Башня. Новый Ковчег - Евгения Букреева

лифта — да что там! — Марку было тесно в самой Башне, его мятежная душа всегда куда-то рвалась. Марк был вечной головной болью школьной администрации, особенно Зои Ивановны, и, если б не его острый ум и успешно сданные экзамены, она с радостью избавилась бы от него ещё после седьмого класса, отправив к отцу. У отца Марка была «громкая» должность — начальник береговой охраны, но, по сути, под его началом находилась лишь небольшая горстка людей, которые курсировали на лодках вокруг Башни, помогая иногда рыбакам и мусорщикам, да выполняя время от времени спасательные операции. То есть социальный статус Шостака был немногим выше Сашкиного, но сила Марка была не в общественном положении. Его просто все любили: от сопливой малышни до высокомерных красавиц — статусных девочек класса.

Марк постоянно где-то пропадал, то у одних, то у других, а иногда звал с собой и Сашку.

— Сань, пошли, а? У Григорьевой и Вальберг сегодня такая туса намечается, капец просто. Хватит уже над учебниками чахнуть, — звал Марк.

Поначалу Сашка отнекивался, но Марк, с его неуёмной жаждой жизни и желанием осчастливить ближнего, был упорнее. И Сашка сдался. К тому же, как выяснилось, все эти тусы, вечеринки, движухи, гудежи и посиделки были не менее важны, чем физика и математика. Это была ещё одна лазейка в тот мир, куда так хотел попасть Саша Поляков, ведь собирались они обычно в комнатах тех ребят, которые принадлежали этому миру по праву рождения. Конечно, особых иллюзий он не питал. Да, многие были с ним вежливы, многие дружески похлопывали по плечу, улыбались, смеялись, травили в его присутствии анекдоты, даже поверяли какие-то тайны, но некая незримая граница всегда очень чётко выдерживалась. Какие-то миллиметры, которые раз и навсегда делили мир на своих и чужих. Сашка был чужой. Даже его кратковременные отношения с Диной Олейник, крупной девушкой с вытянутым породистым лицом (хотя какие отношения, так целовались пару раз), не приблизили его к этому кругу избранных.

А потом он неожиданно для самого себя подружился с Никой Савельевой. На одной из вечеринок.

Они учились вместе с первого класса, но их разделяла целая пропасть. Эта рыжая девочка с золотыми веснушками была дочерью самого Савельева, а в Башне никому не нужно было объяснять, кто такой Савельев. Зоя Ивановна, воспевающая равенство и братство, расплывалась в угодливой улыбке всякий раз, когда обращалась к Нике. Да и остальные учителя, кто в большей, кто в меньшей степени, так или иначе делали реверансы в её сторону. Саму Нику всё это, казалось, не трогало, или она делала вид, что не трогает. В интернате Сашка обычно видел её в обществе Веры Ледовской, надменной девочки с толстой тёмно-русой косой (он знал, что Вера нравится Марку), которая сама по себе тоже была птицей немалого полёта.

Сашка инстинктивно сторонился Ники. Даже для реализации его честолюбивых планов дружить с дочерью Савельева было как-то слишком… Слишком опасно, что ли.

На ту вечеринку Стёпка Васнецов откуда-то притащил наркоту: маленькие круглые таблетки грязно-белого цвета.

— Во, кореши подогнали, — Васнецов высыпал несколько штук из маленького пакетика и протянул Сашке. Он не спрашивал, хочет Сашка или нет.

— И как это называется? — Эмма Вальберг крутила в руках круглое драже, придирчиво его разглядывая.

— Детка, тебе нужно название или результат? — Стёпка притянул Эмму к себе и звонко чмокнул в щёку.

Сашка знал, как это называется. Это был холодок — у них на шестьдесят пятом такой дрянью были набиты карманы многих.

— Тебе тоже не нравится?

Сашка от неожиданности вздрогнул. Он не заметил, как Ника Савельева оказалась рядом. Её лицо было серьёзно, но в пасмурно-серых глазах скакали смешливые зайчики.

— Н-н-нет.

Сашка посмотрел на горстку таблеток в своей ладони, не зная, что с ними делать.

— Я не про наркотик, — уголки её губ чуть приподнялись в робкой застенчивой улыбке. — Я про вечеринку. Тебе здесь нравится? — и, не дожидаясь его ответа, предложила. — Давай уйдём отсюда.

* * *

— Сань, ну ты чего? — Марк стоял в дверях и растерянно улыбался. — Там все наши давно собрались, одного тебя нет. Змея два раза уже спрашивала. Ты чего здесь застрял, а?

— Я? — Сашка встрепенулся. — Я так… сейчас приду. Приду…

Он неопределённо махнул рукой, давая Марку понять, что тот пусть идёт, а он сейчас, вот только… Только соберётся, да.

Марк пожал плечами, но сделал вид, что понял, и скрылся за дверью. Сашка тоже поднялся. Его затворническое сидение всё равно ничего не решит. Так или иначе ему придётся выйти, дойти до классов, получить соответствующие указания от Зои Ивановны и войти в нужную аудиторию. Слишком низко его не сошлют, конечно, так… куда-нибудь в энергетический комплекс или инженером в машиностроительный, и это всё же лучше, чем ничего.

Сашка открыл дверь комнаты и вышел вслед за Марком.

Сегодня облака были не такими густыми, не так плотно липли к окнам, и сквозь прорехи, то тут, то там, пробивались лучи солнца. В другое время Сашка посчитал бы это хорошим знаком, но только не сегодня.

В школьных коридорах, несмотря на увещевания учителей и их тщетные призывы к порядку, было шумно. Своих — Марка, Нику, братьев Фоменко и Веру с её неразлучной тенью Олечкой — Сашка нашёл у двести двенадцатого кабинета.

— Сашка! — Ника бросилась ему на шею. — Ну ты вообще! Мы здесь с ума уже сходим, а ты!

— Погоди, — Сашка мягко отстранил Нику и поглядел на остальных. — Змея где?

Все знали, что в день собеседования нужно сначала подойти к Зое Ивановне, отметиться и получить от неё бланк с проставленными именем, фамилией и номером кабинета (одного или нескольких), где, собственно, их и ждало уже такое близкое будущее.

— Только что здесь пробегала, минуты две назад, и, кажись, туда, — один из Фоменок мотнул головой влево.

Сашка собрался было уже идти, куда показал Фоменко, но был остановлен насмешливым голосом Веры.

— Что, Сашенька, со страха трясёшься, да?

Сашка обернулся. В сощуренных серых глазах Веры колыхалось презренье.

— Десять лет Змее задницу лизал, а тут такой облом, да, Сашенька?

Вера смотрела на Сашку прямо, чуть выпятив нижнюю губу. Из всей их компании она была единственной, кто его даже не недолюбливал, а откровенно не выносил. Она не просто подозревала, что он время от времени выполняет для Зои Ивановны разного рода поручения (Сашка предпочитал называть это «поручениями»), она знала это. Знала, но по каким-то своим соображениям предпочитала молчать, ограничиваясь шпильками и ядовитыми замечаниями в его адрес. Вот как