Вампиры, их сердца и другие мертвые вещи - Марджи Фьюстон

– Там же, где бродят и все остальные пьяницы, – на Бурбон-стрит.

Бурбон-стрит является центром вечеринок во Французском квартале и уже занимает первое место в моем списке мест, где вампир мог бы незаметно выпить глоток крови ничего не подозревающего туриста. Но это также создает проблему: как мне попасться вампиру на глаза, когда вокруг будет масса других лакомых кусочков на выбор?

Мужчина закрыл глаза, но я все равно спрашиваю.

– А где еще?

Он приоткрывает один глаз и пожимает плечами.

– Наверное, в Квартале есть какой-то вампирский магазин сувениров. Купи там что-нибудь, и тебе дадут пароль к секретному вампирскому бару.

Он подмигивает.

– Спасибо. – Я пытаюсь скрыть разочарование. Я знаю все о магазине и «секретном» баре, но раз уж эта информация содержалась на первой странице в поисковике, значит, она не очень секретная и я не найду настоящих вампиров в приманке для туристов. Можно было бы попытаться, но я сомневаюсь в успехе, и у меня в запасе всего неделя. Я оставляю этот вариант на крайний случай и оплачиваю использование Wi-Fi в воздухе. Мне нужно что-то получше, чем туристические приманки и старые легенды.

Самолет приземляется на взлетно-посадочную полосу с такой силой, что меня подбрасывает на сиденье. Никто не паникует, так что, видимо, это нормально. Я не так уж много летала в своей жизни.

Генри стоит в проходе, стаскивает мою сумку с полки.

– Ты готова?

Я не отвечаю, но мужчина, который сидел рядом, поднимается из кресла и пропускает меня вперед.

– Не забывай, что я сказал, маленькая леди.

– Хорошо, – отвечаю я, хватая свою сумку и маневрируя с ней по узкому проходу.

– Что это было? Заводишь друзей? – спрашивает Генри, как только мы выходим из самолета и оказываемся в раскаленном от жары аэропорту.

– Очевидно, все в этом городе постоянно пьяны. – Я не упоминаю вампирскую часть нашего разговора.

Глаза Генри слегка расширяются.

– Звучит заманчиво.

Я машинально шлепаю его по руке. А потом спохватываюсь. Возможно, мне не следует возвращаться к привычным жестам, но так легко притворяться, что ничего странного не произошло и мы снова стали детьми.

Я слишком громко прочищаю горло.

– Нам нужно оставаться начеку, чтобы мы могли поймать вампира, а не стать его первым и вторым блюдом.

– Ага, – отвечает Генри, и я чувствую, как он сдерживается, чтобы в очередной раз не напомнить мне, что вампиров не существует. – Но, если честно, я думаю, что стал бы основным блюдом, а ты – закуской. – Он бросает взгляд на мой розовый сарафан с принтом роз. – Или, возможно, десертом.

– Я, по-твоему, выгляжу как десерт?! – вскидываю брови я.

Генри краснеет. Мои щеки тоже пылают. Это тот тип полушутливого флирта, который у нас был до Бейли, – когда мы определенно уже не были детьми.

– Ты заказывала такси? – Он осматривает ряды машин, подбирающих других путешественников.

Похоже, мы снова игнорируем любое влечение между нами, чего я и хочу. Так будет лучше для нашей дружбы.

– Упс, – говорю я. У меня получается снова поддержать эту игру. Мы играли в нее почти пять лет, прежде чем я все испортила.

Генри вздыхает и достает свой телефон.

– Мы можем взять Uber.

– Они, наверное, пьяны.

– Сейчас девять часов утра.

– Вряд ли это имеет значение, – говорю я и приподнимаю бровь.

Генри ухмыляется.

Пятнадцать минут спустя мы едем по узким улочкам. Водитель такси жмет на тормоза всякий раз, когда пешеходы решают выскочить на дорогу, что случается довольно часто.

– Так как это происходит? – спрашивает Генри.

– Что именно?

– Превращение в вампира. Какова… процедура?

Я бросаю взгляд на нашего водителя.

– Может, обсудим это позже?

– Я уверен, что он слышал и более странные разговоры.

Наш водитель кивает:

– Уж поверьте, это так.

– Ну вот, – говорит Генри, – так что рассказывай.

– Ну, знаешь, там все завязано на сосании крови. – Я смеюсь. Он – нет. Водитель, однако, фыркает, и я начинаю думать, что он был бы лучшим напарником, чем Генри.

– Ты же смотрел «Баффи», – напоминаю я.

Генри вздыхает.

– Я говорю серьезно.

– Не уверена на сто процентов, но, насколько мне известно, лучше всего сделать так, чтобы тебя укусил вампир, а затем выпить кровь вампира, пока твоя кровь находится в его организме.

Генри корчит гримасу, как будто я заявила, что собираюсь лизать пол в общественном туалете.

– Значит, ты тоже станешь вампиром.

Я ерзаю на сиденье. Я смирилась с тем фактом, что будет легче убедить вампира обратить меня здесь, чем заставить его лететь к нам домой спасать моего отца. Я не собираюсь рассчитывать на человечность вампира. Если найду его, то даже не буду упоминать папу. Это может все испортить. К тому же, если я тоже стану вампиром, папе будет легче приспособиться. Я готова на все, чтобы спасти его. Кроме того, я ощущала себя мертвой внутри с того самого момента, как услышала диагноз «рак». Возможно, став нежитью, я снова почувствую себя живой – но мне не хочется вдаваться во все эти подробности с Генри. Он всего лишь пытается помочь мне почувствовать себя лучше.

– Таков план, – беззаботно говорю я.

Генри смотрит в окно. Его кулаки периодически сжимаются, и неприятно говорить, но его реакция меня воодушевляет. Если он расстроен, значит, думает, что это возможно.

– Мне кажется, что ты не до конца все продумала, – наконец говорит он. – Давай начистоту. Без шуток.

Я съеживаюсь. Генри знает, что я шучу, когда нервничаю, и не хочу, чтобы кто-то еще это видел. И я действительно не до конца все продумала. Мы с папой рассуждали о том, чтобы отыскать вампира в этой поездке и стать бессмертными, но всегда говорили с усмешкой, как будто не собирались делать это по-настоящему. К тому же папа всегда предпочитал оборотней. Я выбирала вампиров, потому что мне гипотетически нравилась сама идея, но каково это на самом деле? Я не хочу об этом думать. Не имеет значения.

– Это единственный способ, – отвечаю я, но Генри в ответ качает головой.

Я не могу быть с ним такой открытой, как он хочет.

Наша машина останавливается на узкой улочке, я выпрыгиваю на потрескавшийся неровный бетон и поднимаю свой розовый чемодан на колесиках, потому что он ни за что никуда не покатится по таким тротуарам.

Горячий, влажный воздух прилипает к коже, как пленка, но даже это не смущает меня.

– Удачи! – кричит на прощание водитель. И когда я оглядываюсь, чтобы посмотреть, как он отъезжает, мужчина подмигивает, как будто что-то знает. Я мысленно ругаю себя за то, что не расспросила его по пути.