейли. – Он изменил имя после несчастного случая.

– Несчастного случая? – Алекс с трудом заставил себя не таращиться на ужасные раны.

– Мистер Грин работал в цирке. У него был номер с метанием ножей. В кульминационный момент он ловил вращающийся нож зубами, но однажды на представление пришла его пожилая мама. Она помахала ему из первого ряда, и он отвлёкся… На меня он работает вот уже двенадцать лет, и, хотя его внешность весьма неприятна, он верен мне и усердно трудится. Кстати, не пытайся с ним говорить. У него нет языка.

– Э-э-э-ы-ы-ы! – сказал мистер Грин.

– Рад знакомству, – пробормотал Алекс.

– Отведи его в синюю комнату, – приказал Сейли и повернулся к Алексу. – Тебе повезло, что освободилась одна из самых лучших комнат – прямо здесь, в доме. Там раньше жил охранник. Но он очень внезапно нас покинул.

– Да? А почему? – как ни в чём не бывало спросил Алекс.

– Не представляю. Только что был тут, а вот уже и нет. – Сейли снова улыбнулся. – Надеюсь, ты не поступишь так же, Алекс.

– Уы… ём! – Мистер Грин показал на дверь, и, оставив Ирода Сейли созерцать своего огромного морского пленника, Алекс покинул комнату.

Его провели по коридору со множеством картин, потом вверх по лестнице, а потом по ещё одному, широкому коридору с канделябрами и толстыми, обшитыми деревянными панелями дверьми. Алекс решил, что в этом доме принимают гостей. Сам Сейли тоже, скорее всего, живёт здесь. А вот компьютеры собирают в современных зданиях, которые он видел напротив аэродрома. И, судя по всему, его завтра отправят туда.

Его комната оказалась в дальнем конце коридора. Большая, с кроватью на столбиках и окном, выходившим на фонтан. Уже стемнело, и вода, низвергающаяся с десятиметровой высоты вокруг полуобнажённой статуи, на удивление похожей на Ирода Сейли, подсвечивалась дюжиной спрятанных ламп. Рядом с окном стоял стол, где для него уже приготовили нехитрый ужин: ветчина, сыр, салат. Его сумка лежала на кровати.

Он подошёл к своей спортивной сумке «Найк» и внимательно её рассмотрел. Когда он закрывал её, то