Обсидиановое зеркало - Кэтрин Фишер

– Горри, спускайся к нам, – позвал он.

Горацио спрыгнул с люстры, а следом за ним на стол полетела пыль и паутина. Племянница Пирса коротко вскрикнула, но не от испуга, а скорее от изумления. Горри заверещал на нее в ответ, схватил кусочек тоста и принялся его грызть.

– Это обезьяна?!

Девушка явно не могла поверить своим глазам, и это позабавило Джейка.

– А ты что, никогда обезьян не видела?

– Видела, конечно. Просто… Он твой? Можно я его потрогаю?

Сара с опаской потянулась к Горацио, а тот стал обнюхивать ее пальцы.

– Угости его. – Уортон передал Саре тост, а она протянула его мартышке.

Уортон переглянулся с Джейком, ему показалось, что они думают об одном и том же: девушка явно никогда в жизни не видела мартышек. То есть было похоже, что она даже не подозревала о существовании подобных животных.

– Хватит с него, он и так уже нахватался всего. – Джейк посадил Горацио на плечо.

Сара с трудом оторвала взгляд от чудесного зверька и посмотрела на молодого человека. Высокий, темноволосый, одет, насколько она могла судить, дорого, но небрежно. А еще грубый и высокомерный. В общем, на первый взгляд производил неприятное впечатление.

А вот учитель – крупный сильный мужчина – другое дело. Он с нескрываемым удовольствием принялся есть и одновременно нахваливал завтрак.

– Мед какой вкусный! Попробуй, Джейк, не пожалеешь. А хлеб! Свежайший. Мистер Пирс – великолепный повар.

– Я не голоден, – буркнул Джейк и повернулся к девушке. – Может, покажешь мне аббатство?

Ему явно не сиделось на месте.

Сара пожала плечами:

– Если хочешь.

Джейк отцепил от шеи свою обезьянку, а Сара на секунду запаниковала – у нее еще не было шанса проверить, насколько изменился дом. Но Джейку об этом говорить не обязательно, к тому же у нее появилась возможность побольше разузнать об этих гостях.

– Идите прогуляйтесь, – одобрил Уортон. – Извини, не расслышал, как тебя зовут?

– Сара, – представилась девушка и быстро вышла из комнаты.

– Это парадный зал, – рассказывала Сара, – Елизаветинской эпохи. Все панели, думаю, сохранились в оригинальном виде.

– Мне не нужен экскурсовод как в музее. Кстати, где вся мебель?

Сару тоже интересовал этот вопрос. Плиточный пол в зале был практически голым.

– Венн, наверное, все распродал. Содержать аббатство – дело дорогое.

– Сердце кровью обливается, – фыркнул Джейк. – Держать меня в закрытом швейцарском пансионе денег у него хватало.

– Может, из-за этого он и распродал всю обстановку. – Сара искоса глянула на Джейка, но он, даже если почувствовал насмешку, никак этого не показал.

В зале было холодно, как в леднике. Между рамами от стекающей за долгую ночь влаги выросли сосульки. Кто-то, возможно Пирс, не очень удачно украсил подоконники плющом и остролистом с красными ягодами. Возле окна сидела черная кошка и следила за гостями.

– Ты хромаешь, – заметил Джейк.

– А, это ерунда, ногу натерла, – соврала Сара и подумала: «Еще один наблюдательный нашелся».

Они обследовали первый этаж. Комнаты там были маленькими и почти все обшиты украшенными панелями с фестонами и масками. Половицы в длинных, погруженных в полумрак коридорах громко скрипели под ногами. В доме трудно было почувствовать себя уверенно: пол уходил то вниз, то вверх, стены скошены. У Джейка, пока они шли, появилось ощущение, что аббатство искривляется вокруг него. Массивные буфеты заставлены чашами и кубками. Освещение слабое. В маленьких створчатых окнах сквозь сплетения стеблей плюща смутно проглядывала зелень Леса.

Сара шла впереди и была потрясена увиденным. Она ожидала, что аббатство будет заброшенным, запущенным, непригодным для жизни, каким угодно, но только не таким. Здесь было мерзко, как в помойке. Шторы на окнах сгнили до такой степени, что казалось, могли рассыпаться в прах от одного только прикосновения. С потолка в ведра капала вода. Штукатурка отсырела, местами вспучилась и покрылась зеленоватыми разводами. В воздухе пахло плесенью.

Джейк заглянул в пространство под черной лестницей, где висели старинные портреты.

– Здесь всегда так было? Или все изменилось после… после того, как его жена…

Сара пожала плечами:

– Когда-то здесь было просто чудесно. Званые вечера, гости, слуги, огонь в каминах. Особенно на Рождество.

Они вышли в галерею, которая вела в клуатр. Все было так знакомо. Сара уверенно открыла дверь:

– Самая старая часть… построено в Средневековье. Настоящее аббатство, именно здесь когда-то и жили монахи.

Джейк разглядывал большой двор под открытым небом: стрельчатые арки, колонны и сводчатые галереи. А еще он увидел дрова, тачку и заржавевший велосипед.

– Кто-то держит свой хлам в гараже. Венн – в клуатре. И это типа должно произвести на меня впечатление?

– А ты впечатлен? Думаю, вряд ли. – У Сары возникло желание избавиться от этого самонадеянного типа. – А вот водоподъемное колесо, – объявила она и распахнула дверь в стене, заранее зная, что лопасти колеса обдадут Джейка водой и он вымокнет до нитки.

– Ну да, очень интересно, – пробормотал Джейк.

Сара уставилась на колесо. Она прогнило и покрылось водорослями.

А Джейк разглядывал Сару.

– Ты как? В порядке?

– Я в порядке. – Она закрыла дверь и быстро пошла дальше.

Джейк направился следом:

– Ты давно здесь?

– Пару недель. Надо подзаработать, вот помогаю Пирсу по хозяйству. А ты? Расскажешь про себя?

– Я уже говорил – учился в Швейцарии, а теперь вот вернулся.

– Как по мне – Венн деньги на ветер пустил.

– Прости, что?

– Ну, ты ведь не слишком-то ему благодарен? Кстати, ты насовсем вернулся?

– А тебе-то что?

– Просто спросила.

Дальше они шли без особого желания общаться.

Сара размышляла о том, что до Джейка из-за его самовлюбленности тяжело достучаться.

– А где комната Венна? – спросил он.

Сара понятия не имела где.

– Наверное, дальше за галереей.

– Интересно.

Сара провела Джейка по коридору, они свернули за угол и остановились.

Джейк замер на месте.

– Процитирую Ребекку: «Ух ты!» – пробормотал он.

Сара улыбнулась, отвернувшись, чтобы Джейк не увидел. Большая галерея производила впечатление на всех без исключения. Широкая, шире любого коридора, галерея тянулась вдоль дома метров на сто как минимум. Дубовые половицы застелены дерюгой, на белом потолке – лепнина с завитками и херувимами. И еще – выстроенные в ряд статуи на деревянных пьедесталах, о которых Сара уже почти забыла. Свет в то утро был тусклым, как будто холод прокрался в аббатство и затуманил все вокруг.