Революция в любви - Барбара Картленд

Улица была пуста. Он постучал в заднюю дверь.

Едва Маниу впустил его в дом, Текла бросилась к нему чуть не плача:

- Почему вы… не сказали мне, что уходите? Как вы могли? Я думала, что… потеряла вас навсегда!

- Вы не потеряли меня, - тихо сказал Дрого. - И у меня хорошие новости. В гавани стоит корабль, который увезет нас отсюда.

- Корабль? Значит, нам повезло!

- Очень повезло, - согласился Дрого. - А теперь пойдемте наверх, вы поможете мне, ибо я должен сделать кое-что чрезвычайно важное.

Текла прошла вперед, а Дрого обернулся, чтобы поблагодарить Маниу:

- Спасибо тебе! Это был единственный шанс, и я уговорил капитана взять нас на борт.

- Хороший новость, - сказал Маниу. - Но пока вы ходить, у меня плохой новость.

- Что случилось?

- Красные стрелки убивать король.

Дрого замер как вкопанный.

- Ты уверен в этом?

- Они поздравлять друг друга на рыночной площадь. И сжигать трон, который они взять во дворец.

Поднимаясь по лестнице, Дрого понял, что теперь единственным безопасным местом для Теклы действительно стала Англия.

Текла ждала его в гостиной. Он видел, что она бледна и еще переживает его уход. Нет, сейчас нельзя говорить ей о смерти отца.

- Теперь, - сказал он, - нам надо все хорошенько продумать. Есть одно дело, которое, мне кажется, вы сделаете лучше меня.

Она вопросительно, но с готовностью смотрела на Дрого. Он засунул руку в глубокий потайной карман своей куртки, который простому воришке обнаружить было бы трудно, вытащил оттуда несколько бумаг и перебрал их. Наконец нашел то, что нужно. Это был паспорт, в котором каждому, кому он должен был предъявляться, предлагалось оказывать мистеру Дрого Форде всяческую помощь и содействие. Он был написан от руки каллиграфическим почерком одного из клерков министерства иностранных дел и скреплен подписью графа Дерби.

Дрого положил его на стол и пояснил недоуменно глядящей на него Текле:

- Я хочу, чтобы вы в точности переписали это и добавили свое имя - в качестве моей жены. Но называть вас Теклой, полагаю, не следует, на случай, если кто-то из проверяющих соотнесет это имя с принцессой Козана.

Текла улыбнулась.

- Я была крещена Софьей в честь бабушки, Лилиан в честь матери и Терезой в честь святой.

- Звучит впечатляюще, - рассмеялся Дрого, - но в данном случае необходимо, чтобы у вас было английское и распространенное шотландское имя. Посему я предлагаю оставить Лилиан и добавить Дженет. Капитану Мак-Кею, я уверен, это имя напомнит по крайней мере одну из девушек, за которыми он увивался в молодости далеко на севере Шотландии.

Текла посмотрела на него удивленно, и Дрого пояснил:

- Капитан - шотландец, притом патриот-фанатик, поэтому нам надо казаться такими же! Итак, до замужества вы были Дженет Росс, чей клан проживает недалеко от клана Мак-Кей, и обожаете северную Шотландию!

Текла засмеялась:

- В таком случае расскажите мне, что именно я там так люблю.

- Хорошо, - пообещал Дрого. - Но этого мало. Вам придется вести себя очень умно и не дать капитану ни малейшего повода заподозрить, что вы не простая застенчивая молодая шотландка, преданно любящая своего мужа.

Он проговорил эти наставления не задумываясь. Но, увидев глаза Теклы, понял, что допустил ошибку.

- Я действительно… люблю вас, - застенчиво сказала она. - Я понимала, когда вы ушли и оставили меня, что я… люблю вас всем сердцем… Если бы вы не вернулись, то лучше бы… я умерла.

- Вам не следует так говорить, - строго сказал Дрого. - Не забывайте, что вы принцесса. И где бы мы ни были, здесь или в Англии, нам никогда - и это правда, Текла, - не быть вместе. Мы с вами - как два встречных корабля в море.

- Но почему? Почему? Я люблю вас… когда вы поцеловали меня, я оказалась… словно в раю… и я… хочу… быть там.

Дрого пересек комнату, остановился у окна и уставился в него невидящими глазами.

- Как мне заставить вас понять, - хмуро произнес он, - что принцесса королевской крови не может и не должна любить простого человека!

- Мать моей матери тоже была королевской крови, но вышла замуж за обыкновенного человека.

- Он был герцогом, а это совсем другое дело. И потом, она не была дочерью короля.

Текла подошла к нему и встала рядом.

- Если бы… такого препятствия не было, - совсем тихо спросила она, - вы бы… женились на мне?

- Я не готов ответить на этот вопрос, - скрепя сердце проговорил Дрого. - И чем скорее я передам вас вашим родственникам в Англии, тем лучше. - Он помолчал, а потом твердо, деловым тоном сказал: - А теперь сядьте и пишите то, что я говорил.

Видимо, от напряжения и старания скрыть свои чувства его слова прозвучали слишком сурово. Не услышав ответа, Дрого обернулся к Текле и увидел искаженное болью лицо и полные слез глаза.

Дрого с трудом сдержался, чтобы не заключить ее в объятия. Но когда она тихонько всхлипнула, он этого уже не вынес. Рывком притянул ее к себе и стал целовать ее уже не нежно, а жадно и страстно! Он знал, что поступает неправильно, но каждая жилка в его теле кричала о том, что он любит ее, любит так, как никого никогда не любил, и не думал, что такое возможно.

Часы, тикавшие на камине, вернули Дрого в мир реальности. От оторвался от губ Теклы и, слегка отстранив ее от себя, сказал внезапно сорвавшимся голосом:

- Нам нельзя терять времени. - И только потом посмотрел на Теклу. Она вся сияла, глаза ее лучились счастьем, губы еще трепетали от его поцелуев. Она была такой желанной, что Дрого с трудом заставил себя отойти от нее.

- Когда вы закончите переписывать паспорт, - напомнил он, - мы должны еще собрать вещи.

Не в силах смотреть на нее, он спустился на кухню к Маниу. Тот хлопотал у плиты, стряпал что-то на ужин.

- Послушай, Маниу, - обратился к нему Дрого, - капитан корабля требует свидетельство о браке - только под видом своей жены я смогу вывезти ее королевское высочество отсюда. Боюсь, без такой бумаги капитан нам откажет.

- Очень важно, сэр, - ответил слуга, - на рынок люди спрашивать, где принцесса.

Слова Маниу напомнили Дрого о смертельной опасности, которая угрожала Текле. При мысли о том, что дело может сорваться, его охватил страх. Он чувствовал беспомощность, не зная, как за отпущенное ему короткое время все успеть. К его изумлению Маниу вдруг улыбнулся.

- Я все устроить, - произнес он. - Я знаю священник - очень старый, но хороший человек.

Дрого воспрянул духом: