Дикая история дикого барина - Джон Шемякин

Блай, как мы помним, выжил, добравшись до берега. Взбунтовавшийся экипаж поплавал некоторое время самостоятельно, а потом методично убивал друг друга на райском острове Питкерн.

Предыстория крушения руководства коммерческого проекта (а экспедиция «Баунти» была именно коммерческим проектом) такова.

Целью плавания «Баунти» была апробация системы завоза на острова Карибского моря хлебного дерева. Президент Королевского географического общества сэр Джозеф Бэнкс подготовил эту экспедицию на Таити, держа в голове прекрасную бизнес-схему: планировалось отправлять в Австралию всякую уголовную шушеру, а чтобы не гнать транспорты обратно порожняком, грузить на Таити хлебное дерево и отвозить его на Карибы для кормления рабов. Карибские острова не могли одновременно выдавать и табак, и сахар, и продовольствие для рабсилы. Ограниченные ресурсы, мало воды, мало пригодных площадей, а дело выгодное, бросать его нельзя. Из Африки везут «чёрное дерево», из Полинезии – хлебное, на Карибах они встречаются, и всё же отлично выходит!

Экспедиции «Баунти» дали прекрасного перспективного руководителя. Уильям Блай, во-первых, был участником экспедиции Кука, во-вторых, принадлежал к хай-классу и имел в роду адмиралов, то есть из Блая командир получался блатной в самом высоком смысле этого слова (блат – это, по Фасмеру, от идиш «посвящённый», «согласный», и от нем. «бумажные деньги, акции»).

Судно (собственно материальный ресурс бизнес-проекта) было выбрано с учётом строжайшей экономии: 26 метров длиной, 7,5 метра шириной. Было на «Баунти» тесно. Вдобавок, из-за тесноты и экономии, отказались от морской пехоты, которая приходит капитанам на выручку в разных непредвиденных обстоятельствах, стреляя залпами в обезумевших альбатросов в рваных тельняшках.

Отказались и от офицеров. А это плохо. Потому как капитан – он на корабле бог и царь, он над всеми, он должен быть недосягаем и окружен сворой жестоких и исполнительных офицеров, которые обязаны брать на себя грязные подробности руководства: херачить, втыкать и проворачивать. А Блаю предоставили все это делать чуть ли не самому. Ну, это как директор фирмы ещё и вахтёром подрабатывает.

Плюс Блаю урезали жалованье, обещанное ранее. И матросы об этом узнали. Понимаете, о чём я? Матросики как-то сопоставили меры экономии и название корабля, а «Баунти» – это ведь «щедрость» в переводе, и поняли, что тут что-то не в порядке с самого начала. Что если так всё начинается, то к исходу путешествия крысы корабельные выберутся из трюма, заберутся на мачты и начнут махать тряпками проходящим судам, моля о спасении.

Экипаж подбирали по рекомендациям. Матросики были квалифицированные (младшему члену экипажа было, как и полагается, двенадцать лет) и избалованные.

Блай был руководителем-новатором. Был гуманным таким. Сторонником передовых методов руководства, почерпнутых из сочинений. Взял с собой, например, слепого скрипача. Вот вы матрос, скажем, стоите у борта, туман, вам нехорошо после проводов, и тут видите, как по скрипящим сходням на корабль всходит, вытянув руки вперёд, слепой седой скрипач.

«Вот как! – подумаете вы. – Отлично-то как всё складывается. Что называется, в добрый путь!»

Скрипача Блай взял не просто так, а для корпоративного сплочения экипажа. Команде было приказано ежевечерне собираться на палубе и под скрипичную музыку танцевать приличные танцы, разбившись по парам. Менуэты, в основном. После танцев капитан Блай проводил обязательное богослужение с пением гимнов.

Для бережения от заразы по судну разбрызгивали уксус. Уксусом же Блай приказал каждому обтираться дважды в день. А когда Блай вытащил из своей каюты клавесин и начал по ночам играть под звёздным тропическим небом музы́ку, то команда окончательно убедилась, что капитан их – Морской Антихрист, или же Серый Вдоводел (мнения пропахшей уксусом и утомлённой менуэтами команды разделились).

Блай был очень доволен всем. Стукачами среди экипажа не обзавёлся, обстановку в коллективе представлял слабо. Хвалил в письмах Питера Хейвуда (шестнадцать лет, обедневший аристократ, позже примкнёт к бунту), хвалил и Флетчера Кристиана, будущего лидера восстания.

Флетчер происходил тоже из довольно аристократического рода и был любимцем команды, то есть при малейшем случае срал в заботливые руки капитана. Тем более что знакомы Флетчер и капитан были давно и дважды плавали вместе. По сути, Флетчер был заместителем Блая. И как полагается толковому заместителю, все неприятности списывал на капитана, а все успехи скромно относил на свой счет.

Повторю, что Блай был гуманистом, но непоследовательным. А это нехорошо. Ты или зверей, или нюхай оранжерейные растения, а так, чтобы клавесин и молебны одновременно с наказаниями плетью (по 24 удара получили матросы, заподозренные в ропоте) – это коллективом воспринимается сложно. Тем более что Блай потом снова вспомнил, что он гуманист, и матроса, отказавшегося выполнять его приказ, не подверг уставному наказанию, а просто урезал ему продовольственный паёк.

Вот после этого и можно считать предысторию бунта законченной. Дальше будет бунт и другие интересности.

А кстати, один из упомянутых мной участников мятежа – Питер Хейвуд – он не пропал. Умер в 1831 году в Лондоне, капитаном флота его величества, был при этом поэтом, художником и составителем «Таитянской грамматики». Сдался одним из первых бунтовщиков, оставшихся на Таити, на обратной дороге на корабле «Пандора» содержался в цепях, чуть не утоп вместе с кораблём, спасся, был приговорён трибуналом к повешенью, так как «равнодушие во время мятежа» каралось смертью. Был помилован королём, продолжил службу на корабле своего родного дяди. В общем, потом не скучал.

Особенности нашего восприятия реальности иногда меня очаровывают.

Все отчего-то думают, что охрана первых лиц государств одета в штатское для какой-то там невиданной маскировки. Это заблуждение. Достаточно просто посмотреть на торчащие из ушей витые шнуры связи, телосложение, причёски, выражение лиц охраны в штатском, чтобы понять: квадратный костюм с оттопыренными подмышками, ворочающиеся головы и особый взгляд – маскировка скверная. За версту же видно, кто, что и кого.

Так отчего же вся эта команда в штатском? Почему не держит берданки наперевес?

Ответ, как всегда в моём случае, я ищу в Древнем Риме, который с разной степенью смехотворности копировали и копируют все властители Европы и Америки.

Римские императоры охранялись преторианцами. Преторианцы были нужны для множества целей.

Основная цель содержания под боком такой прорвы гвардейцев была проста. Императорская власть в Риме – это была не просто эстафетная палочка, которую можно было получить по наследству, а можно было вырвать у предыдущего бегуна. Императорская власть в Риме – это был букет, который каждому новому императору нужно было бережно собирать. Основными компонентами этой икебаны было обязательное провозглашение главой сената (принцепсом, т. е. «первым», «ведущим») и провозглашение войсками и императором.